Меченые злом - Страница 9

Вот заложить ментам могут. Сдадут со всеми потрохами и не почешутся. Или шепнут пару слов на ухо тем, кому этот героин принадлежит. (От этой мысли Саюшкину едва не стало дурно; он почувствовал, как покрывается липким потом). Может случиться и вовсе забойный вариант: завалят любимые кореша друга Леху, словно мамонта, чтобы самим снять пенки с той каши, которую он сварил – и привет. Шлите письма из заоблачных высей. Бр-р-р!

Саюшкин нервно вздрогнул, совершенно спонтанно схватил чей-то стакан с водкой и выпил его до дна даже не почувствовав вкуса.

– Вот это по-нашему, – одобрительно сказал Жук. – А то сидишь, как сыч, будто у тебя несварение желудка.

– Да иди ты!.. – вызверился Леха.

– Не приставай к человеку, – осклабился Колян. – Наверное, у него собачка сбежала.

Заказчик волнуется… хе-хе…

Собачка! Саюшкин только теперь вспомнил, где он потерял сумку, и кто в ней находится.

Мамочки! Это конец… Если менты найдут кобелька… Наверное, Леха сильно изменился в лице, потому что Тузик участливо спросил:

– Ты что, заболел?

– Душно… – ответил Саюшкин, стараясь взять себя в руки.

– Эт точно, – согласился уже захмелевший Колян. – Вентиляция здесь ни к черту. Но сваливать еще рано. Так что потерпим. Бабки есть, сколько хочешь, недавно лафа привалила – какие проблемы? Эй, половой! – позвал он официанта.

– Хочешь получить по тыкве? – Жук опасливо посмотрел на приближающегося здоровяка в золотистой жилетке. – Не хами.

Колян под осуждающими взглядами компании стушевался и вежливо заказал две бутылки водки и закуску.

– Не много? – спросил Тузик.

– В самый раз, – ответил ему Колян. – Сегодня в городе сплошной бардак. Менты перешли на круглосуточное дежурство. Шмонают всех подряд. Так что сидим тихо и не высовываемся. Не нужно дергать тигра за хвост без нужды.

Колян, несмотря на уголовную внешность и наколки, мнил себя образованным и часто пользовался "умными" фразами, которые вычитал в тюремной библиотеке. Таким "самообразованием" он занимался в общей сложности одиннадцать лет (чуть больше, чем Тузик), и Леха опасался заводить с ним разговоры на отвлеченные темы. В таких случаях Колян начинал вещать, словно записной депутат Государственной думы, и остановить его можно было только застрелив.

Потому Леха промолчал и не поддержал разговоры приятелей, а водку выпил машинально, думая о своем. Что делать, что делать!? Он очень сомневался, что сумка преспокойно лежит где-то в кустах и дожидается своего хозяина. Саюшкин знал, что место происшествия должны были осмотреть весьма тщательно, но сделают ли в уголовке соответствующие выводы?

Менты ведь свой хлеб не зря едет, что бы там о них не говорили. Да, он ни разу не попадал в их поле зрения, однако, кто может дать гарантию на этот раз? Если сумку нашли и об этом станет известно владельцам героина… Воровской мир достаточно тесен, а "специалистов" его профиля можно на пальцах пересчитать. Наведут справки, и тогда…

Лехе показалось, что у него волосы стали дыбом. Господи, спаси и сохрани!

Нужно как можно скорее продать героин оптом и бежать из города! С большими деньгами ему сам черт не брат. Например, в столице тоже можно устроиться вполне прилично.

Чего-чего, а собак в Москве хватает. И состоятельных владельцев четвероногих друзей человека тоже достаточно. Ну, это так, на всякий случай. Если не заладится собственный торговый бизнес, который он теперь обязательно заведет. Притом, вполне легальный.

Годы берут свое, да и надоело вести двойную жизнь. Он и так уже совсем заврался, чтобы не дать соседям ни малейшего повода усомниться в его порядочности…

Задумавшись, Саюшкин не заметил как от компании, в которой сидел барыга Саврасыч, отделился человек и подошел к их столу. Когда он положил ладонь на плечо Лехи, вор вздрогнул и с испугу отпрянул.

– Ты, это… чего!? – спросил он срывающимся голосом.

– Здорово. Не узнал? – Квадратная, грубо вытесанная мордуленция подошедшего расплылась в намазанный маслом блин.

– Узнал… – Саюшкин огромным усилием воли взял себя в руки. – Тебя спутать с кем-либо очень трудно.

– Хех-хех… – засмеялся квадратнолицый и сложил на тугом животе свои руки-лопаты с короткими пальцами-сосисками.

Это был человек Саврасыча, его наперсник и телохранитель, которого звали Аркашей.

Внешне он походил на швейцара Шулику – был такой же кряжистый и сильный, словно бык – но хитростью превосходил даже своего хозяина-пройдоху. Что их связывало, притом долгое время, не знал никто.

Воры поговаривали, будто Саврасыч и Аркаша – гомосексуалисты, однако это был, скорее всего, треп. И богатый барыга, и его телохранитель когда-то имели семьи и детей. Да и сейчас они были не прочь снять какую-нибудь шалаву – на двоих.

– Что тебе нужно? – спросил неприветливо Леха.

– Мне – ничего. Петр Кузьмич просит тебя пожаловать за наш стол. – Несмотря на внешне неотесанный вид, Аркаша разговаривал грамотно, свободно владея словом.

– Зачем? – невольно вырвалось у Саюшкина, хотя он и сам знал причину "приглашения".

– Есть разговор… – уклончиво ответил Аркаша, быстрым взглядом окинув компанию Лехи.

Саюшкин молча кивнул и последовал за идущим вразвалку массивным Аркашей к столу Саврасыча. Лехина компания восприняла приглашение совершенно спокойно. Мало ли какие дела могут быть у их приятеля с барыгой. Ситуация показалась им вполне понятной и знакомой.

– Здравствуй Леха! Здравствуй соколик! – Саврасыч улыбался так приветливо и тепло, что можно было подумать, будто он встретил, по меньшей мере, старого друга, которого не видел лет пять. – Присаживайся, не стесняйся. Тут тебя не обидят.

Однако подчеркнутая приветливость Саврасыча вора не убаюкала, а только насторожила.

Он достаточно хорошо знал барыгу, чтобы поверить в его дружелюбие. За свое добро Саврасыч мог перегрызть горло любому. Он был жадным до неприличия. Ворочая миллионами, Саврасыч жил в своем крохотном домике как нищий: старая мебель, обои с ржавыми подтеками, давно не крашеный деревянный пол с подгнившими досками и подслеповатые окна с потрескавшимися стеклами. У него даже цепной пес был вечно голодным. Но сам он был не дурак поесть.

– Как поживаешь, Леха? – между тем рассыпался Саврасыч.

– Так себе… – уклончиво ответил Саюшкин.

За столом Саврасыча, кроме Аркаши, сидел еще и Юзек, второй подручный барыги. В отличие от своего тяжеловесного напарника, он был шустрый как хорек. И опасный словно змея. Юзек, у которого была кличка Поляк, пускал в ход нож, не задумываясь.

– Выпьешь? За мое здоровье… – Саврасыч мигнул Аркаше, и тот быстро наполнил рюмку.

Отказаться не было никакой возможности – Саврасыч славился злопамятностью.

Мысленно послав его к бениной маме, Леха выдавил из себя не очень внятные слова, приличествующие моменту, и одним махом опрокинул рюмку себе в рот.

– Закуси, закуси, соколик. Вот маринованные огурчики, селедочка… – Саврасыч гостеприимно предлагал закуски.

Есть совершенно не хотелось, но Саюшкин сделал усилие и проглотил кусочек сельди даже как следует не разжевав. Что задумал Саврасыч? А задумал точно. Похоже, решил Леха, он будет требовать возврат долга. И дернул его черт попросить взаймы именно у Саврасыча!

– Петр Кузьмич! – Леха решил опередить события. – Деньги я отдам. Мамой клянусь! Долг верну… через полмесяца. За мной не заржавеет.

– Верю, дружочек, верю. Ты хороший парень. А вот маму не трогай. Это святое. Тем более что твоя мама уже давно там. – Барыга показал пальцем на потолок. – Царство ей небесное… Что касается долга, то все сроки давно прошли. Согласись, "штука" баксами – это немало. Плюс проценты… сколько там набежало? – Он достал записную книжку. – Где ты тут у меня… Ага, нашел. Еще триста долларов.

– Через полмесяца, – бубнил свое Саюшкин.

– Как скажешь, – милостиво согласился Саврасыч. – Я не возражаю. Полмесяца – это пятнадцать дней. Дай-ка мне калькулятор, – обратился он к Аркаше. – Подсчитаем… Итак, через две недели ты будешь должен… будешь должен… Округляем… Ладно, полста скостим по старой дружбе… Итого две тысячи баксов. Всего-то.