Merry dancers (СИ) - Страница 142

Боргин являлся молодым мужчиной лет тридцати пяти, унаследовавшим магазин от отца и его друга, и доброжелательностью не отличался.

— Кого там келпи принес в такой день? Не видите, там табличка: «Закрыто»? — проворчал в своем фирменном недовольном тоне Боргин. Его голова, наконец, высунулась из-за одного из шкафов, где хранились странного вида ингредиенты: мерзкие расслоившиеся ногти, банки с глазами и заспиртованные пальцы какого-то животного. Увидев незнакомца, чье лицо было скрыто тенью капюшона, Боргин нахмурился еще сильнее. — А ну, сними капюшон! — попросил он грубовато. Как только он увидел перед собой постоянного клиента, сразу же изменился в лице. — Том? Принёс что-то интересное? Сейчас не самое лучшее время для сделок, авроры перетрясли весь Лютный переулок, и мне бы не хотелось получить огромный штраф…

— Сегодня я пришел с пустыми руками, — спокойно перебил Том; Боргин смерил его удивленным взглядом, но ожидал продолжения: — Я ищу книгу, которая смогла бы ответить на один волнующий меня вопрос, но, к сожалению, ни в одном справочнике нет описаний и названий. Ты случайно не знаешь, где я мог бы поподробнее узнать о псилоцибе конской?

— Это что еще за дрянь? — без тени интереса прозвучал голос хозяина лавки. — Впервые слышу. — Том понял, что от Боргина в этом деле мало толку и собирался было распрощаться. — Если ты не нашел упоминаний в Хогвартской библиотеке и в Магической, то, полагаю, что твоя Паслеция…

— Псилоцибе, — поправил Риддл монотонно.

— …Псилоцибе очень тёмное растение, — рассудил Боргин.

— Гриб…

— Гриб, — не стал спорить тот. — Могу поспрашивать у некоторых знакомых, за отдельную плату, естественно, — прямолинейно заявил Боргин.

— Естественно, но после того как ты достанешь информацию…

Что за наваждение такое? Том уже готов был поближе познакомиться с дедушкой Мариссы или под Веритасерумом расспросить Монтгомери с последующим стиранием памяти, но в школе больше не стоило совершать опрометчивых поступков, да и вряд ли такой человек как Монтгомери смог бы дать исчерпывающюю информацию, так как являлся обычным преподавателем среднего уровня. К примеру, Слагхорн и Дамблдор были куда более сведущими в своих предметах, но декана Слизерина спрашивать Том больше не мог, он и так попал под подозрение из-за своих расспросов о крестражах. Дамблдор как назло куда-то уехал, но его отношение к Тому тоже невозможно было назвать доверительным. Были ещё источники — и Том планировал написать Луи Малфою, у него, скорее всего, были сведения об этом загадочном грибе, ну, или знакомые, кто мог бы знать. Еще была Тайная комната, где хранились книги Салазара Слизерина, среди которых, Том полагал, можно найти что-то интересное… Однако… был ряд причин, по которым он не мог спуститься туда и дело было даже не в Василиске. Виною был призрак Плаксы Миртл, на который он наткнулся, когда пользовался ванной старост: девочка не помнила ничего о своей смерти, кроме больших желтых глаз. Бедный призрак боялся показываться студентам — настолько она была шокирована собственной кончиной и еще не до конца её осознала. Тому пришлось слушать её печали и глядеть на то, как из её глаз текут прозрачные слёзы, а сама бедняжка бьется в истерике. Миртл в своём новом обличии стала ещё невыносимее, но она могла вспомнить о том, что произошло и понять, кто в этом виноват. Была ещё одна проблема, из-за которой Том не мог пойти в Тайную комнату, и имя ей — Эвелин Уилкис. Эта девушка сидела занозой в пальце уже довольно долгое время и любила совать нос не в своё дело. В подозрительности ей было не занимать, Эвелин в прошлом году проявляла недюжий интерес и постоянно околачивалась возле Тома, следила за ним, считая, что это он открыл Тайную комнату, но сейчас… В первом семестре о ней практически ничего не было слышно, в этом… Её будто тролль укусил, поведение стало несколько странным: Эвелин всячески избегала Риддла, и для неё было испытанием, когда Меррисот посадила их за одной партой. Складывалось впечатление, что она до дрожи его боится… а это могло означать многое…

Но больше всего мыслей в голове крутилось о профессоре Уидморе. Найденные в лесу предметы наводили на интересные размышления, стала складываться определенная картина: обыск Хопкинса вынудил Эзраэла быстро и бесследно избавиться от предметов, которые, по его мнению, были незаконны или как-то дискредитировали бы профессора в глазах министерской крысы. Проще говоря — он прятал улики. Среди найденных флаконов Том определил мышьяк, яд королевской кобры, некоторые пески, которые использовались для нанесения рун, но в Соединенном Королевстве были запрещены, и псилоцибе конскую… Про то, что луковица в его отваре буреет, он нашел практически сразу — об этом ему рассказала одна из книг Запретной секции Хогвартса, аналогичную он читал в Государственной Магической Библиотеке Лондона, но узнать, что же все-таки Уидмор делал с порошком этих грибов, Тому пока не удавалось из-за секретности вокруг них. В голове всплывали воспоминания: запах от ножа профессора, когда на него напали дементоры, разговор с этим недоумком Чарли, который, как и другие авроры, принял запах псилоцибе за запах испражнений, когда расслабились мышцы трупа, а ещё руна возрождения… Соединяя полученные сведения, сложно было не заметить связь и не почувствовать, насколько всё это подозрительно. Уидмор мог проводить эксперименты над Джокондой, и самое страшное в том, что именно это могло стать реальной причиной её смерти. Том выстроил множество догадок, пытаясь связать действия профессора и самоубийство Джеки… Уж слишком сильно тот переживал её смерть, до сильнейшего отравления алкоголем. Ещё больше подозрений вызывали наложенные на портрет сэра Генри чары, которые, как предполагала Аврора, к словам которой Риддл сначала не прислушался, сама Джоконда была не в силах наколдовать… Мог ли это сделать Уидмор? Но зачем?

Том едва успел на ужин и поглощал пищу с такой скоростью, что сидевшие неподалеку Дженна Шелли и Вальбурга Блэк застыли на месте, внимательно наблюдая за ним. Большой зал практически опустел, по возмущенным выкрикам со стола Рэйвенкло можно было решить, что ребята обсуждают какую-то теорию трансфигурации, мнения при этом разделились, и каждый старался доказать свою точку зрения. Чарли Дэвис стучал книгой по столу, пытаясь привлечь внимание спорящих сокурсников, среди которых была и Аврора. Покрутив пальцем у виска, она подняла с колен мирно спящего котенка и поставила его на стол рядом с тарелкой с пирогом, тот смешно потянулся на своих коротких лапах, зевнул и стал разнюхивать близстоящие блюда.

— Аврора, убери животное со стола, — попросила Ирма, но, помахав рукой в знак протеста, Уинтер достала волшебную палочку и навела на кота. Длинное заклинание, произнесённое ею, вызвало у Тома усмешку. Однозначно, используя альфа-трансфигурацию, вернуть котенку нормальную длину лап не удастся. Уинтер почесала палочкой висок и задумчиво облокотилась на стол, глядя на то, как шерсть животного приобретает ярко-голубой окрас.

— Я испробовала всё, что знала, — с досадой произнесла она и снова направила волшебную палочку на котенка. — Фините Инкантатем, — и тот, не отрываясь от мясной начинки пирога, снова обрел обычный цвет. — Профессор Меррисот — и та не смогла. Может, профессор Слагхорн сварит какое-нибудь зелье?

— Я читала, что есть необратимые побочные действия заклинаний, особенно, если они неправильно произнесены, — сказала Пинс, разглядывая котенка, который без стеснений лазил по столу в поисках наживы; сидящие рядом студенты подсовывали ему лакомства из своих тарелок. — А, по-моему, он такой милый с короткими лапками…

— Такой милый, что мне плакать хочется! — простонала Аврора. — Пыщ, иди сюда… — она поднялась из-за стола и оглядела всех участников дискуссии. — Спасибо вам всем, я попробую ещё что-нибудь придумать. Посмотрю в Запретной секции, если господин директор позволит, да все равно нужно начинать готовиться к Ж.А.Б.А.

Взяв со стола кусок мясного пирога со стороны, где не похозяйничал кот, Аврора отправилась к дверям Большого зала, но кинув взгляд на Тома, резко изменила направление…