Мэрилин Монро - Страница 43

В 1961 году она неотступно следовала за кинозвездой, которая теперь пряталась за нее при каждом публичном появлении. 20 января обе вылетели в Хуарес в Мексике, где Монро, не читая, подписала свое третье (или четвертое?) свидетельство о разводе. Несмотря на принятые Пэт предосторожности, папарацци оказались рядом и вырвали у затравленной женщины фотографии ее смятения.

«Когда чудовище показало свое лицо, Артур не хотел в это поверить. Я разочаровала его. Но мне казалось, что он знает меня и любит во мне всё. Я не была вся соткана из достоинств. Ему следовало полюбить чудовище», — пробормотала Мэрилин и заперлась у себя дома.

Возможно, именно в этот момент она составила завещание, оставив почти все свое состояние Страсбергам. Джо снова ушел. В конце января актриса под руку с Монтгомери Клифтом явилась на премьеру «Неприкаянных» в нью-йоркском театре «Капитолий». Из зала она вышла уничтоженной. Никогда она еще так ненавидела себя на экране. Кто эта светловолосая женщина в парике, с одутловатым лицом, с опухшими веками, тяжелыми от косметики? А камера назойливо наезжает на ее груди и бедра! Кто эта женщина в депрессии, надломленная, подвластная мужчинам, вечно ищущая любовных связей, растерянная и в то же время ненасытная, потерявшаяся в застывшем и неудачном сценарии? Невыносимое видение ее самой со стороны того, кто был ее мужем и ее попранной надеждой. По счастью, ей остаются барбитураты, запиваемые спиртным. Марианна Крис, психоаналитик Мэрилин, решила на какое-то время положить ее в больницу.

Под париком поверх крашеных волос и подложным именем Фэй Миллер Мэрилин Монро 5 февраля 1961 года прибыла в психиатрическое отделение больницы Корнелл. В коридорах — лица с невидящими глазами, тела, сотрясающиеся от пугающих движений. Где она? Что все это значит? Куда ее ведут? Страшно, непонятно. Ее втолкнули в камеру со стенами с мягкой обивкой, с решетками на окнах. Когда дверь закрылась у нее за спиной, внутри нее что-то закричало и внезапно пробудило ее. Доктор Крис ей сказала, что она будет отдыхать. Но она солгала. Она тоже предала ее. И вот теперь она столкнулась с самым большим своим страхом: она в дурдоме, как и ее мать (которая за последние восемь лет, проведенные в калифорнийском санатории, неоднократно пыталась бежать и покончить с собой), ее бабка и целый выводок чокнутых среди ее предков. Ее поместили в психушку, и теперь она никогда не выйдет отсюда, она пленница, что бы она ни делала, что бы ни кричала, они хотели избавиться от нее и им это удалось, она больше никто, и в этом карцере, где ее заперли так бесцеремонно, она, вероятно, по-настоящему сойдет с ума, оставшись одна со своими призраками. Только не спать, потому что тени бродят именно по ночам. Мэрилин бьется в стены и зовет на помощь, запустила стулом в окно, разделась догола. Последний бунт. Вскоре на нее надели смирительную рубашку. Все кончено.

Мэрилин Монро, суперзвезда, кумир всей планеты, любовница президента Соединенных Штатов, связана, как буйнопомешанная, и накачана успокоительными. Любопытствуя взглянуть на это шоу для домашнего просмотра, весь медперсонал побывал в ее камере. Все, от последней санитарки до светила медицины, сбежались, чтобы полюбоваться падшей звездой, с пеной у рта и заливающейся слезами. Девочка чувствует, как подушка вновь прижимается к ее лицу. На сей раз ей не победить. Она умрет, задохнется.

Через два дня сжалившаяся над ней медсестра разрешила ей написать записку, кому захочет. Мэрилин не знает, к кому обратиться. Повинуясь первому порыву, она подумала о Ли и Поле Страсберг и написала им проникновенный призыв о помощи, хотя и бесполезный. Почему никто из ее окружения ничего не предпринимает, не пытается вытащить ее отсюда? А ее якобы друзья? На следующий день, когда ей позволили позвонить по телефону, Мэрилин действовала уже наверняка и сразу позвонила Ди Маджио. Великий Джо не стал разводить антимонии. Пригрозив «развалить всю больницу к чертовой бабушке», он сумел вытащить бывшую супругу из предбанника психушки.

Мэрилин все поняла. Два месяца спустя, в апреле 1961 года, после курса дезинтоксикации и отдыха, она вернулась на Западное побережье. За несколько дней до этого умерла мать Артура Миллера. Актриса настояла на том, чтобы присутствовать на ее похоронах. Долго сжимала в объятиях бывшего свекра, которого так любила. Миллер, стоявший рядом с Инге Морат, не сказал ей ни слова. Роман калифорнийки с Нью-Йорком закончился болью. Теперь ей нужны солнце и бассейны, вечеринки в блестках, а главное — добрый доктор Гринсон, ее новая надежда, единственный, кому она теперь полностью доверяет (надо ли уточнять, что она разом порвала со своим нью-йоркским психоаналитиком?). Итак, она вернулась в Лос-Анджелес — возвращение к истокам, вернее, регресс, тем более что Мэрилин поселилась в квартире по соседству с той, что занимала до отъезда. Ее жизнь тотчас выстроилась вокруг нескончаемых ежедневных сеансов с Гринсоном, в 16 часов, на его вилле в Санта-Монике, за которыми неизменно следовало приглашение на ужин в кругу семьи психиатра. Ее зависимость от этого врача приняла невероятные размеры. Она ничего от него не скрывала, записывала в красном блокноте все, что делала, наговаривала для него на магнитофон свои малейшие мысли. Гринсон руководил ее существованием, тщательно подбирал ей друзей и вскоре вызвался лично просматривать предлагаемые ей сценарии. Он отсоветовал ей встречаться с Ди Маджио и не одобрил параллельной связи, которая возникла у нее с Фрэнком Синатрой. Певец был неподходящей компанией, особенно для такого хрупкого существа, как Мэрилин. Он был известен своим неумеренным пристрастием к оргиям и проституткам, а также легендарным талантом маклера. Прекрасно зная о связях Синатры (щенка, которого он ей подарил, она назвала Маф — уменьшительное от «мафия»), актриса не всегда следовала указаниям. Праздная, по большей части пьяная, она позволяла вовлечь себя в коктейль из секса и алкоголя, где соседствовали высшие сферы власти и воровского мира. В Голливуде, а также в ЦРУ и ФБР уже знали, что Мэрилин Монро еще и одна из любовниц нового американского президента. Она регулярно встречалась с ним на приморской вилле его зятя Питера Лоуфорда, мужа Патриции Кеннеди. Знали и о том, что она крайне неуравновешенна, не умеет молчать и представляет определенную опасность для государства.

В 1961 году кинозвезда редко появлялась на публике и нигде не снималась. Следовательно, пресса отслеживала малейшие ее поступки. Все шло в дело. В июле ей удалили желчный пузырь, и на выходе из больницы белокурую актрису чуть не затоптала истеричная и агрессивная толпа. Ее дергали за одежду, за волосы. Вопросы журналистов разили ее со всех сторон: «Это правда, что вы убили Гейбла? Собираетесь ли вы снова выйти замуж за Ди Маджио? Говорят, что Артур Миллер скоро снова женится…»

Носить костюм Мэрилин Монро стало слишком тяжело. Устав и запустив себя, она снова растолстела. Платиновые волосы, нарочито подведенные глаза, подобие самой себя. Она страшно пила и выставляла себя на всеобщее обозрение в ресторанах, где проводила ночи в обществе Синатры и его друзей. Вы хотите меня такой, так получите, как будто винила она кого-то.

Тревожась из-за того, что она ускользает из-под его контроля, доктор Гринсон удвоил бдительность. В октябре он принудил Мэрилин нанять компаньонку, которая должна была каждый день приводить ее к нему и взять на себя все бытовые заботы. Чтобы нарушить ее одиночество и помочь по хозяйству, объяснил он. На самом деле, чтобы та отсеивала нежеланных посетителей его пациентки и обо всем доносила доброму доктору. Маленькая, холодная, пожилая Юнис Мюррей с пронырливыми глазками и сухеньким личиком на самом деле была бывшей медсестрой из психиатрической лечебницы, подругой Гринсона, разделявшей его крайне левые политические убеждения. Она не видела ни одного фильма с Мэрилин Монро — женщиной, спящей с Джоном Кеннеди, — но отныне должна была разделять ее жизнь днем и ночью.