Мэри. Не герой моего романа (СИ) - Страница 25

- Простите меня, мистер Викерс, но я никогда не смогу дать вам счастье. Хотя я очень благодарна вам за всё, что вы для меня сделали, но я отклоняю ваше предложение. - Тихо, но твёрдо ответила Мэри.

Мистер Викерс внимательно и печально посмотрел на неё, а потом произнёс:

- Ваше сердце несвободно, Мэри. Если бы оно было свободно, у старого холостяка ещё бы был шанс, но, увы... Не знаю, кто тот человек, что так глубоко оставил след в вашем сердце, но я верю, что вы не сможете полюбить недостойного мужчину. Что-ж! Я сделал всё, что мог. Если нужна будет помощь, обращайтесь ко мне. Адрес мой вы знаете. До встречи!

- Прощайте!

Мэри отвернулась и быстро, почти бегом пошла к дому. Все вещи были собраны к отъезду, и наутро следующего дня экипаж вёз её назад, в дом, который ей больше не принадлежал. Что ждало её за поворотом - неведомо. Но детство кончилось, навсегда.

Часть 2

Блэкберри Холл встретил Мэри пустотой и тишиной. Время в нём словно остановилось. Старой хозяйки уже не было, а новые ещё не въехали. (Джеймс и Белла наслаждались своим свадебным путешествием). В это время старый дом казался ещё более мрачным, чем обычно. Осень уже близилась концу, сдавая свои права зиме. Там, у моря, Мэри не чувствовала ни как медленно и постепенно угасало лето, ни как осень золотила листву. Только море становилось более бурным и мрачным, да немногие оставшиеся отдыхающие начинали постепенно разъезжаться. Там её мысли были наполнены другим. Но здесь, сейчас, она прочувствовала всю мрачную печаль поздней осени. Дни становились всё короче и короче, а ночи - темнее и длиннее. Без конца лил дождь. Солнце теперь светило только в воспоминаниях.

Мэри бродила со слезами на глазах по старым комнатам, вспоминая своё безмятежное и почти счастливое, такое близкое прошлое, которое никогда больше не вернётся. Никогда уже жизнь не будет идти так, как прежде. За эти несколько месяцев она пережила то, что некоторым людям не приходится узнать и за целую жизнь. Её влюблённость (была ли она пылью, почудилась ли ей, или нет?), болезнь и уродство, смерть матери. Вспомнив о матушке, девушка опять разрыдалась. Здесь в этом доме время будет идти, а для миссис Лодж теперь оно остановилось. Она теперь там, где вечность, где нет времени. Мэри не хотела плакать, но не могла удержаться от слёз, вспоминая матушку. И погода была созвучна этому грустному настроению. Небо словно плакало вместе с ней.

Но время шло, Камминги должны были скоро вернуться. И Мэри, с трудом взяв себя в руки, занялась делами. Она долго беседовала с нотариусом, но всё, что извлекла из этой беседы - это то, что с момента смерти миссис Лодж, она не имеет права распоряжаться делами и доходами в Блэкберри Холле. Её же собственное годовое содержание хранится в банке и она сможет получить его, когда захочет. А также забрать вещи, оставленные ей по завещанию.

И потянулись безрадостные дни в ожидании Каммингов. Мэри не знала, что ей делать. Оставаться в Блекберри Холле она не могла, но и жить было негде. Мег была в Лондоне, полковник Фарджел и мистер Викерс - далеко. И иной раз она с каким-то отчаянием думала, что принять предложение мистера Викерса, не было бы такой уж глупой ошибкой. Но тут же с негодованием отметала такие мысли. Она не хотела предавать свои чувства, как бы не было ей тяжело. Даже думать об этом Мэри считала предательством мистера Треверса.

А жизнь в Блекберри Холле меж тем текла своей чередой. Слуги молчаливо выполняли свою работу, по-прежнему почтительно относясь к бывшей хозяйке. Но из них из всех, только от старой нянюшки Мэри получала утешение. И девушке это доставляло единственную радость. Она садилась поудобнее в кресле на кухне, когда Нэнси готовила, и слушала её добрые речи и разные истории. Нянюшка знала множество историй - некоторые из её деревенского детства, а некоторые - от знакомых сельчан. Приятный её говор успокаивал Мэри и навевал дрёму.

Нэнси рассказывала про покойную миссис Лодж и про мистера Лоджа, про мистера и миссис Камминг, про миссис Уинсли. Мэри даже удивлялась - откуда она столько всего знает.

А как-то раз, увидев, что девушке совсем грустно, няня рассказала свою историю.

- Вот вы, наверное, думаете, мисс, что я вас не понимаю. Говорит там себе что-то Нэнси Дрю, да пусть говорит. Ан нет! Я за свои годы многое пережила. И мужа потеряла и ребёночка единственного своего схоронила. Джимми то мой на небе сейчас, ангелочек маленький. И Робби с ним. А уж как он меня любил, да берёг, души не чаял. Хоть я никогда красотой особой не отличалась. Но я не о том. Была у меня подруга - красавица, красавицей. Косы - чистое золото, до пояса, вся такая статная, да ладная. И жених у неё был. Уж любил он её то как, чуть не на руках носил. Она бывало смеялась: "Избалуешь." Да вот тот год болезнь пошла. Все дворы косила. Лежали и дети и старики. Вот и она слегла. Да не просто болела, а тяжело очень. Насилу выжила. Только красота её пропала - косы обрезали, лицо оспинами изрытое стало, а сама похудела вся, да побелела. Стала от жениха своего прятаться, дескать стыдно ей, а сама плачет, да плачет всё. А он всё ж нашёл её, да сказал, что она ему любая по нраву и женился на ней. Теперь вот уже внучков растят. Так что, мисс Мэри, не горюйте. К лучшему всё. А то, не ровён час, вышли бы замуж за мистера Джеймса. А он вам совсем не пара. Я его ещё мальчонкой знала. Такого ябиды и труса ещё поди сыщи!

- Спасибо, Нэнси. Эх, если бы всё так просто было!

- А чего мудрить то? Замуж то все выходят - и глупые, ровно, как я, и умные. Это дело то простое. Главное мужа любить, да слушать. Робби то мой и гневался порой, да и после работы иной раз выпить с друзьями любил. А я его чтоб ругать - да никогда! Хорошо, милый, говорю, всё будет, как скажешь. - И нянюшка хитро посмотрела на Мэри. Та засмеялась в ответ.

- Вот видите, мисс Мэри, вы и смеётесь уже. Как хорошо! Поди не зря, рассказы то мои. А теперь пора-ка вам отдыхать. - И Мэри покорно пошла отдыхать в свою комнату.

Все эти долгие дни, пока не вернулись Джеймс и Белла, она много размышляла, пытаясь понять, чем будет заниматься в жизни и на что жить. В гувернантки дорога ей заказана из-за своего уродства, рисовать она не умеет, чёрную работу не потянет. Что же остаётся? Возможно, её таланты к вышивке смогли бы как-то помочь. Но как? Мэри не представляла, что делать. Столько ударов за этот несчастный год обрушилось на неё, что и более сильная натура пребывала бы в смятении, а уж про неё то и говорить нечего. Впрочем, если бы ей кто-то сказал, что она сейчас становится такой вот сильной женщиной, Мэри бы рассмеялась над этими словами. Хотя перемены в ней уже происходили и были даже видны окружавшим её людям.

Когда вернулись Джеймс и Белла, они сразу дали понять, как непрактично всё в Блэкберри Холле было устроено при прежней хозяйке. Зато вот теперь они всё исправят. Мэри глотала слёзы обиды за матушку, но молчала. Через пару дней, когда Камминги немного обустроились в Блэкберри Холле, у Мэри с Беллой состоялся разговор.

- Девочка моя, - начала Белла в своей покровительной манере, - пока Джеймс твой опекун, мы разумеется не против того, чтобы ты жила с нами. Но потом... знаешь ли, нам всё равно нужна будет женщина, которая смогла бы присматривать за домом, пока мы будем в отъезде. А мы намерены часто уезжать в Лондон. Зимой здесь просто скука смертная. Ну и потом, конечно, когда у нас родятся прелестные детки, им, разумеется, нужна будет няня. Я думаю, если они с младенчества будут видеть твои, гм... особенности, они привыкнут к тебе. Разумеется, ты ни в коей мере, не будешь находиться у нас на положении служанки. Но, просто согласись, что тебе больше нечего делать, а этих несчастных годовых не хватит на одежду и содержание приличного дома.

Мэри просто задохнулась от такой тирады. Она не знала, что ответить на такие наглые и оскорбительные слова. Да, она согласна быть гувернанткой, но не в собственном же доме у своего кузена! Белла ведь по сути сказала, что не согласна на её проживание в их доме даром! Что же ей было делать? Куда идти? В смятении она попросила подумать и миссис Камминг снисходительно разрешила ей это.