Меня зовут Алекс Кросс - Страница 1

Ханну Уиллис, студентку второго курса юридической школы в Виргинии, казалось, ждало впереди все самое светлое и радостное, и уж конечно, не гибель в этом темном, мрачном, страшном лесу.

«Шевелись, Ханна, – сказала она себе. – Перестань думать. Беги! Нытье и слезы тебе не помогут. Если побежишь, спасешься!»

Ханна споткнулась, подалась вперед и, чуть не упав, ухватилась за дерево. Прислонившись к нему, она перевела дыхание и сделала еще несколько шагов вперед.

«Двигайся, или умрешь в этом лесу. Все очень просто».

Пуля застряла в нижней части спины, поэтому каждое движение и каждый вдох были мучительны. Ханна никогда и не думала, что такое возможно. Только страх, что в нее угодит еще одна пуля, заставлял идти вперед.

Господи, до чего же темно в этом лесу! Месяц, освещавший густую крону дерева, ничуть не разгонял окружающую тьму. Землю окутал мрак. Ханна не видела колючих кустов, и они царапали ей ноги, безжалостно рвали кружевное черное платье, от которого остались только клочки.

Но все это не имело значения. Сквозь страх и боль пробивалась лишь одна мысль: «Беги, девочка!» Все остальное поглотил безмолвный кошмар.

Она не знала, сколько прошло времени, час или больше, но внезапно деревья расступились перед ней.

Господи! Ощутив под ногами вместо грязи щебень, Ханна оступилась и рухнула на колени.

При слабом свете месяца она разглядела две колеи дороги. «Чудо!» – мелькнуло у нее в голове, но она тотчас же поняла, что еще не выбралась окончательно.

Услышав вдали рокот мотора, Ханна приподнялась, потом собралась с силами, встала и вышла на середину дороги. Все вокруг расплывалось, пот и слезы застилали глаза.

«Пожалуйста, Господи, смилуйся, пусть это будут не они! Не эти два мерзавца. Ты же не так жесток, правда?»

Показавшийся из-за поворота красный грузовик быстро приближался. Слишком быстро! Ханну ослепили фары грузовика.

– Остановитесь! Прошу вас, остановитесь! – закричала она.

Шины взвизгнули, и красный пикап остановился перед Ханной, чуть не задавив ее. Она ощутила жар мотора через решетку радиатора.

– Эй, лапочка, ну и прикид у тебя! Выставила бы большой палец – и всех делов.

Голос был незнакомым, и это очень обрадовало Ханну. Из кабины доносилась громкая музыка в стиле кантри, и Ханна, отметив, что это оркестр Чарли Дэниелса, снова упала на землю.

Когда водитель, выпрыгнув из машины, подбежал к ней, она уже пришла в себя.

– Господи, я даже не… Что с тобой стряслось? Тебя… что с тобой стряслось?

– Пожалуйста, – прошептала она, с трудом шевеля губами. – Если они найдут меня здесь, то убьют нас обоих.

Мужчина обхватил Ханну сильными руками, нечаянно задев ее рану. Она лишь судорожно дернулась, не имея сил даже вскрикнуть. Через несколько мгновений они разместились в кабине грузовика и быстро поехали вперед.

– Держись, милая! – Голос водителя дрогнул. – Скажи, кто это сделал?

Ханна чувствовала, что сознание снова покидает ее.

– Мужчины…

– Мужчины? Какие мужчины, детка? О ком ты говоришь?

Она с трудом подбирала слова и не знала, произнесла ли их вслух или только подумала, что ответила, перед тем, как все исчезло.

«Мужчины из Белого дома».

Звали его Джонни Туччи, но ребята, жившие по соседству в Южной Филадельфии, дали ему прозвище Дерганый, потому что когда он нервничал, его глаза постоянно бегали, а нервничал он почти всегда.

Разумеется, теперь все парни в Южной Филадельфии могут застрелиться. В эту ночь Джонни по-настоящему включился в игру. Пришло время быть мужчиной. Ведь «сверток» у него, не так ли?

Работа была не сложной, но приятной, потому что вся ответственность лежала на нем. Сверток Джонни уже получил. Страшновато, конечно, но пока он справляется.

Вообще, никто открыто не говорил об этом, но, став посыльными, как в его случае, получали что-то на семью, а семья на тебя. Иными словами, устанавливались определенные взаимоотношения. После сегодняшнего дела Джонни уже не будет хвататься за что попало, подбирать крохи в южных районах. Это как наклейка на бампере: «Сегодня первый день будущей жизни».

Разумеется, он кайфовал. И немного нервничал.

Наставления дяди Эдди преследовали его. «Не упусти эту возможность, Дерганый, – сказал Эдди. – Я головой за тебя поручился». Словно этой работой он оказывал ему большую услугу. Впрочем, Джонни подозревал, что, возможно, так оно и есть, и все же. Собственный дядька не должен постоянно тыкать его в это носом.

Он включил радио. Даже музыка кантри, которую здесь передают, лучше, чем назидания дяди, продолжавшиеся весь вечер. Играл оркестр Чарли Дэниелса, один из немногих, какие узнавал Джонни. Он даже помнил отдельные слова.

– «Пламя на горе, бегите мальчики, бегите…»

«Не упусти эту возможность, Дерганый».

– «Дьявол в доме встающего солнца…»

«Я головой за тебя поручился».

– «Цыплята клюют с подноса…»

– Черт!

В зеркале заднего обзора появились синие вспышки. Откуда только взялись? Всего две-три секунды назад Джонни был уверен, что, кроме него, никого на шоссе нет. Очевидно, ошибался. У Джонни начало дергаться веко. Он нажал на газ, надеясь, что удастся уйти. И тут вспомнил, что сидит за рулем дерьмовой железяки, которую спер с парковки в Эссингтоне. Черт побери! Надо было пойти к гостинице. Взять японскую тачку.

Хотя не исключено, что об украденном «додже» еще не заявили. Его владелец, возможно, еще спит в том мотеле. Если повезет, он отделается штрафом.

Но так везет другим, не ему.

Копам понадобилась вечность, чтобы вылезти из автомобиля – плохой признак, хуже некуда. Они проверяли номерные знаки и тип машины. К тому моменту как они подошли к нему с разных сторон «доджа», глаза Джонни напоминали мексиканские прыгающие бобы.

Он постарался выглядеть спокойным.

– Добрый вечер, офицеры. В чем…

Высокий тип с ирландским акцентом открыл дверцу со стороны водителя.

– Выходи из машины.

Сверток они нашли почти сразу. Копы проверили переднее и заднее сиденья, открыли багажник, сняли покрышку с запаски – и привет заведующему.

– Пресвятая Мадонна! – Один из копов посветил своим фонариком на сверток. У второго даже челюсть отвисла.

– Чем ты, черт возьми, занимаешься?

Джонни, не ответив, убегал со всех ног.

Никто не мог быть мертвее и тупее, чем он в данный момент. Джонни Туччи знал это, когда вбежал в лес и соскользнул, а потом скатился в овраг у обочины дороги.

Вероятно, от копов ему удастся спрятаться, но только не от семьи. Ни в тюрьме, ни где-то еще. Это факт. Потеряешь такой «сверток» – и сам станешь свертком.

С края оврага послышались голоса, а по кустам запрыгал луч фонарика. Джонни вжался в землю и заполз под куст. Его била дрожь, сердце неистово колотилось, прокуренные легкие не справлялись с дыханием. Он едва сдерживал кашель, душивший его.

«Эх, черт, мне конец, действительно конец».

– Ты что-нибудь видишь? Где этот маленький придурок? Этот урод?

– Не вижу ничего. Но мы достанем его. Он где-то там, внизу. Не мог уйти далеко.

Полицейские прошли по обе стороны от Джонни, спускаясь все ниже. Решительные и целеустремленные.

Хотя Джонни уже слегка отдышался, дрожь била его все сильнее, и не только из-за копов. Он задумался о том, что ему делать дальше. Строго говоря, варианта было только два. Один – пистолет 38-го калибра, прикрепленный к лодыжке. Второй – сверток и его владельцы. Собственно, вопрос в том, как он предпочел бы умереть.

И в мутном свете луны вопрос уже не казался неразрешимым.

Двигаясь с величайшей осторожностью, он наклонился и достал пистолет. Дрожащей рукой сунул дуло в рот. Чертов металл громко стукнулся о зубы и оставил кислый вкус на языке. Джонни стыдился слез, бегущих по лицу. Впрочем, кто об этом узнает?