Мекленбургская принцесса (СИ) - Страница 13

С этими словами Катарина протянула руку, и вскочивший фон Гершов почтительно ее поцеловал. Затем он весьма изящно поклонился и вышел из кабинета. Как оказалось, принц Карл Густав с нетерпением ожидал его возвращения и, едва увидев, бросился к своему новому наставнику.

– Все хорошо? – спросил он Кароля.

– Более чем, мой принц!

– Меня не будут наказывать?

– Непременно будут.

– Но за что, я же ни в чем не виноват!

– Вы совершенно напрасно так думаете, молодой человек. Вы изволили бросить в его преосвященство чернильницей и, несмотря на ничтожность расстояния, ухитрились промахнуться. Я нахожу это непростительным.

– Но что же делать? – воскликнул совершенно сбитый с толку мальчик.

– Разумеется, тренироваться, мой друг. Я намерен заняться вашей боевой подготовкой, и можете поверить мне на слово, больше с вами такого конфуза не повторится.

– Ура! – закричал обрадованный принц, – а можно, Петер будет тренироваться со мной?

– Не уверен… – барон ненадолго задумался, – не очень-то он похож на Анисима.

– А кто такой Anisim, и почему это так важно?

– Не обращайте внимания, ваше высочество, на самом деле это совсем не важно.

Юному Карлу Густаву повезло. Его учителем в воинских науках был многоопытный офицер, проделавший не одну кампанию, как на море, так и на суше. А вот единокровной сестре мекленбургского принца достался менее именитый наставник. Мсье Бопре, очевидно, желая понравиться Марте, взялся-таки за ее обучение. Поскольку даже учебная шпага была тяжеловата для девочки, ей выстругали деревянную и теперь она усердно учила стойки и позиции, финты и уколы. Дело это оказалось совсем не простым, но Шурка с энтузиазмом принялась за него. Особенно ей нравилось, что для занятий ей разрешили переодеваться в специально сшитые для этой цели камзол и короткие штаны с чулками, в которых она выглядела совсем как мальчик. Ну, если не считать длинных кос. Впрочем, она прятала их под беретом.

После занятий с французом, она в таком виде бежала к своим приятелям Руфусу и Гюнтеру, и тренировки продолжались. Мальчишки изготовили себе такие же шпаги, как у нее, и теперь они целыми днями с упоением сражались друг с другом. Несмотря на защитное снаряжение, тело девочки было покрыто синяками, но дело того стоило. То ли от природной гибкости, то ли от того, что гугенот оказался хорошим учителем, но она довольно быстро превзошла своих друзей. Хотя здоровяк Руфус был куда сильнее её, Шурка, раз за разом одолевала его за счет скорости и ловкости. С Гюнтером было труднее, но и с ним она справлялась, особенно если тот, засмотревшись на нее, терял бдительность. Мальчишка, похоже, не на шутку увлекся ею, но, слава Создателю, больше не лез с поцелуями, очевидно, помня, чем это кончилось в прошлый раз.

Вдоволь насражавшись, они гуляли в окрестностях замка, бегали купаться на речку. Ни плавок, ни купальников у них, разумеется, не было и поначалу это немного смущало Сашу, но нравы вокруг были очень простые. К тому же её верные паладины всегда терпеливо ждали, пока она разденется в кустах, и никогда не подглядывали.

В один из таких дней, когда они возвращались после купания, их встретила Гретхен, единственная из местных девочек, которую Шурка могла назвать подружкой. Хотя она не очень одобряла увлечение фехтованием и дружбу с мальчишками, они все же общались.

– Клара Мария, где ты ходишь? – обеспокоенно воскликнула та. – Тебя все обыскались!

– А что случилось?

– Я не знаю, но если ты поспешишь, то тебя, возможно, не накажут.

– За что?!

– За то, что ты водишься с этими шалопаями, конечно!

– Кого это ты назвала шалопаями? – насупился Руфус. – Вот мы тебя сейчас вздуем!

– Только попробуйте! – презрительно усмехнулась Гретхен.

– А что ты нам сделаешь? Разве что наябедничаешь господину управляющему…

– Я вам не Хильда! – возмутилась девочка. – Но если вы меня хоть пальцем тронете, то уж я придумаю, как вам досадить. Не обрадуетесь!

– Да ладно тебе, – примирительно воскликнул Гюнтер. – Мы вовсе не собирались тебя обижать. Ведь ты подруга Клары Марии, а значит – и наша.

– Вот еще, – гордо отозвалась та. – Если у нее хватает ума водиться с вами, то это не значит, что и я буду с вами дружить!

– Ладно, я пошла, – прекратила их пикировку Шурка. – Завтра увидимся.

– Конечно, пошли, – заторопилась вместе с ней подружка. – Тебя все ждут, а мы тут болтаем.

– Может, ты все-таки скажешь, что случилось?

– Да говорю же – не знаю! Но говорят, что госпожа герцогиня получила какие-то важные вести и тут же приказала найти тебя. Так что пойдем быстрее, а то мне до смерти любопытно, что же такое стряслось?!

Времени переодеваться не было, и заинтригованная девочка так и отправилась в покои герцогини в фехтовальном костюме. Помимо бабушки и матери, там присутствовал герцог Август и управляющий замком герр Кнопс.

– А вот и вы, юная фройляйн, – поприветствовала ее бабушка. – Долго же вас пришлось ждать.

– А мне показалось, что это молодой человек, а не ваша воспитанница, – усмехнулся ее супруг.

– Прошу прощения у ваших высочеств, – поклонилась Шурка, причем, поскольку приседать в штанах было глупо, сделала это по-мужски. – Я не знала, что могу понадобиться вам.

– Идите сюда, дитя мое. Случилось нечто очень важное, и при этом, напрямую касающееся вас.

– Да, я слушаю.

– Мы только что получили известие о блистательной победе нашего сына – Иоганна Альбрехта над войсками его кузена королевича Владислава Ваза!

Слушая говорившую торжественным голосом бабушку, Шурка никак не могла понять, каким образом это событие могло быть связано с ней. Но спрашивать не стала, здраво рассудив, что бабушка сама всё расскажет.

– Перед сражением наш сын счел за благо отдать все необходимые распоряжения, на тот случай… – Голос Клары Марии дрогнул, и она велела: – читай, Марта!

Бледная как смерть камеристка взяла в руки свиток и начала читать вслух:

– Я, Иоганн Альбрехт из рода Никлотингов, милостью Божией, Кайзер и Самодержец всей России, многих стран государь и обладатель, Великий герцог Мекленбурга, Князь Вендена, Шверина и Ратцебурга, граф Шверина, Ростока, и господин Штатгарда, находясь в трезвом уме и полной памяти, сим объявляю, что если всемилостивейший Господь призовет меня на свой суд, то я завещаю все свои владения, титулы и средства в Священной Римской империи германской нации, моему сыну принцу Карлу Густаву Мекленбургскому.

Из этих средств ему надлежит выделить в качестве приданого моей дочери принцессе Евгении сумму в двадцать тысяч гульденов единовременно, а также ренту в пять тысяч гульденов ежегодно. Помимо этого, наша дочь получает пожизненное право проживать в любом замке нашего герцогства по своему выбору.

Помимо того, ему надлежит позаботиться о Кларе Марии Рашке, воспитаннице моей матушки герцогини Клары Марии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, Мекленбург-Стрелицкой, урожденной принцессы Померанской, которую я признаю своей дочерью и объявляю принцессой Мекленбургского дома. После замужества означенной принцессе Кларе Марии в качестве приданого должна быть выплачена сумма в десять тысяч гульденов единовременно и пожизненная рента в тысячу гульденов.

Ничего не понимающая Шурка удивлённо обводила присутствующих глазами, тщетно пытаясь сообразить, что все это значит. Вроде бы папаша поимел совесть и признал её, но сделал это всё-таки как-то странно.

– Я никак не пойму, – неуверенно протянула она.

– Да что же тут непонятного, – всплеснула руками герцогиня. – Отец признал тебя. Ты теперь – принцесса!

– Это как раз понятно, бабушка. Неясно другое – за кого я должна выйти замуж?

– Что?!

– Ну, я ведь правильно поняла, что содержание и приданое я получу только после заключения брака?

Слова девочки на мгновение ввели в ступор всех присутствующих. Первым пришел в себя герцог Август и громко засмеялся. Секунду спустя к нему присоединилась жена и даже в глазах матери мелькнула смешинка. Только управляющий продолжал сохранять каменное достоинство, вероятно, считая неприличным проявлять эмоции в присутствии герцогской четы.