Мертвых не судят - Страница 57

— Не знаю, уважаемый, не видел, — горячо ответил Озод.

— Вы подумайте, — повторил мужчина, Несколько возвысив голос. — Документы ваши пока у нас побудут. В Тешпеке встретимся, там и поговорим.

Он сел в машину и захлопнул дверцу. Швырнув из-под колес пригоршню гравия, «волга» прыгнула на асфальт и быстро скрылась из виду.

— Зачем документы увез? — запоздало рванулся Озод, но махнул рукой и повернулся к Быкову. — Что теперь делать! Как мы дальше поедем! Все из-за тебя, Костя!..

Быкову подобные упреки до смерти надоели.

— Знаешь что, Озод, ты с этими делами сам разбирайся. Я тебе говорил, что нечего с собой девчонку брать. Я вообще не понимаю, что это за люди. Если не Сапарджон их послал, тогда кто?

— Верно, — согласился Озод. — Не знаю, кто такие. Надо Роберту Ганиевичу быстрее звонить. Если бы это были люди Са-парджона, они бы обязательно про «жигули» спросили, которые ты сбил. — Воспоминание об этом инциденте исторгло у Озода новый стон. — Зачем ты это сделал! Сапарджон еще нам припомнит, вот увидишь!

Быков раздраженно прервал его причитания.

— Ладно, хватит. Семь бед — один ответ. Давай, поехали.

Но Озод еще долго не мог успокоиться. Он сидел в кабине и жаловался на свою судьбу, на людскую несправедливость, на трудную жизнь к еще черт-те на что. Не обращая внимания на его бормотание, Быков гнал машину вперед, и менее чем через час трейлер ворвался на улицы маленького и пыльного поселка с красивым названием Шахринар. Почту долго искать не пришлось — все важнейшие здания располагались на центральной, и единственной, площади. Озод немедленно побежал названивать Роберту Ганиевичу, а Быков спрыгнул поразмяться на спекшуюся от зноя землю. Стайка полуголых ребятишек с робким любопытством смотрела на него из-за невысокой каменной стенки. Серая от пыли тощая собака, виляя задом, уныло трусила по солнцепеку. Все было здесь точно так же, как, наверное, и десять, и сто лет назад. И только нитка телеграфных проводов да отдаленный шум транспортной магистрали не позволяли Быкову окончательно разорвать в ощущениях связь с реальностью.

Звонко стуча башмаками по деревянным ступенькам, с крыльца почты спустился Озод. Лицо его хранило впечатление от состоявшегося разговора. Быков понял, что ругали Озода очень сильно.

— Поедем, Костя, — сказал Озод. — Только тихо, не торопясь. В Тешпеке нас встретят наши люди и помогут. Эти проходимцы еще пожалеют, что с нами связались!..

Собака, улегшаяся в тени ограды, была поглощена выкусыванием блох из свалявшейся шерсти и не шевельнула ни единым мускулом, когда трейлер с ревом и грохотом промчался мимо.

* * *

До Тешпека было всего два часа нормального хода, но, следуя указанию Озода, Быков растянул путь на четыре. Когда «КамАЗ» миновал первые строения этого большого поселка или маленького городка, солнце уже склонялось к вершинам недалеких гор. По городу Быков ехал совсем медленно, но так и не заметил никого, кто бы заинтересовался трейлером. Зато Озод, вертевший головой во все стороны, заметил нечто, совершенно его успокоившее. Он уселся поудобнее и удовлетворенно хлопнул Быкова по плечу.

— Все, Костя, можно ехать нормально.

Быков поехал, как сказали. По вечернему часу шоссе заметно опустело. Знакомую серую «волгу» они увидели на первой же площадке отдыха в нескольких километрах от Тешпека. Все дверцы машины были распахнуты настежь, а четверо ее пассажиров расположились рядом на скамеечках. Они ждали «КамАЗ» лениво и уверенно. Тот самый здоровый парень не спеша вышел на дорогу и махнул рукой. Быков послушно зарулил на площадку.

— Что так долго? — почти любезно осведомился широколицый парень, когда Быков с Озодом выбрались из кабины.

— С дороги сбились, — буркнул Быков.

— Шутит, — невозмутимо объяснил широколицый своему телохранителю. — Веселый человек — легкий человек. Хорошо. Ну как? Подумали?

— Что мы можем думать, уважаемый? — сказал Озод. — Мы не думаем, мы товар везем. Отдай документы, пожалуйста.

— Значит, не думаете, — медленно повторил тот. — Плохо, очень плохо. Придется Рахиму помочь вам вспомнить.

Он показал кивком на телохранителя, меланхолично сжимавшего и разжимавшего огромные кулаки.

— Я клянусь Аллахом… — начал Озод, приложив руку к сердцу, но закончить не успел.

На площадку с резиновым визгом протекторов ворвались две машины, из которых горохом посыпались мускулистые тренированные молодцы. Здоровенный, но глупый Рахим не сумел правильно разобраться в ситуации. Он попытался изобразить готовность принять бой и немедленно получил короткой дубинкой по могучей загорелой шее. Удар был настолько силен, что сбил его с ног. Рахим свалился на четвереньки, тяжело и тупо мотая башкой. Больше желающих оказать сопротивление не нашлось.

— Ну, — нетерпеливо сказал широколицему один из вновь прибывших. — Где документы? Зачем чужое брал?

— Здесь документы, — отвечал широколицый довольно спокойно. — Вот, пожалуйста. Не надо волноваться.

— Не надо, — согласился его собеседник и крутанул в воздухе дубинкой. — Давай!

Широколицый протянул бумаги. Озод агрессивно прыгнул вперед и вырвал их у него из рук.

— У, шайтан! — Он погрозил широколицему кулаком. — Это тебя Аллах наказывает!

Широколицый ответил равнодушным взглядом.

— Возможно, мы были не правы, — сказал он тому, что с дубинкой. — Возможно, мы немножко ошиблись, мы проверим. Но так нельзя, брат. Нельзя так с нами обращаться. Неужели ты не знаешь?

— Учить меня будешь? — недобро прищурился тот.

— Мы друг с другом не ссорились, — продолжал широколицый. — Потому что ссориться плохо. Вредно для здоровья. А теперь ты нас так обидел… Я понимаю, тебе так приказали. Правда, это уже другой разговор, он еще состоится, просто я тебе хочу сказать: никогда не торопись, очень хорошо подумай.

Парень с дубинкой не то чтобы испугался этих полускрытых угроз, но действительно слегка задумался. Быков увидел, как по лицу его пробежала короткая тень сомнения.

— Ладно, — сказал он, — мы твои жалобы отдельно рассмотрим. А пока помолчи немного от греха.

Широколицый понял, что перегибать палку нельзя, пожал плечами и отступил на шаг. Парень повернулся к Озоду.

— Ну что, экспедитор, твои бумаги в порядке?

— Все в порядке, спасибо, брат, — подтвердил Озод.

— Тогда давай, трогай. И не тяни. Велено передать, что сильно опаздываешь. Из графика вышел. Смотри, сгорит товар…

На повороте дороги Быков оглянулся и увидел, что противники не спеша рассаживаются в свои машины. Инцидент завершился почти мирно.

— Я и не знал, что твой Роберт Ганиевич специальную охрану держит, — сказал Быков.

— Это люди не его, а Джумы Ахмадовича.

— Вот как, — хмыкнул Быков. — Роберт, значит, возит, а Джума охраняет. Не дорогой ли виноград получается?

— Джума Ахмадович просто помогает, — возразил Озод. — Он друг Роберта Ганиевича.

Быков попытался осмыслить происшедшее. Забота Роберта о своем товаре вполне понятна. Участие Джумы — нет. Всех этих сказок о бескорыстной дружбе акул капитала Быков наслушался досыта. Значит, Джума имеет свой интерес. И этот интерес настолько велик, что Джума не задумываясь пошел на конфликт с другим местным королем. Быков знал, что в этих местах воевать не любят — не выгодно экономически. Шуметь, кричать, топорщить усы — сколько угодно, но до определенного предела, который все конфликтующие стороны стремятся не переступать. В данном случае, по мнению Быкова, предел этот был, несомненно, нарушен. Ради чего?

— Озод, ты моего приятеля, случайно, не встречал? — спросил Быков. — Тоже где-то у вас шоферил. Владимиром зовут.

— Как фамилия? — Озод пребывал в хорошем настроении и был готов с удовольствием поддержать беседу.

— Да кто его знает, зачем мне его фамилия. Емельянов, кажется. Я просто так спросил. Мы с ним пару раз в рейс ходили на Север. Высокий такой, белобрысый.

— Худой? — пожелал уточнить Озод.

— Был худой, если на ваших харчах не отъелся.