Мегабитовая бомба - Страница 4

В примитивных выражениях пишут о том, что, когда мозг при закрытых глазах не работает над каким-либо восприятием или проблемой, в нем появляются свободные разряды нейронов (ритм альфа), а когда глаза открыты и мозг о чем-то активно думает, альфа сменяется на быстроменяющийся ритм бета (существуют и другие ритмы, такие как тэта, но промолчу о них, так как это особый вопрос). Идея (пока что) заключается в том, чтобы человек, открывая и закрывая глаза, сменой ритмов электроэнцефалограммы своего мозга через соответствующие усилители воздействовал, например, на руль. Я бы никому не советовал рисковать своим здоровьем и жизнью, собираясь стать пассажиром транспорта, управляемого таким образом. Изменения ритма у всех людей глубоко индивидуальны. И если представить то, о чем сообщают нам восторженно настроенные «science writers», явные дилетанты в биологии и медицине, об «обратном управлении», то есть о регулировании умственных процессов с помощью управляющих воздействий на мозг через соответствующие устройства (что попахивает научной фантастикой, не соответствующей, однако, правде фактов), окажется, что всё это – из области сказок. Всё дело в том, что нам до сих пор неизвестно точно, каким образом, как и где мозг сохраняет данные в памяти, и неизвестно также, какая часть электроэнцефалограммы отражает работу мозга, порождаемую сознанием, а какая – процессы, которые это сознание создают, поддерживают и управляют. Я сам видел в лаборатории, что образы, порождаемые работающим мозгом (например, при исследовании состояний локального кровообращения, отличающихся в зависимости от того, какая часть мозга взаимодействует с какими-либо другими), различны у разных людей. Правда и то, что одна и та же проблема, занимающая личность, по-разному представлена в так называемом образе типа PET[8] в зависимости от того, наблюдаем ли мы работу мозга мужчины или женщины.

Разброс различий между образами у личностей разного пола в принципе больший, нежели у особ одного пола, но вряд ли это позволяет считать, что мы уже обо всем узнали, потому что констатация этого факта аналогична установлению того, что груди у женщины выступают вперед больше, чем у мужчин. Никакое управление «ни в том, ни в обратном направлении» невозможно без очень сложных и серьезных хирургических операций, поэтому все рассказы о совместимых с мозгом «интерфейсах» – это ерунда, поскольку все эти коды, которые индивидуум вырабатывает в нейронах, когда говорит, пишет или читает на родном или на чужом выученном языке, существенно более индивидуальны, нежели, например, отпечатки пальцев или же радужные переливы сосудов в сетчатке каждого глаза, которые notabene уже были предложены благодаря индивидуальным отличиям в качестве идентификатора личности, между прочим, и потому, что преступник серьезного класса может позволить себе изменить (чаще всего – хирургически уничтожить) отпечатки пальцев, а разветвления артерий на дне глазного яблока изменить невозможно, если только не удалять глаза и платить слепотой за эту процедуру. А значит, не может быть и речи о том, чтобы можно было «читать мысли» напрямую с помощью неслыханной аппаратуры или хотя бы определять, на каком языке данный человек мыслит, а на каком ничего не понимает. Мозг новорожденного обладает языковой потенцией, схватывает язык, с которым сталкивается, и в первые три-четыре года жизни с автоматической легкостью может выучить три языка. Чужие языки в более позднем возрасте мы учим уже с некоторым трудом, и можно будет определить центральные и локальные регионы для языка, первоначально перенятого у человеческого окружения, а при этом определить, где локализованы ресурсы иных языков при их наличии. Да, в общих чертах это можно будет установить, хотя и не сегодня и даже не завтра, но ни о каком чтении мыслей речи быть не может, поскольку для этого следовало бы заняться невозможной и через пятьдесят, и через сто лет технологией церебральной архитектуры или построить такую действующую модель данного человека, в которой электронные аналоги должны представить его нейроны (около 14 миллиардов), а также установленные в данный момент дендритово-аксонные связи с другими нейронами (до 200 тысяч на один нейрон), но и тогда мы не имели бы никакой уверенности в том, что этот искусственно сконструированный мозг является «схемой», в которой мы прочтем, о чем думает хозяин «мозгового оригинала». В принципе все внутренние компьютеры могут быть заменены в данной работе другими, ибо все они являются конечными автоматами в смысле «потомства» машины Тьюринга, а вот с делающими нынче первые шаги параллельными компьютерами было бы хуже, то есть труднее, но тест на идентичность можно будет провести в обоих случаях.

Мозги, отделенные от тела и (скажем) плавающие в какой-нибудь питательной жидкости, способные мыслить, несмотря на то что они лишены всякой чувственной связи со своим телом, а значит, и с окружающим миром, а также связи с кровообращением и со сплетениями plexus solaris («брюшной мозг»), находящимися в теле, – это байки, поскольку они подверглись столь тотальной «сенсорной депривации», что мозг погрузится в состояние, типичное для комы, и в крайнем случае (может быть, химическими или электрическими раздражителями) удастся возбуждать в нем «осколки сознания», словно в причудливом сне. Но и этот чудовищный, сказочный образ, который иногда можно встретить в (плохой) science fiction, не имеет ничего общего с низкопробным (потому что фиктивно-вымышленным) демонизмом мозгов, принудительно подверженных мысленному контролю и электронному «управлению», точно так же, как и с обратным явлением, то есть с управлением мышлением с помощью «короткого замыкания» с системами внетелесного окружения. Это можно реализовать лишь таким очень примитивным и грубым способом, что всё это не стоит и хлопот. Впрочем, я не утверждаю, что люди не будут пробовать прорваться в проблему мозга таким путем, поскольку люди склонны делать более или менее безумные вещи; хотя ни осмысленно оплаченными, ни социально грозными результаты таких усилий не станут. Кто-то саркастически и мизантропически заметил, что на самом деле «синтетическую любовницу», почти неотличимую от «естественной женщины», в конце концов создать можно, но такая игра не стоит свеч хотя бы по тому (достаточно тривиальному) поводу, что живую, согласную за некоторую плату на исполнение соответствующих услуг женщину можно найти за одну стомиллионную часть стоимости «синтетической наложницы». Впрочем, андроидная «гомункулизация» сразу же создаст множество более серьезных, нежели постельные, дилемм, поскольку «искусственная личность» может потребовать для себя такие же права, какими располагает личность «естественная», и пусть тогда ломают себе голову законодатели, философы, священники и юристы. Но всё это фикция – кроме надуваемых кукол, используемых в сексуальной практике. Это не та тема, внимание на которую я хотел бы обратить.

В целом я клоню к тому, что четкое разграничение между возможными и нереальными сферами технических и технобиотических достижений, как всегда, трудно осуществить, поскольку очень хлопотно установить даже «серую зону» между ними, особенно в ту эпоху стремительного прогресса, в которую мы живем. Никто из живущих пока не носит в груди свиное сердце, но такое достижение представляется вполне возможным и в качестве операции, в результате которой жизнь свиньи будет использоваться для спасения человеческой жизни, может быть узаконено (цинично молчим о ветчине и колбасе из свиных останков). Встречаются даже ученые, а не только недоученные журналисты, – ловцы сенсаций, которые обещают нам скорое уничтожение болезнетворных вирусов в то время, когда мы не можем управиться даже с состряпанными людьми компьютерными вирусами, или черпание энергии из «черных дыр», или путешествия во времени через эти дыры, в то время как любой трезвый физик заверит вас в том, что чернодырные технологии сегодня – это сказки о железном волке, и даже когда удастся сконструировать такого волка, всё еще будет довольно далеко до выращивания «черных дыр» и использования их в качестве туннелей, просверленных во времени и пространстве.