Механическое пианино - Страница 108

Товарищем Пола по камере в подвальном помещении управления полиции был маленький и элегантный молодой негр по имени Гаролд. Попал он за решетку за мелкий саботаж: разбил автоматическую установку по обучению правилам уличного движения – громкоговоритель с соответствующим оборудованием, установленный на фонарном столбе прямо напротив окна его спальни.

– «Оглядитесь по сторонам!» – орал Гаролд. – «Переходите улицу только на перекрестках!» – подражая голосу громкоговорителя, записанному на магнитофонную ленту. – Целых два года я вынужден был жить рядом с этим паршивым громкоговорителем. Ведь каждый раз даже теперь, когда кто-нибудь шагнет на мостовую, он тут же включает свой электрический глаз и начинает вопить: «Не проходите на стоянке между двумя машинами!» И наплевать ему, кто это идет и зачем. Он просто так сделан, что должен быть внимательным. «Осторожней! Не делайте того! Не делайте этого!» Старая бродячая собака проходит под окнами в три часа ночи, но эта паскудная штука и здесь не пропустит шанса поорать на всю улицу. «Если вы сидите за рулем, – вопит он этой старой собаке, – если вы сидите за рулем, не потребляйте спиртных напитков!» А потом ползет какой-то пьяница на четвереньках, и этот механический идиот сообщает ему, что по установленному в городе порядку каждый мотоцикл должен иметь задние фары.

– И сколько вам дали за это? – спросил Пол.

– Пять дней. Судья говорит, что я уже могу выходить. Единственное, чего они от меня хотят, – это чтобы я сказал, будто жалею о своем поступке. Но я говорить этого не собираюсь, потому что ничуть не жалею.

Пол был очень доволен, что Гаролд слишком занят своими заботами, чтобы интересоваться неприятностями Пола. Дело вовсе не в том, что Полу было бы больно говорить о них, просто ему очень трудно объяснять все. Его собственные побуждения были довольно смутными. – Распределение ролей в спектакле, как теперь стало ясно Полу, было страшно запутанным, и развязка пока все еще не наступила. И во всем этом он играл крайне пассивную роль: его тянули то в одну сторону, то в другую. И ему еще только предстояло взять руль в свои руки и выбрать, наконец, направление.

Инженеры и управляющие все еще продолжают его считать своим человеком; Общество Заколдованных Рубашек было столь же уверено, что он принадлежит им, и обе стороны совершенно недвусмысленно дали ему понять, что выбор какого-либо третьего пути для него невозможен.

Когда полиция опознала Пола, ее очень обеспокоил его высокий показатель интеллекта и его столь же высокий ранг в преступной иерархии. Сверхпреступник, предполагаемый король саботажа! Человек столь высокого ранга еще не попадал в руки полицейских Айлиума, и полиция, покорная рутине, вдолбленной в нее всем ее жизненным укладом, запросила в верхах инквизитора с соответственным классификационным номером и ПИ.

А тем временем Пол проводил время в компании Гаролда.

– Нет, я ни капельки не жалею, – сказал Гаролд. – Что это за стук?

Неравномерное постукивание доносилось из-за стены из листового железа, отделявшей камеру Пола и Гаролда от столь же тщательно изолированного помещения рядом.

Для пробы Пол постучал ладонью по своей стенке. «Десять, восемнадцать, четырнадцать», – простучали в ответ. Пол сразу же узнал код, который применялся мальчишками в школе: один означал «А», два – «Б» и так далее… «Десять, восемнадцать, четырнадцать» означало – «кто?!».

Пол простучал свое имя и, в свою очередь, вопрос.

«Четыре, один, шестнадцать, восемнадцать».

– Гарт! – вырвалось у Пола, и он выстучал: «Бодрись, милый».

Странное чувство охватило его, и нужно было какое-то время, чтобы разобраться в нем. Впервые за всю его упорядоченную жизнь Пол оказался в беде вместе с другим человеческим существом. Судьба заставляла его испытывать теплое чувство по отношению к Гарту, человеку бесцветному, нервному, запуганному, – теплое чувство, которого он никогда до этого не испытывал ни по отношению к Аните, ни к Финнерти, ни к родителям, ни вообще по отношению к кому бы то ни было.

«Это вы расправились с деревом?»

«Точно», – простучал Гарт.

«Почему?»

«Мальчик опять провалил экзамены. Он окончательно сломлен».

«Господи! Какая жалость», – выстучал Пол.

«Лишний человек. Бесполезный. Обуза».

«Ну, что вы!»

«Но только господь способен создать дерево», – простучал Гарт.

«Блаженны фетишисты, ибо они унаследуют землю», – выстучал Пол.

«Гниль и разложение у нас».

«А как же с вами?» – поинтересовался Пол.

Гарт выстучал всю свою историю, как было раскрыто его преступление на Лужке, какой это произвело фурор, какие угрозы посыпались на него, рассказал об искренних слезах зрителей, пролитых над раненым Дубом. Гарта заперли в Здание Совета под стражей обозленных дюжих инженеров и управляющих. Ему мрачно посулили, что влепят на полную катушку – он попадает на многие годы в тюрьму, да к тому же ему придется уплатить такой штраф, что это просто сотрет его с лица земли.

Когда полиция прибыла на остров, чтобы увезти его, полицейские, заразившись этим всеобщим настроением, обращались с Гартом как с самым опасным преступником века.

«И только когда мы уже прибыли сюда и встал вопрос о предъявлении мне обвинения, они, наконец, спохватились», – простучал он.

Пол – и сам охваченный благоговейным ужасом перед преступлением Гарта – не сразу понял, в чем дело.

«Как это?» – простучал он.

«Ха, – простучал Гарт. – А в чем состоит мое преступление?»

Пол недоумевающе усмехнулся.

«Убийство дерева?» – выстучал он.

«Покушение на убийство дерева, – выстучал Гарт. – Эта штука все еще жива, хотя, по-видимому, никогда больше не будет давать желудей».

– Протеус! – выкрикнул громкоговоритель в коридоре. – Посетители. Гаролд, оставайтесь на своем месте.

– А я никуда и не собираюсь, потому что я ничуть не жалею, – сказал Гаролд. – «Осторожней и оглянитесь. Идите по мостовой лицом к движению машин!»

Дверь камеры загудела, распахнулась, и Пол подошел к зеленой двери комнаты для свиданий. Зеленая дверь распахнулась и мягко захлопнулась за ним. Пол оказался лицом к лицу с Анитой и Кронером.