Мертвые земли. Хроники волшебного мира - Страница 5

Если здравый смысл все еще со мной, то все очень плохо. Людям здесь сладко уж точно не бывает, это я знала отлично. Мне подобных тут могли запросто убить, забавы ради оторвав ноги, заколдовать, наложив чары и получив таким образом полный контроль, обманом втянуть в какую-нибудь гиблую сделку, подвоха в которой ты и не заметишь, разумеется, не получив в итоге никакой выгоды. Попав в Благой Двор, шансы выжить были бы больше. Но здесь, в царстве жестокости и разврата, самым лучшим, что могло прийти в здравую голову, было бежать. И бежать как можно быстрее, чтобы ни один обитатель и заметить тебя не успел. Однако любопытство одурманило, взяв верх над страхом.

Мое укрытие, вовсе укрытием и не являющееся, было пронизано толстыми корнями, что играли роль подпорок, не давая тяжелой земле обвалиться, похоронив меня заживо. Присматриваюсь, и вижу те самые кривые жуткие корни болотных кипарисов, которые так странно росли на «тайной» поляне, обнаруженной совсем недавно. Мощные стволы пронизывали почву и уходили глубже, сюда, где и находилась трясина, густо поросшая мхом, с болотистой, запашистой водой. Проход, заполненный всей этой болотной жижей, достаточно неширок – около 7 футов. Земляные стены совсем не сыплются, если провести по ним рукой, должно быть, влага и сырость долгое время пропитывали их не только водой, но и зловонным ароматом гниения. Здесь же, рядом с прибежищем дряхлых посеревших корней деревьев и лягушек, на «потолке», цветут неведомые мне лиловые цветы, напоминающие багульник, и другие, чуть поменьше, розоватые и похожие на маленькие коробочки, с листьями, напоминающими хвоинки, и крупными фиолетовыми ягодами. Кажется, бабуля когда-то рассказывала мне про что-то подобное – водяника. Описать остальные корешки, торчащие со всех сторон, мне не удается, потому что единственный источник света в кромешной темноте – маленькие светлячки, жужжащие своими животрепещущими прозрачными крылышками.

Аккуратно оглядываю огромное пространство из мрачного тоннеля – будто огромный подземный замок. Да, здесь не встретишь белого блестящего мрамора и огромных окон с резными балконами, которые самые умелые мастера покрывали тонким золотом. Вивьен бы здесь не понравилось. «Не гоже принцессе в прекрасных шелках и драгоценностях пребывать в таком зловещем месте», – усмешка едва касается моих губ. Думаю, сестра сказала бы именно так. Да, видок мрачноватый. Высокие потолки держат густые корни, переплетающиеся между собой и спускающиеся в самый низ, образуя колонны. Помещение озаряет свет от множества свечей, помещенных в медные люстры-канделябры, воск которых медленно плавится, причудливыми узорами застывая, стоит ему лишь попасть в холодные объятия металла. Обычно такие громадины, венчающие расписные потолки в бальных залах, украшались серебром, позолотой, хрусталем и драгоценными камнями. Эти же можно назвать «голыми», однако сделанными весьма искусно. Они не нуждались в излишней вычурности.

Опускаю взгляд ниже, вижу длинные столы, забитые до краев едой. Не такой, какую я привыкла видеть, какую мы, люди, привыкли видеть. Изобилие фруктов, что аппетитно блестят в этом пламенном свете, приковывало. Яблоки, покрытые серебряной и золотой пылью, источают приторный и столь сильный аромат, что кружит голову, даже с такого расстояния. Ягоды различных цветов, может быть, среди них и голубика с клюквой, что растут неподалеку. Хрустальные граненые кувшины с кровавыми продольными вставками, отбрасывающие ярко алые блики, заполняют неведомые мне жидкости так же, как и такие же полупрозрачные хрустальные кубки и бокалы с массивными, но изящными ножками. Мелкие тушки, покрытые аппетитной зажаристой корочкой, напоминали крыс. Они лежали на огромных блюдах подле чуть более крупных птичьих – голубей или куропаток, рискну предположить.

«Нужно уходить, пока твою черепушку не вскрыли», – в очередной раз мелькает в голове, когда я разглядываю огромного тролля с туповатым выражением лица и огромным носом, что свисает, едва не касаясь губ. Кожа громилы отдает цветом болотной тины, а на плечах виднеется темный мох. Лысину на голове разбавляет забавный маленький пучок волос, заплетенный в косичку. Вижу, как существо тянется своими длинными ручищами к бокалу, залпом опустошает его, небрежно обтирая лицо ладонью от липковатой бордовой жидкости, и улыбается, обнажая желтые клыки.

Я читала, что таким свирепым великанам досталась недюжинная сила от давних предков, и даже самым мелким представителям сего рода отломить человеку руку или ногу совсем не составит труда. «А этого самым мелким точно не назовешь». Сгорбленное тело выглядело на футов 10, не меньше.

Вернуться обратно тем же путем не выйдет, потому что я просто не достаю до края дыры, в которую провалилась. «Придется искать обходную дорогу». На празднестве куча народу. «Может быть, получится проскользнуть незамеченной…» – нужно же верить в лучшее. В «Таинственных землях» анонимный автор писал, что подобные этой масштабные пирушки волшебный народ любит проводить в глубине холмов. И действительно, по высоте потолков место напоминало какой-то пригорок, но, находясь на поверхности, я не видела ничего подобного. Пусть поляна, окруженная кустарниками, осталась незамеченной. Но не увидеть массивный холм? Похоже, тоннель, что до сих пор спасал меня, был довольно протяженным и вел в каком-то неведомом мне направлении.

Только сейчас понимаю, что отдельные гости, веселящиеся на этом празднике жизни, могут отлично видеть в темноте (чего не скажешь обо мне), и быстро осознаю, что нужно двигаться, перестав наконец глазеть на все и всех вокруг. Адекватно оцениваю свои шансы – рогов у меня нет, как и, предположим, хвоста или крыльев, капюшон также отсутствует, прикрыть голову и лицо нечем.

Закончив обдумывание плана «выйди живым», решаю, что нужно действовать по ситуации. Предусмотреть все неприятные встречи я просто не смогу. Буду решать проблемы по мере их поступления. Набираю тяжелый влажный воздух в легкие и вытираю капельки пота, что проступили на лбу. Распускаю волосы, чтобы хоть как-то прикрыть черты лица. «Я теряю рассудок». Быстро ступаю, моментально выбираясь из объятий мрака и теперь утопая в обжигающем свете множества огоньков. Щурюсь, чтобы дать глазам привыкнуть к свету, но не останавливаюсь. Пытаюсь подавить страх, вырывающийся наружу при каждом взгляде на представителей Неблагого Двора, потому что он мне сейчас явно не помощник. Тихо крадусь вдоль стены, осторожно и быстро. Каждой клеточкой ощущаю безумное веселье и хмель, точно витающий в воздухе. Кажется, что само пребывание здесь пьянит. Все танцуют, пьют, кричат. Вижу драки, вспыхивающие огнем азарта то в одном конце зала, то в другом, питаемые шумом аплодисментов и воплями поддержки. Царство разврата. Именно таким я представляла его и именно таким вижу его в эту секунду.

Но крики и смех совсем рядом перекрывает все прочие. Отдают громче и неприятней. Противней. «Нет. Это не твое дело, Эбигейл». Но тело не слушает разум, оборачиваюсь в сторону так привлекшего меня «представления». Я будто выбрала сцену и театр, влекомая интересом, и спешу теперь, прорываясь через толпу и боясь опоздать. Маленького мальчика с оленьими копытцами обступили существа, в которых я узнаю фейри. Несчастного небрежно кидают из рук в руки, как резиновый мячик, дешевую игрушку, которую и поломать не страшно. «Что они себе позволяют…?» – думаю, но быстро одергиваю себя, вспомнив, что это за место. Обидчики выглядят достаточно солидно, одежды их украшают причудливые животные, листья растений, вышивка. Джентри?

Совесть не позволяет мне бросить мальчишку, а мозг отчаянно кричит: «Беги, пока есть шанс». Оружия у меня нет. Досадно… хватаю первый попавшийся тяжелый кубок со стола, знаю, что обязательно пожалею. Но отступать поздно. Решительно иду прямо к толпе «весельчаков», огибая опьяненных представителей Неблагого Двора.

Минута – и я совсем близко. Компания состоит из четырех фейри. Один с огненно-рыжими, горящими в свете пламени волосами и хитрыми, желтыми, кошачьими глазами напоминал лиса. Другой – обладатель массивных витых рогов, украшенных перламутром и уходящих своими острыми концами в сторону затылка, с сероватой кожей. Следующий кажется обычным парнем с золотистыми, цвета ржи волосами, без каких-либо странностей, пока я не замечаю голый хвост, что нервно бьется о ноги хозяина, и острые кончики ушей с висящими на них кольцами. Последним участником сего мерзкого действия была дева с синеватой кожей, переливающейся едва заметно в теплом свете, точно чешуя, и длинными волосами, напоминающими морскую гладь. «Быть может, она представительница морского народа, кто знает».