Мелани (СИ) - Страница 22

- Пошла отсюда, кикимора! - пробасил тот.

- Ну наконец-то! - лицо женщины разгладилось. - Хоть один нормальный служивый, да и тот приезжий. А то эти всё - "леди, леди", тю!

- Что, вам нравится, когда вас кикиморой называют? - выпучил глаза Церн, дивясь неожиданному эффекту.

До растерявшейся женщины дошло: наглый иностранец произнёс что-то такое, что отнюдь не является комплиментом. Она замахала руками и буквально побагровела от злости.

- Всё, хватит! - выпалила она. - Живо идите в гостиницу!

- Нас оттуда выгнали, - с невинным видом прощебетала Рамона.

- Мало того, что выгнали из гостиницы, - продолжил Церн, - так ещё и какая-то ненормальная до заикания меня перепугала своим стуком в кастрюлю.

После этих слов старушка встала в позу оперной певицы и приготовилась было звать жандарма, но Катрин примирительно выставила вперёд руки. Известно, что у любой ведьмы руки довольно длинные, поэтому юная Ветровоск нечаянно угодила пожилой даме в челюсть. Однако, так примирение прошло даже быстрее: пока та стойко держалась за зубы и не могла заголосить, Рамона бросила распекать незадачливого Церна и пояснила:

- Вы его не слушайте - на него в детстве кастрюля упала...

- И весло, - вставила Катрин.

- Да, и весло тоже, - согласилась Рамона. - С тех пор он и заикается, когда кастрюлю видит. Детская травма, знаете ли.

Но бабушка, на своём веку повидавшая в Борогравии и не такое, рассказом не впечатлилась. Отойдя подальше от молодой ведьмы, она снова собралась позвать жандарма, но вновь была перебита хором девичьих голосов:

- Мы уж пробовали снова на него весло уронить - вдруг само рассосётся, а оно никак! Вы уж не серчайте на парня, не нарочно он. Вот мы вернёмся и снова ему веслом вдарим - для профилактики.

- И кастрюлей, - добавила Катрин, не сдержавшись.

Церн, у которого весло вызывало неприятные воспоминания, лишь угрюмо косился на Катрин и фыркал. Женщину же наконец пробрало: она выскочила из подворотни и заявила:

- Идите за мной - я сама вас сейчас сдам в гостиницу. Но учтите: если вахтёрша увидит меня вне дома - живо жандармов вызову.

Путники вслед за своей провожатой неспешно выбрались из подворотни и пошли узкими кривыми улочками. Не то, чтобы им не хотелось пройти по широкому и хорошо освещённому главному проспекту, раскинувшемуся буквально через один дом от них - нет-нет, так действительно было бы гораздо удобнее. Мешала лишь маленькая проблема: со стороны проспекта раздавался отчётливый звук топора, да и вид бесчисленных пней вокруг навевал сплошную тоску. В конце концов, часы на ратуше недавно пробили восемь вечера, а старушка и молодые люди были вне дома, да и Катрин по-прежнему была в чёрном, с метлой и оружием. Ни дать, ни взять - закоренелые преступники.

Тихо, стараясь не спотыкаться о неровную брусчатку и не слишком громко восхищаться особенностями местной природы, ланкрцы миновали ряды низеньких двухэтажных домов с облупившейся краской и плотно задёрнутыми шторами и вернулись к гостинице. Женщина, что вела их, размашистым жестом распахнула дверь и с порога закричала:

- Лора! Лора, кракозябра тебе на голову, подойди сюда!

Катрин, Рамона и Церн переглянулись: конечно, люди, знакомые с нянюшкой Ягг, привыкли и к более забористым выражениям, но слышать их из уст благочестивой старушки в стране строгих нравов (и особенно густых лесов) - это было уже слишком. То ли дело от знакомой уже регистраторши - та отреагировала ожидаемо:

- Кто там опять? Ах, Грета, ты! Заходи, сестрёнка, заходи. А эти что тут делают?

- Посели их у себя, Лора, - отрезала старушка. - Все расходы оплачу сама, лишь бы больше они не ночевали в моей парадной.

- Хулиганы? - насторожилась регистраторша.

- Нет слов! Прячутся от жандармов, ночуют где попало и даже... - Грета наклонилась к Лоре и быстро прошептала что-то ей на ухо.

Лора переменилась в лице: глаза сверкнули, губы сжались в нитку.

- Что ж, хорошо, - процедила она, - девушкам двухместный номер, парню - одноместный в другом крыле.

- Придумали тоже - крылья какие-то, - фыркнул Церн. - После замка-то!

- Что вы сказали? - прищурилась Лора.

- Энто... Мы согласны, - выдавил улыбку юноша.

- Тогда вот вам ключи, комнаты найдёте сами, - сказала регистраторша, хмыкнула и удалилась.

Спустя четверть часа ланкрские девушки уже рассматривали гостиничный номер и молча удивлялись: посреди него стояло нечто такое, чего им не доводилось видеть во взрослой жизни. Это было настолько нелогично, что даже не укладывалось в голове. Катрин протёрла глаза, посмотрела на это, на свой посох, потом ещё раз на это. Оно не менялось.

- Ничего я не понимаю в этой жизни, - изрекла наконец Рамона. - Зачем в двухместном номере двухъярусная кровать?

Катрин уже со всех сторон рассмотрела неуклюжую конструкцию и покатывалась от смеха.

- Как зачем? - хихикнула она. - Это же страна строгих нравов. Даже если здесь остановятся молодожёны, то пару раз промахнутся и свалятся на пол, прежде чем что-то сделать. А на шум как раз и жандарм прибежит. Так что ты смотри не роняй ничего.

- Тогда посох свой убери, - заявила Рамона, - а то свалится ночью - позора не оберёмся.

- Куда ж я его уберу? - пожала плечами Катрин.

- Да хоть куда, - Рамона была настроена решительно. - Сейчас я его к Церну отнесу - там уж точно ничего не случится. И кстати: чур ты ложишься на верхнем ярусе.

Катрин махнула рукой ей вслед и пробурчала:

- Летает лучше всех, а до сих пор высоты боится.

Она забралась на верхний ярус, кряхтя и стараясь, чтобы ничего не рухнуло. Рамона не вернулась ни через десять минут, ни через двадцать, ни через полчаса. "Видать, заблудилась", - подумала молодая ведьма, засыпая. Правда, посреди ночи ей сквозь сон показалось, что что-то упало, но она не придала этому значения - мало ли, жандарм уснул на посту или молодожёны осмелели.

Наутро Церн был вне себя от злости. Увидев в гостиничном коридоре Катрин, он едва не набросился на неё, однако внезапно передумал и лишь яростно выпалил:

- Катрин, чё энто такое? Ты своей палкой меня чуть на костёр не отправила!

Молодая ведьма огляделась, поправила шляпу и спокойно парировала:

- И тебе доброе утро, Церн. Я как раз шла к тебе за своим посохом. Кстати, ежели ты снова назовёшь его палкой, вылетит птичка.

Сержант армии Ланкра поморщился и начал по старой памяти тереть затылок.

- А то и он сам может случайно выпасть из моих рук и заехать тебе по лбу, - продолжила Катрин.

Церн бросил тереть затылок и принялся за лоб, попутно бормоча:

- Ну а если б я на костёр загремел? А если б в тюрьму? И всё из-за него, гада... ой, то есть посоха.

- А что с ним произошло? - поинтересовалась Катрин. - Неужто ночью он выкатился из твоей комнаты, и об него споткнулся генерал жандармерии?

- Хуже, - помрачнел Смит, - ночью я мирно спал ровно до тех пор, пока энтот посох не грохнулся на пол и не загремел. Я, как верный солдат его величества, поднял его и поставил на место - мы же им того чудика пришибли по королевскому указу, не мог же я его оставить на полу валяться. И, значит, дальше сплю. Но разве я знал, что тут мыши кругом! Самая жирная мышь толкнула хвостом посох, и он опять упал. Честное слово, сам слышал, как она хихикала!

Вид хихикающей мыши с хвостом, способным повалить титановый посох, вызвал у самой Катрин приступ хохота.

- И ничего смешного! - обиделся Церн. - На энтот грохот прибежал жандарм и какой-то тип из местной итицкой... етицкой... в общем, какой-то неприличной комиссии...

- Этической, что ли? - уточнила Катрин.

- Ага, - закивал Церн, - я так и сказал. В общем, начали они выяснять, чем я тут занимаюсь. А я стою в чём мать родила да с посохом в обнимку! Бедолага тот из комиссии не знал, что и думать.

- Извращенцы, - заключила Катрин.

- Извращенцы, ясно дело! - с жаром согласился Церн. - Но посох свой забери, а то меня самого будут извращенцем считать, а энто, говорят, заразно.