Мелани (СИ) - Страница 3

Неудивительно, что предстоящая свадьба двух настолько разных людей вызывала не только всеобщее умиление, но и изрядное удивление, но хозяйка здешних мест была твёрдо уверена, что всё будет хорошо.

***

На втором этаже хижины матушки Ветровоск снова зажглась масляная лампа. Высокая, жилистая девушка с длинными чёрными волосами сидела за низким дощатым столиком и читала "Историю магическихъ артефактаф" магистра Сочинилли - книгу, столь древнюю, что сама хижина в сравнении с ней казалась новостройкой. Девушка задумчиво листала страницы, словно ища что-то. Потёртые страницы рассказывали своё повествование: "Фсе старожылы Диска начали охоту за Кристаллом Долгалетия. И тогда магистр Брома разделил артефакт и отдал ево части ф вечное пользавание: кристалл нашол пристанище ф замке южных мудрецоф на Краю Диска, а дополняющая ево серебряная подстафка гномьей работы на львиных лапах храница у правителей двуединаго Анк-Морпорка: градоначальника или верховнаго валшебника. И когда Смерть пришол за магистром Брома, завещал он, чтобы и через века хранились части Кристалла Долголетия ф этихъ местахъ, соединяясь лишь ф случае крайней неабхадимости, ибо по атдельнасти они совиршенно бесполезны...".

За окном раздался чуть слышный шорох - это немного пошевелился затёкший в одной позе парень, наблюдавший за девушкой и её чтением. Он забрался по неровным стенам хижины на второй этаж и теперь боялся даже лишний раз вздохнуть: во-первых, чтобы не быть обнаруженным, а во-вторых, над ним нависла вполне реальная угроза упасть вниз и раскрыть себя в самом неприглядном виде. Юноша был высок и мускулист, а слабый отблеск масляной лампы порой выхватывал из темноты форму армии Ланкра, три медали разных стран и сержантские погоны. Он следил за каждым движением девушки и сразу заметил, что она нашла искомое: дыхание её участилось, в тёмно-карих глазах заплясали искорки, затем раздался истошный вопль:

- Ага-а-а-а!

От неожиданности юноша дёрнулся и разжал руки. В ту же секунду он сообразил, что сделал что-то не то, но было уже поздно: ноги в тяжёлых армейских ботинках забарабанили по стене хижины, руки в это время рассекали воздух, словно бы парень пытался взлететь, но полёта ожидаемо не случилось, и несчастный с громким стуком упал на землю. Почти сразу же он разразился жутким воем: знаменитые Травы матушки Ветровоск, которые обходили стороной даже дикие звери, прожгли форменные брюки и обеспечили производственную травму. Тем не менее, он был доволен: он успел прочесть то, что искала девушка, и был точно уверен в её дальнейших планах. Тем более, что в связи с травмой молодой военный твёрдо намеревался попросить отпуск на следующий же день.

Кряхтя и хромая на обе ноги, он побрёл в сторону леса. Декабрьское солнце окончательно зашло за горизонт, сгустились сумерки, и юноше, потиравшему боевую рану, пришлось добираться до дома по памяти.

Свет на втором этаже хижины погас. Некоторое время ничего не происходило, затем из хижины матушки Ветровоск, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, осторожно вышла темноволосая жилистая девушка. Рамона Подпруга, пришедшая на смену улетевшей Катрин, с самого начала подавала большие надежды. Про неё любили говорить: "Не упустит своего, даже если оно чужое". Хоть у девушки и были проблемы с дыхательной системой, но с головой у неё всё было замечательно, поэтому она мгновенно замечала любую возможность улучшить своё положение. Когда Катрин Ветровоск ни с того ни с сего покинула Ланкр, Рамона быстро смекнула, что её место вакантно, и оно предполагает неслабую порцию уважения в Овцепикских горах и за их пределами. Придётся, правда, немного поработать, ну так когда обходилось без этого?

Иными словами, Рамона Подпруга живо взвесила все "за" и "против" и отправилась штурмовать хижину матушки Ветровоск с узелком своих пожитков и мешком сухарей. Последний она спрятала в специально пришитый задний карман на случай, если матушка откажет (из-за чего, правда, ей пришлось либо ходить сгорбленной, либо признать, что некоторые части тела резко раздались вширь). И не прогадала: та не пустила её даже на порог, однако хитрая Рамона никуда не ушла и неделю просидела под дверью чёрного хода хижины, напомнив тем самым матушке её же в молодости. Правда, девушка была уверена, что заодно имитирует показательную голодовку (сухари из заднего кармана она вынимала, само собой, втихаря), но не тут-то было: однажды влиятельной ведьме это наскучило, она вышла через парадную дверь, обошла дом, приблизилась к обедающей Подпруге и резким голосом спросила:

- Что едим?

Застигнутая врасплох Рамона чуть не подавилась сухарём, но учиться её взяли. С тех пор она с переменным успехом осваивала ведьминское искусство. По крайней мере, при полёте на метле она не сшибала все деревья в округе. К тому же, она умела взлетать прямо с места, без разгона, чем приводила в восхищение большинство юных ведьм.

- Уж кто умеет летать на метле, тот умеет! - с завистью констатировали молоденькие ученицы, издали увидав летящую Рамону Подпругу.

Другое дело, что с Заимствованием у неё было совсем плохо, да и травы от кашля путались в голове со слабительными составами, но зато при родах ей не было равных. Однако, сейчас она думала вовсе не об этом. Она осмотрелась по сторонам - не видит ли кто? - и взмыла в небо прямо со двора. Через пару минут чёрная точка растворилась в небе, и Рамона Подпруга оставила Ланкр.

***

Правительница Именно-Этой-Части-Крулльских-Гор настолько ценила своих подопечных, что позволяла им жить в небывалой роскоши. Например, Джорджио владел двухэтажным белокаменным особняком, в котором могла бы разместиться вся местная армия, а жили только три горничных, дворецкий, пара поваров да сам хозяин. К таким просторам нелегко было приспособиться: Джорджио раз пять забывал, где находится его спальня, и ночевал то в гостиной, то в ванной, то невесть где ещё. На шестой раз ему это надоело, и он распорядился поставить какие-нибудь аккуратные указатели, чтобы вписывались в интерьер и одновременно были заметны отовсюду. Главный архитектор на пару с главным скульптором подошли к делу творчески и поставили в особняке целый набор бронзовых статуй, указывающих в сторону спальни и кабинета Джорджио. Вдобавок к этому главный строитель намертво прикрепил их к полу, чтобы впотьмах никто ненароком их не свернул. С тех пор в особняке ночью можно было запросто набить себе шишку или выколоть глаз, но заблудиться - ни за что на свете!

Тем не менее, Джорджио мог по праву считать себя счастливым человеком - он не знал о наличии в своём особняке как минимум трети комнат. Этим вовсю пользовались слуги, каждый из которых хотел что-нибудь сохранить в тайне от хозяина. Например, одна неприметная подсобная комната служила местом встреч младшего повара и одной из горничных. Всё бы хорошо, только повар всякий раз прихватывал на эти встречи парочку своих лучших блюд, зачастую именно тех, которые обожал сам Джорджио. Тот, в свою очередь, интересовался внезапными переменами в меню и исчезновением нужных продуктов, а проштрафившемуся парню каждый раз приходилось говорить, что нужные припасы он как раз забыл приобрести. Если уж хозяин каким-то образом видел свои продукты до их приготовления, то повар отговаривался и вовсе неумело - дескать, совсем из головы вылетело, где они находятся, завтра же пущу в дело. Причём в последнее время склероз юноши приобретал уж и вовсе ужасающие масштабы, а недогадливая горничная всё никак не могла ему намекнуть, что кормят её не так плохо, и лучше уж переключиться на какие-нибудь другие действия. Ему бы мог подсказать женатый старший повар, если бы хоть что-нибудь знал о несчастных раскормленных влюблённых. Как итог, младшего повара всерьёз собирались лечить, а всё из-за одной неучтённой подсобки.

Ещё одна комната могла бы служить второй гостиной, а использовалась тем самым старшим поваром для игры в карты с дворецким. Играли они не просто так, а на желание, периодически привлекая для разрешения споров старшую горничную. Общий счёт у мужчин был ничейным, поэтому обвинить в сумасшествии кого-то одного не получалось: то дворецкий весь день встречал гостей в переднике и розовых шароварах, то старший повар лично разносил блюда на голове или жонглируя бокалами. Один раз и вовсе была сцена: дворецкий двое суток стоял на месте одной из направляющих бронзовых статуй, наотрез отказываясь слезать, а его обязанности в это время исполняла умирающая от смеха старшая горничная. Джорджио смог навести порядок, только пригрозив всему штату интересным визитом в закрытую лечебницу, а главный архитектор, главный скульптор и главный строитель ещё месяц ломали головы: как этот умалишённый смог снять статую с постамента, а потом вновь водрузить её на место? Они перекрутили все остальные статуи, но ничего подобного повторить так и не смогли. Трое отличных специалистов чуть не ушли на пенсию, а всё из-за одной неизвестной гостиной.