Медитация — состояние пробужденности. Экспериментальные духовные практики - Страница 31

Этот неграмотный сельский житель казался очень сильным и здоровым, а городские хулиганы были слабыми и немощными. Если бы они попытались просто отобрать козленка у крестьянина, возможно, завязалась бы драка, и возникли бы проблемы, поэтому им следовало быть очень осторожными и каким-то образом провести его. И они придумали, как это сделать.

Когда крестьянин уже почти вышел из города, один из четырех хулиганов встретил его на дороге и сказал:

— Привет. Доброе утро!

Тот ответил:

— Доброе утро!

Затем хулиган поднял глаза и спросил:

— Почему ты несешь на плечах эту собаку? — На самом деле крестьянин нес на плечах козленка. — Где ты купил эту собаку? Это очень хорошая собака.

Крестьянин засмеялся. Он сказал:

— Ты что, с ума сошел? Это не собака! Я купил козленка, это козленок.

Хулиган сказал:

— Не ходи в свою деревню с собакой на плечах, а то люди подумают, что ты сумасшедший. Ты действительно думаешь, что это козленок? — и пошел своей дорогой.

Крестьянин засмеялся и подумал, что это очень странно, но все же потрогал копыта козленка, чтобы проверить, козленок это или собака… В этом и заключалась идея хулиганов. Крестьянин убедился, что это действительно козленок, и, успокоившись, продолжил путь.

На соседней улице ему встретился второй хулиган. Он сказал:

— Привет! Ты купил очень хорошую собаку. Я тоже хочу купить собаку. Где ты ее купил?

Теперь крестьянин не мог с такой же уверенностью ответить, что это не собака, потому что уже второй человек говорил то же самое, а два человека не могут ошибаться.

Все же он засмеялся и сказал:

— Это не собака, сэр, это козленок.

Хулиган сказал:

— Кто тебе сказал, что это козленок? Похоже, тебя кто-то обманул. Какой же это козленок? — и удалился.

Крестьянин снял с плеч козленка, чтобы посмотреть, в чем дело, но это определенно был козленок — оба этих человека ошибались. Но он испугался и решил, что, может быть, у него галлюцинация.

Теперь, продолжая свой путь, он чувствовал себя немного встревоженным, и тут он встретил третьего человека, который сказал:

— Привет! Где ты купил эту собаку?

На этот раз у крестьянина не хватило храбрости сказать, что это козленок. Он ответил:

— Я купил ее в городе. — Ему очень трудно было сказать, что это козленок, и он начал думать, что, может быть, ему не следует приносить его в деревню: он зря потратил деньги, и в деревне над ним будут смеяться; люди подумают, что он сошел с ума.

Пока он все это думал, ему повстречался четвертый человек, который сказал:

— Странно, я никогда не видел, чтобы кто-нибудь нес собаку на плечах. Ты что, вообразил, что это козленок?

Крестьянин осмотрелся по сторонам, увидел, что он один, что вокруг никого нет, бросил козленка и бегом побежал в свою деревню. Его пять рупий были потрачены зря, но по крайней мере его не будут называть сумасшедшим.

А четверо хулиганов увели козленка с собой.

Из-за того, что четыре человека повторяли одно и то же снова и снова, крестьянин поверил, что это, наверное, правда. А когда люди, которые что-то вам говорят, одеты в религиозные одежды, сомневаться еще труднее. А когда эти люди — так называемые образцы правды и искренности, не верить становится еще труднее. А когда они — люди, искренне отрекшиеся от мира, сомневаться становится почти невозможно, потому что тогда нет причины не верить тому, что они говорят. И не то чтобы они обязательно обманывают вас: в девяноста девяти случаях из ста это люди, которые сами обладают неправильной концепцией и которые сами были обмануты. Они необязательно обманщики, но они в той же лодке, что и вы.

Несомненно одно: пока человек продолжает верить, его будут продолжать эксплуатировать. Пока от человека требуют веры, он не освободится от эксплуатации. При этом вера может быть индуистской, или джайнской, или мусульманской, или какой-нибудь еще; она может быть коммунистической или некоммунистической, любой, но пока от человека требуют, чтобы он верил в то, что говорят другие, и пока ему говорят, что: «Если ты не веришь, то будешь страдать, а если ты веришь, то будешь счастлив», — пока этот трюк используется, человеку будет очень трудно собрать достаточно мужества, чтобы избавиться от переплетения мыслей внутри себя.

Что я хочу вам сказать? Я хочу сказать, что если вы хотите избавиться от переплетения мыслей, которое сформировалось внутри вас, — в которое внесли вклад тысячи веков, в котором собраны впечатления сотен лет, — то необходимо глубоко осознать одну вещь: нет ничего более самоубийственного, чем вера. Вы должны ясно понимать, что вера, слепая вера, молчаливое согласие с закрытыми глазами — основная причина того, что ваша жизнь была искалечена.

Но все требуют, чтобы вы им верили, требуют, чтобы вы верили им и не верили другим. Они говорят: «Не верьте другим людям, потому что они ошибаются. Я прав, верьте мне».

Я хочу сказать вам, что верить кому-либо разрушительно и вредно для вашей жизни. Отсутствие веры, полное отсутствие веры! Каждый, кто делает систему верований основой для своей жизни, вступает в мир слепоты — и свет никогда не сможет войти в его жизнь. Никогда в своей жизни он не сможет достичь света. Тот, кто верит другим, никогда не сможет узнать себя.

Так что же, я прошу вас быть неверующим? Нет, быть неверующим также не нужно. Но вы думаете, что если вы во что-то не верите, то неизбежно становитесь неверующим. Это абсолютно ошибочная идея. Существует состояние ума, когда он ни верит, ни не верит… Неверие — это форма веры. Когда вы говорите, что не верите в Бога, что вы говорите? Вы говорите, что верите в не-существование Бога. Когда вы говорите: «Я не верю в душу», — вы говорите, что верите в не-существование души. Вера и неверие — это сходные вещи, между ними нет различия. Вера позитивна, а неверие негативно. Вера — это позитивное верование, а неверие — это негативное верование, но и то, и другое — верования.

Человек может избавиться от внутреннего переплетения мыслей, только если он станет свободным от этой веры, если он станет свободным от постоянной оглядки на других, на их точку зрения, если он отбросит саму идею, что кто-то другой может дать ему истину. Пока у человека есть представление, что кто-то другой может дать ему истину, он так или иначе будет находиться в рабстве. Но освободиться от одного и привязаться к другому — это всегда дает утешение на какое-то время.

Когда человек умирает, его тело на носилках к месту сожжения несут на своих плечах четыре человека; когда одно плечо начинает болеть, они сменяют его на другое плечо. Уставшее плечо на некоторое время получает облегчение, затем устает второе плечо, и они снова сменяют его на другое плечо. Человек, который меняет свои верования, лишь сменяет одно плечо на другое; но груз всегда присутствует, нет никакой разницы. Он получает облегчение только на какое-то время.

Если индус становится мусульманином, если мусульманин становится джайном, если джайн становится христианином, если кто-то отбрасывает все религии и становится коммунистом или кем-нибудь еще, если он лишь бросает одну систему верований и хватается за другую, то бремя, отягощающее его ум, не исчезает. Он получает облегчение на некоторое время, но это лишь перемещение веса на его плечах. Такой вид облегчения не имеет никакой ценности.

Я слышал, что в деревне жили два человека: один — теист, крайний теист, а другой — атеист, крайний атеист. Эти двое причиняли всей деревне много беспокойства. В деревнях всегда возникают трудности из-за таких людей. Днем и ночью теист доказывал существование Бога, и днем и ночью атеист его отрицал. Жители деревни были в большом затруднении относительно того, за кем следовать и за кем не следовать. Поскольку это причиняло им слишком много беспокойства, они наконец решили потребовать, чтобы эти два человека устроили между собой диспут перед всей деревней. И люди сказали: «Мы последуем за тем, кто победит. Не создавайте для нас трудностей. Вы должны дискутировать друг с другом, а мы последуем за тем, кто победит».