Мертвая вода (СИ) - Страница 4

Чуть лучше дело обстояло в тех поселках, где выращивали этот самый несчастный рис. Правда, люди оттуда никогда не разговаривали с чужаками.

И наконец, встречались поселения таких известных богачей, как лорд Мордред. В подобных деревнях жили чиновники Бедерана, в такой рай ездил отдыхать и правитель Кузура, когда его совсем достанут эти самые чиновники. Одним словом, роскошь, отсутствие суеты… настоящее змеиное гнездо.

Проехав через три кольца разных сел, Феликса могла бы сойти с ума от скуки, если бы не ее попутчик.

— Как думаешь, нам еще долго ехать? — угрюмо спросил тот.

— Минут сорок, — беспечно ответила Феликса, откровенно веселясь.

— Не вижу в своем вопросе ничего смешного, — демонстративно надулся бард.

— Значит, у меня зрение лучше, — фыркнула она.

— Что?

«Строит из себя дурака, — решила про себя Феликса. — Но зачем он едет в замок на самом деле?»

— Ничего. Следи за дорогой, а то наедешь на что-нибудь.

Бард неопределенно пожал плечами, насупился и стал смотреть по другую сторону дороги. Но пейзаж выглядел до того идиллически скучно, что горе-музыканта хватило ненадолго.

— Вообще-то обычно я не позволяю девушкам разговаривать со мной в подобном тоне. На меня поклонницы гроздьями вешаются, а ты… — тут он настолько закипел от возмущения, что вовсе не нашел слов. Но упорно продолжал их искать: — Ты! Ты… да ты хоть понимаешь… Я — великий музыкант…

— …Мое имя не померкнет в веках, как сияние прекрасной, но далекой и недоступной звезды? — подсказала Феликса. — Ну, продолжай. Может, я тоже чуть-чуть на тебе повишу. Повешусь, как молоденькие девицы на деревьях с любовной тоски…

Мак насупился и попытался обидеться окончательно, но тут вспомнил, что его лютня все еще находилась в руках чародейки.

— Отдай мне инструмент.

— Сам вернется, коли захочет, — вскинула голову девушка, издевательски скалясь, будто разбойник, предлагающий забрать свое добро бедному горожанину.

— Взрослая девка, а все в игрушки играет, — буркнул себе под нос бард, и Феликса тут же уловила свежую нотку в его заносчивом фальшивом поведении. Для нее настолько очевидно стало его притворство, что она не сочла нужным дальше потешаться над лже-музыкантом.

Феликса протянула менестрелю лютню, подъехав поближе. Бард понял, что дал маху со своим образом. Но лютню взял.

— Спасибо. Теперь хотя бы настроенная.

Наконец вдалеке, на фоне чарующей синевы округлых пиков, нарисовался хмурый темно-серый замок. Выстроенный в традиционной архитектуре Ферискеи, он едва ли напоминал роскошный дом иноземного лорда. Скоро стало видно, как на ласковом ветерке трепещут флажки, флаги, штандарты с гербом Мордреда: черный кабан на густом горчично-желтом фоне, символ зажиточности, богатства. И — о чем лорд предпочитал не вспоминать лишний раз — глупости, агрессии и упрямства.

Замок, который тем больше походил на крепость, чем ближе подъезжали путники, окружал традиционный ров. От воды во рву беспощадно несло тухлятиной. Не мясом, просто застоявшейся водой, в которую ленивые кухарки ежедневно сливали обмылки и помои. Феликса подумала, что сам лорд тоже наверняка ленился ходить до отхожего места или хотя бы до ночного горшка, и поморщилась про себя. И к этому чудовищу она едет добровольно! Да еще и на целые сутки!

Хотя барон, разумеется, думал, что юная прелестница-чародейка пробудет у него подольше.

— Кто? — без тени вежливости заорал сиплый голос со стены над воротами.

— Чародейка Марта и великий музыкант Мак, к вашим услугам! — Феликса милостиво позволила своему спутнику представить их обоих, потому что ей не хотелось надсаживать горло, чтобы докричаться до сиплоголосого олуха. Местные стражники имели преотвратнейшую привычку по несколько раз переспрашивать имя и цель визита, издеваясь над кричащими гостями. Особо изобретательные порой спорили, скоро ли охрипнет входящий.

Но у Сиплого, видимо, сегодня не на что было спорить.

— Проходите, — все таким же грубым тоном проорал он. Раздался скрип плохо смазанного подъемника, и ворота медленно, неохотно стали подниматься. Лошадь под Маком нетерпеливо фыркала и стучала копытом. Умному животному явно не нравилась затея хозяина ехать в это дурное место. Конь Феликсы тоже не выражал восторга, но знала об этом только хозяйка. Породистые жеребцы, вроде ее полудикого, что она чудом нашла на Морском Базаре пару месяцев назад, отличались не только невероятным для зверя умом. Они могли телепатически угадывать, какое поведение выгоднее для хозяина. Правда, об этой их особенности знали только жители родины Феликсы. Чародейка вздохнула, с тоской вспомнив Арделорею и ее чудеса.

Бок о бок они с бардом въехали в замок Мордреда.

Внутри, во дворе, царил праздный бардак. Стражники переругивались, с ленцой поплевывая на сухую утоптанную землю; одни играли в кости, несколько других — в карты. Играли здесь, судя по всему, на интерес: жалованье по обыкновению аристократов-южан выплачивалось стражникам в конце месяца. Оттого матюки были на редкость скучными и неизобретательными, а на лицах дебелых увальней не просматривалось и намека на заинтересованность в исходе игры.

За стеной замка обнаружилось несколько добротных домишек и даже пара хлевов для скотины: видимо, иноземный лорд желал кушать только свежее мясо. Наверняка где-нибудь на задворках, не видных приезжим гостям, есть небольшой огород, и уж точно имеется и свой сад, в котором можно прогуляться тихим теплым осенним вечером.

Феликса вдруг подумала, что ей точно придется совершить такую прогулку, только под ручку с мерзким бароном, рассчитывающим позабавиться нынче ночью. Ей тут же разонравился сад, которому она успела мысленно обрадоваться.

К ним подошел специальный слуга, совсем молоденький парнишка в обтрепанной курточке. Он как-то странно смотрел на Феликсу, очень долго и пристально, будто силился что-то вспомнить и не мог. Она отметила, что у него странный цвет глаз: янтарно-желтый, как у кота. Движения у мальчишки были тоже кошачьи, плавные, тягучие, перетекающие из одного в другое. Он будто танцевал, а не шел.

Подозрительная чародейка тут же взяла эти особенности на заметку, так же, как и вранье нечаянного спутника. Такие странности, конечно, не могли быть случайными, но одно она знала точно: те, кто что-то задумал против Мордреда Пигсвелла, ей не противники.

— Прошу вас, госпожа, я отведу вашего коня. И вас тоже, господин… — со сдержанным достоинством, не свойственным дворовому слуге, проговорил парнишка. Его голос мягко вибрировал, будто мурлыкал, вызывая желание погладить мальчика по голове или спине. Феликса никак не могла отделаться от ощущения, что ему чего-то не хватает. Хвоста, например.

Слуга взял поводья, бросил последний загадочный взгляд на гостей и удалился в сторону конюшен, предоставив барда и чародейку самим себе, как подумала Феликса. Но в кои-то веки девушка ошиблась. Не успела она сделать и шага в сторону замка-крепости, как к ним навстречу просеменил обрюзглый старичок в мешковатом бархатном одеянии.

— Добро пожаловать в Боархолл, фамильный замок лорда Мордреда Пигсвелла! — шепеляво, с комичной пародией на церемонность проговорил старик. — Я — Джеффри, кастелян замка. Лорд и его леди-жена уже ожидают вас. Рассчитывают, что вы развлечете их за обедом и разделите трапезу. Следуйте за мной, — старик Джеффри пошаркал обратно к воротам замка. Феликса брезгливо поморщилась и прошествовала за ним. За ней следовал притихший Мак.

Внутри замок оказался столь же неопрятен, как и двор, хотя и богато обставлен. Пышный ковер покрывали пятна продавленного ворса. При «жизни» ноги наверняка утопали в нем, но не сейчас. На стенах потрескивали факелы в причудливо изогнутых держателях. Двери из красного и черного дерева, похвалялись позолоченными ручками в виде кабаньих голов. Кабаны, правда, слегка заросли щетиной грязи — чистке таких мелочей здесь явно не уделяли внимания. Феликса с тоской вспомнила светлый и чистый замок отца.