Мелким не место в жизни баскетбола (СИ) - Страница 64

Лера вышла ко мне не сразу, я бы даже сказал, что нехотя. Оно и понятно, я бы за такое поведение давно послал. Она держалась отстраненно, не поднимая на меня взгляда своих карих, фактически черных глаз, и сминала пальцами края толстовки, что была явно велика ей. Хрупкая, маленькая, нежная, моя и в то же время чужая, могла стать чужой. Ведь мне даже не нужно было искать повод, просто изобразить из себя безразличного урода, которому плевать на нее. Просто притвориться, хорошо сыграть, и она сама уйдет от меня. Сама не захочет быть со мной. Это намного легче, чем объяснять ей истинную причину. Да, определенно, легче.

— Где ты был? — неуверенно прозвучал ее голос.

— Я… я гулял, — прокашлявшись, ответил я.

— Вот как, гулял, значит. И как? Продуктивно? — язвительно вымолвила Лера, бросив на меня пристальный взгляд своих потрясающих глаз.

— Более чем, — придерживаясь своего идиотского плана, равнодушно ответил я.

В душе же все трещало, моля меня остановиться, прижать ее к себе, поцеловать и никогда, никогда не отпускать. Не причинять ей больше боли, но я не мог позволить себе эту слабость, определенно, не мог.

— Окей, удачно погулять далее, — сложив руки на груди, с немалой долей сарказма протянула девушка.

— Я и продолжу, — ухмыльнувшись, ответил я.

— Вот и молодец. Я сегодня же заберу свои вещи, надеюсь, ты не будешь возражать? — с вызовом произнесла мелкая.

— Напротив, я могу тебе помочь.

Это было слишком. Я не должен был этого говорить. Лера нахмурилась, непонимающе всматриваясь в мои глаза. Она воспринимала это все за ссору, мелкую ссору, в ходе которой я должен был извиниться. И я бы так и сделал, если бы не преследовал другую цель.

— Помочь? — прошептала девушка, едва заметно покачав головой, будто прогоняя дурман.

— Именно, — односложно ответил я, сцепив руки за спиной, и отвел взгляд в сторону.

Я не мог смотреть на нее, не мог выдержать потерянности и непонимания в ее глазах. Не мог видеть того, что с ней сейчас делаю. Но я прекрасно ощущал, как сердце обливается кровью, как болит моя душа, которую я насильно выворачивал наизнанку. И я прекрасно знал, что пройдет еще много времени до того момента, как пустота, что сейчас образовывалась где-то глубоко внутри меня, сможет наполниться. Но так же я прекрасно знал, что смогу все это выдержать ради мечты, для достижения которой посвятил большую часть своей жизни.

— Не стоит так перетруждаться, Морозов, это ни к чему, — быстрыми движениями смахивая дорожки слез, вымолвила девушка, делая несколько мелких шагов назад, отдаляясь от меня.

— Лера, я…

— Нет! Стоп! Послушай меня! — рьяно запротестовав и не скрывая более от меня своих эмоций, воскликнула девушка. — Я не знаю, что там у тебя случилось и какой зверь в этот раз укусил тебя, но меня уже тошнит от этого. Ты никого кроме себя не видишь и вряд ли когда-нибудь увидишь. Ты думаешь только о себе, не задумываясь о том, как чувствуют себя окружающие тебя люди. Ты чертов эгоист, Морозов! Но я всегда это знала. Я принимала тебя таким. Я любила тебя и люблю тебя, но больше ни-ког-да. Слышишь?! Никогда не приближайся ко мне! Я тебе не кукла, с которой можно поиграть, а после поставить на полочку в коллекцию до следующего раза. Я не Марина и никогда не стану такой как она! И ты, как никто другой, это знаешь. А больше всего меня умиляет то, что ты даже порвать со мной по-человечески не можешь, спуская все на пофигизм. Но знаешь, так даже лучше: чем больнее ты мне делаешь, тем меньше я испытываю радости от общения с тобой. Глядишь, скоро и ненавидеть тебя начну. Хотя постой-ка… я ведь уже тебя ненавижу. Быстро, однако, — горько ухмыльнувшись и отсалютировав мне, девушка стремительно вбежала в аудиторию, не давая мне возможности преградить ей путь.

Я сжал пальцы в кулаки, после чего разжал их и замахнулся в каменную стену, но вовремя остановился, стараясь усмирить бушевавшие во мне чувства, раздирающие изнутри.

Глава 47

«Nicebeatzprod. — Я тебя хочу»

Все как в тумане. Я схватила сумку, одним движением сгребла все со стола и вылетела из аудитории под встревоженный возглас подруги и негодующий преподавателя. Перед глазами все плыло, я не могла остановить слезы и лишь бежала и бежала по направлению к выходу. Мне нужен был глоток свежего воздуха, просто необходим, иначе я бы просто задохнулась в тех эмоциях, что поглотили меня с головой. Боль, я ощущала неимоверную боль, которая сжимала мое сердце и не давала дышать. Я разрывалась на части под натиском чувств, что захватили меня. Они душили, терзали, поглощали и не отпускали, давая прочувствовать все до последней капли. Моя любовь обратилась против меня. Сыграла уничтожающую шутку с моим сердцем, со мной и продолжала меня убивать, не ведая пощады.

Я бежала вдоль покрытых тающим снегом улиц, не зная куда. Я не видела никого и ничего. Я просто не могла позволить себе остановиться. Не могла дать себе возможности отдышаться и снова провалиться в пучину эмоций, способных разорвать душу на части. Я бежала и бежала, пока холодный воздух не стал невыносимо жечь легкие, и я была вынуждена остановиться.

Мне хотелось кричать до невозможности громко, оповещая всех о той боли, что я сейчас испытывала. Меня трясло от истерики, что сопровождала меня, и я все еще продолжала задыхаться.

Как? Как он мог так поступить со мной? Что я ему сделала?! За что он так со мной? ЗА ЧТО?!

Я обхватила свои плечи руками и медленно побрела по не известной мне улице дальше, не желая останавливаться. Я должна была идти, так как сил на бег во мне уже не осталось, но и домой возвращаться я не хотела. Я не хотела услышать шквал вопросов, который бы мгновенно обрушился на меня. Мне нужны были тишина и покой. Мне необходимо было побыть одной и привести все свои мысли в порядок. Хотя бы на время, но я должна была это сделать.

Моменты прошлого всплывали в памяти, раня меня без ножа, и я как будто проживала их заново, ощущая очередную порцию боли, как только они уходили.

«…я несмело подхожу к Максиму после игры в волейбол, в которой он постоянно подстраховывал меня, чего не бывало ранее. Смотрю в его глаза, и ощущение такое, будто я способна утонуть в них.

— Спасибо, — тихо, едва слышно произношу я.

— Не за что, мелкая, — уверенно, с улыбкой на лице отвечает он и сразу же направляется к команде…»

Это был первый раз, когда я заговорила с ним сама, не побоявшись последствий и осуждения. Ведь он мне нравился, безумно нравился еще с того момента, как я увидела его перед академией в окружении толпы поклонниц. Он был моей недостижимой мечтой, как и многих других, но я была всецело с этим согласна и не хотела рушить маленький, созданный собственноручно мирок, где я была счастлива.

«…я выхожу за дверь аудитории и подхожу к идолу моих грез. Его улыбка завораживает, он спокоен и расслаблен, в то время как мое тело одолевает мелкая дрожь от его близости. Он протягивает мне шоколадку, обычную шоколадку, но для меня она значит больше, чем возможно себе представить. Я смотрю на него своими несуразно большими глазами и неуверенно спрашиваю:

— Это зачем?

— Ну как зачем? Это противоаллерген на баскетболистов.

Все та же непоколебимая уверенность в себе, все тот же неимоверный взгляд фактически изумрудных глаз. Я слышу, как гулко бьется мое сердце, и боюсь, что он тоже его слышит. Мои щеки порозовели, и мне уже ничем не скрыть своего волнения, но он как будто не замечает этого, прощается и уходит…»

Этот момент надолго врезался в мою память, а предшествующий ему я старалась удалить навсегда. Я не хотела вспоминать, чего мне стоило внимание Морозова в тот день. Не хотела вспоминать то, что мог сделать со мной Ершов. Я старалась забыть об этом, и порой у меня это получалось.