Медицинские и социальные проблемы однополого влечения - Страница 96

Мы договорились, что я оценю, насколько справедлива высокая оценка, которую пациент даёт своей внешности при переодевании женщиной. Когда на следующий день я увидел перед собой Геннадия в женской одежде, в парике и в макияже, то должен был бы признать его перевоплощение действительно удачным. Хотя передо мной была отнюдь не красавица, но в качестве женщины Геннадий был более эффектен, чем в своей мужской ипостаси. И всё же, покривив душой, я разругал внешний вид своего переодетого пациента в пух и прах. Общий вывод был таков: лишаться всего, чтобы стать женщиной, обладающей весьма серой внешностью, явно не имеет смысла. Пристыженный и удручённый он ушёл.

При его последующих посещениях мы договорились пойти на компромисс. Поскольку пациент не испытывает особого удовлетворения от гомосексуальных встреч, то почему бы ему не попытать счастья в гетеросексуальной связи? Ведь если он найдёт женщину, способную без протеста принять его склонность к переодеванию, то всё станет на своё место.

Так оно и вышло. Молодой человек познакомился с девушкой, с которой почувствовал себя достаточно комфортно. Половая близость удалась без труда. Когда же Геннадий попросил разрешения предстать перед своей подругой в её собственной ночной сорочке, это было воспринято как вполне забавная и ничуть не странная шутка. Сквозь пальцы смотрела она и на его дальнейшие более сложные эксперименты с переодеванием в дамские туалеты.

В дальнейшем молодые люди поженились. Сейчас у них растёт сын, в котором отец души не чает. Гомосексуальных контактов Геннадий не практикует за ненадобностью: он полюбил жену, испытывает наслаждение от половой близости с ней и изменять ей не собирается.

Впрочем, он всё-таки “изменяет” ей, но с ней же самой. Дело в том, что, уже став доцентом одного из вузов, Геннадий изобрёл достаточно необычный способ получать дополнительную половую разрядку. С помощью фотографий он создал на компьютере изображение своей жены, снабжённое эрегированным членом внушительных размеров. И эту “двуполую” фигурку, и своё собственное изображение он сделал подвижными. Глядя на сценки, в которых он пассивно участвует в сексуальном акте со своей собственной женой, снабжённой мужским органом, Геннадий чувствует себя на верху блаженства. Жена об этих его увлечениях не знает. За их секретность он спокоен, так как снабдил свою интимную компьютерную анимацию паролем.

К тому же у них с женой есть коллекция фаллоимитаторов, так что пассивную роль в половых контактах он может осуществить и наяву. Словом, когда иногда Геннадий навещает мой кабинет, он не перестаёт поздравлять себя с тем, что в своё время отказался от операции. Ведь теперь в свои 37 лет он вполне счастлив.

Повторяю, успех психотерапевтической коррекции транссексуализма, подобный тому, который был достигнут с Геннадием, – вовсе не частое дело.

Если врач убеждается в том, что его пациенту не дано избежать хирургической смены пола, встаёт вопрос о назначении ему (ей) половых гормонов и о его (её) социальной адаптации (как в периоде, предшествующем операции, так и после хирургического вмешательства) в новой роли. Важность психотерапии при этом возрастает ещё больше.

Если коррекция не удалась

Клинический пример. Несколько лет назад ко мне в кабинет вошли два шестнадцатилетних друга, жители шахтёрского городка из-под Челябинска. За помощью, собственно, обратился только один из них, Сева. Павлик приехал лишь с целью поддержать друга морально.

У Севы длинные вьющиеся волосы, смазливое немного кукольное личико с выщипанными бровями и искусно наложенным макияжем. Говорит юноша искусственным высоким “женским” голосом, время от времени “пуская петуха”. Одевается он со вкусом, причём одежда скорее женская, чем мужская.

Сева – транссексуал и приехал за направлением на операцию по смене пола.

Павлик – самый обычный подросток, чуть угловатый и некрасивый, гомосексуальность которого ничуть нельзя распознать по его внешности. Он не одобряет стремления своего друга сменить пол, но и не собирается его отговаривать от этой затеи. Оба половой жизнью ещё не жили, ограничиваясь онанизмом, сопровождаемым гомосексуальными фантазиями. Мысль о половом контакте между собой им и в голову не приходила: они – просто друзья.

Мы договорились с Севой, что он привезёт на встречу ко мне свою старшую сестру. Я рассказал им обоим о негативных сторонах операции. Решено было не затевать разговора о хирургическом вмешательстве до наступления совершеннолетия подростка, встречаясь с ним время от времени в моём кабинете.

За два последующих года, вопреки всем моим попыткам развить у Севы мужское начало, он всё более феминизировался. Одежда его становилась всё более женской, а макияж – всё обильнее. Наконец, он стал называть себя женским именем.

Гомосексуальных партнёров у подростка по-прежнему не было: их отталкивала его женственность. Однако вскоре вроде бы забрезжил луч надежды. На Севу обратил внимание местный бизнесмен, молодой человек, у которого была семья с двумя детьми. Он катал Севу на иномарке, кормил его шоколадными конфетами и не делал попыток близости, принимая подростка за несовершеннолетнюю девочку. Вскоре “благожелатели” открыли ему глаза на истинный пол предмета его увлечения. Получив утвердительный ответ на вопрос о принадлежности Севы к мужскому полу, “крутой” ухажёр отвесил ему пару оплеух, усадил в машину, отвёз к себе и дважды совершил с ним анальный половой акт. На прощание молодой человек поцеловал его, заметив, что в качестве юноши он ему гораздо более интересен, чем в роли девушки.

На решение Севы сменить пол это признание не повлияло. Половой акт ему не понравился: было больно и неприятно. С достижением совершеннолетия, он настоял на назначении ему женских половых гормонов и на последующем его направлении к хирургу на операцию по смене пола.

Всё это привело к противоречивым результатам. С одной стороны, хирургическое вмешательство и постоянный приём женских половых гормонов сделали Севу (ставшему Милой) естественнее, чем прежде. (Раннее увядание и старение, о которых говорилось, наступят позже). Голос стал, наконец, женским, внешность – более взрослой. Всё остальное закончилось не столь блестяще. Кастрацию-то сделали, а вот последующие этапы операции удались не полностью, так что половая близость невозможна (впрочем, планируется повторная пластика).

Подобное случается сплошь и рядом. Немецкий сексолог Фридеманн Пфэффлин, более чем кто-либо знакомый с проблемой транссексуальности, пишет, что результаты хирургического вмешательства по смене пола приблизительно в половине случаев неудовлетворительны как в функциональном, так и в косметическом отношении. Тем не менее, бывший Сева вполне доволен результатами своего преображения, так что есть все основания говорить о коррекции его психосексуальных расстройств. Под контролем сексолога он принимает половые гормоны; продолжается и психотерапевтическое лечение, помогающее пациенту адаптироваться к жизни в новом для него качестве.

Говоря о Павле, бывший Сева на полном серьёзе заметил:

– Бедный, ему всю жизнь с членом мучится!

Между тем, Павлик за два года, прошедшие после нашего знакомства, расцвёл. Он окончил техникум и на специальных курсах получил весьма престижную специальность. Бывший “гадкий утёнок” вырос и похорошел, начал со вкусом одеваться. Он приобрёл известность в гомосексуальных кругах, наперебой получая приглашения на всевозможные вечеринки. Оказалось, что Павел очень влюбчив, а при наличии у партнёра члена крупных размеров, и вовсе теряет голову. Увы, влюбчивость юноши сочетается с его непостоянством и склонностью к промискуитету. Он меняет любовников как перчатки. Однажды он пришёл на приём чуть не плача: один из его партнёров проходит курс лечения по поводу сифилиса. Между тем, именно в то время у Павлика была связь с мужчиной, любовью которого он весьма дорожил. На мой вопрос, зачем же ему понадобилось вступать в сомнительный половой контакт, юноша покаянно ответил: