Меченые злом - Страница 45

– Мне необходимо время, чтобы собрать нужную сумму, – тихо ответил Саюшкин, с трудом шевеля непослушными губами. – Месяц…

Он отлично понимал, что никакие уговоры на Чмо не подействуют. Сумма долга, произвольно увеличенная Саврасычем, останется прежней. Леха надеялся лишь на отсрочку платежа. Притом, без "счетчика". О том, чтобы отказаться от уплаты, он даже не помышлял. Тем более что у вора была достаточно весомая надежда на деньги, которые он должен получить при продаже героина.

– Как скажешь, – сказал хозяин притона и сделал в блокноте какую-то пометку. – Не возражаю. Только тогда ты отдашь мне уже не две штуки, а десять.

– Понял… – угрюмо сказал Саюшкин. – Я отдам две и в срок. Больше мне не наскрести.

Когда назначена встреча с покупателем?

– Он позвонит через два-три дня… – Микита явно решил потянуть время.

Чмо просматривался насквозь. Похоже, хитроумный хохол вполне обоснованно полагал, что у Саюшкина в заначке вовсе не сто грамм героина, а гораздо больше. Потому хозяин притона и решил начать беспроигрышную игру, вследствие которой все Лехины денежки перекочуют в карман Микиты.

Вор никогда не причислял себя к дуракам, потому схему задуманной Москаленко комбинации читал, что называется, с листа. Скорее всего, первый покупатель окажется липовым и надует его, а из-за этого придется предлагать новую партию героина, которую при покупке забракуют. Начнутся разные неприятности с мордобитием и членовредительством, Микита вначале выступит в роли спасителя, а затем превратится в бессердечного стяжателя. И стоит только хозяину "малины" узнать, что у Саюшкина много товара, как тут же вступят в дело костоломы Москаленко во главе с Шуликой.

А Леха точно знал, что пыток ему не выдержать.

– Завтра, – отрезал Саюшкин. – Пусть звонит завтра. Иначе я найду другого. Вы сами отмерили мне срок.

Он решил притвориться жадным недоумком. Нужно, чтобы Микита безоговорочно поверил в безысходность Лехиного положения. Главным было любыми способами выбраться из притона на свет ясный. А там… Там будет видно.

– Лады, – подозрительно легко согласился Микита. – Но смотри, не надумай смайнать. Ты хороший парнишка, Лексей Батькович, и мне очень не хочется, шоб ты влип по-крупному.

Долг – это дело чести. А деньги – мусор. Жизнь дороже, поверь мне, старику…

Похоже, Москаленко намеревался прочитать лекцию о воровской морали и далее, но тут отворилась дверь, и на пороге появился Шулика. Он глядел на своего босса какими-то странными остекленевшими глазами и пытался что-то сказать. Саюшкин, у которого и так все чувства были напряжены до предела, первым заметил, что изо рта швейцара льется тонкой струйкой кровь.

Вора словно кинуло: еще не осознавая, что делает, он вскочил и отбежал к дальнему концу длинного, как кишка, кабинета. Шулика неуклюже переступил через порог, сделал шаг, затем другой, – и словно подрубленный свалился на пол лицом вниз. В его широченной спине торчал нож, загнанный по самую рукоятку.

Несмотря на преклонные годы, предполагающие замедленную реакцию, Москаленко оказался шустрым как хорек. Едва взглянув на обездвиженного помощника, он тут же нажал какую-то кнопку. Леха, который в тоскливом ужасе прижался к стене, вдруг ощутил позади пустоту и, не успев за что-либо придержаться, рухнул куда-то в темноту.

Быстро вскочив на ноги, вор моментально понял, что очутился в потайном ходе. Взглянув в сторону светлого проема, образовавшегося в стене, он увидел, что за ним последовал и Микита, а в отворенную дверь его кабинета вваливались один за другим крепкие парни в черных масках.

Саюшкин не стал досматривать это действо. Его вовсе не интересовала ни судьба хозяина "малины", ни личности тех, кто убил Шулику. Вор развернулся и по узкому темному проходу побежал, что было мочи, в неизвестность.

Марьяна, старая подружка Жереха, была девка хоть куда. Ей уже стукнуло тридцать четыре года, но с виду Марьяне можно было дать не более двадцати пяти. Статная, фигуристая, белолицая, с карими огненными глазами, она походила на фотомодель. Про таких говорят просто – красавица.

И только внимательный наблюдатель мог заметить какую-то ущербность, несмотря на разнообразные ухищрения, пробивающуюся наружу как капли пота в парной. Безвольные тонкие губы не могла скрыть и помада, которой Марьяна рисовала большой сочный бант.

Ровный "классический" нос, если присмотреться, имел хищные крылья; когда подружка Бени Черного гневалась, он становился похожим на клюв большой птицы. А тщательно припудренные морщинки свидетельствовали о бурно проведенной юности.

Первый раз Марьяна Кардаш попала на заметку правоохранительных органов в пятнадцать лет. Ее хулиганистые приятели по пьяной лавочке обворовали продмаг, а девушку заставили стоять на стреме. Наверное, Марьяну спасла от тюрьмы красота – в юные годы она была похожа на ангелоподобное существо.

После этого досадного фиаско Марьяна стала гораздо осторожнее. Последний раз ее задержали четыре года назад – как по нынешним временам, за сущий пустяк. Обладая от природы изворотливым, хитрым умом, она организовала якобы беспроигрышную лотерею и, пользуясь прорехами в законодательстве, некоторое время с успехом облегчала карманы чересчур доверчивых обывателей.

Как Марьяна стала любовницей Жереха, не отличающегося ни смазливой физиономией, ни какой-то особенной статью, история умалчивает. Скорее всего, Беня Черный, который не привык, чтобы ему в чем-либо отказывали, взял ее силой. Юная красотка настолько понравилась Жереху, что он почти перестал заводить случайные связи.

А Беню в этом отношении никак нельзя было назвать пуританином. До встречи с Марьяной он не пропускал ни одной более-менее смазливой мордашки. Почему они не скрепили свои отношения брачными узами, можно было только гадать.

После наглой смерти своего "суженого" Марьяна на некоторое время стала затворницей.

Она появилась на людях только через полгода (если, конечно, не считать походов на рынок и в гастроном). Однако на удивление всех, кто ее хорошо знал, Марьяна Кардаш в разгульную жизнь не ударилась.

Все эти сведения Артем почерпнул из доверительной беседы с дворничихой, краснолицей говорливой теткой, которая знала семью Кардаш уже полвека. Она называла их цыганами, хотя на самом деле предком Кардашей был венгерский коммунист, бежавший в Союз еще до Великой Отечественной войны.

Конечно, кое-что о связи Марьяны с Жерехом было известно и майору. Но красочный рассказ дворничихи, обладающей хорошо подвешенным языком и недюжинной наблюдательностью, превзошел все его ожидания. Похоже, тетка для жителей микрорайона была ходячим информационным агентством. Она знала все и вся.

С трудом распрощавшись с собеседницей, которой очень хотелось почесать язык еще как минимум часок, Артем направил стопы к подъезду, где находилась квартира Марьяны.

Она ушла от родителей, но купила себе жилье в доме, где прожила все свои годы – нередко прошлое (или воспоминания о прошлом) держит нас крепче всех других вожделений и обязательств.

Марьяна отворила дверь без задержки. Или она сразу распознала через глазок, что к ней пожаловал представитель закона, или красотка обладала незаурядным мужеством. Это в социалистические времена могли приютить и накормить любого, кто попросится на ночлег. А нынче боялись пускать в квартиру даже знакомых, особенно если они приходили поздней порой.

– Майор Чистяков, – представился ей Артем, показывая удостоверение и изображая добродушную улыбку.

– Ну и что? – спросила неласково Марьяна.

Похоже, ее не обманула любезность незваного гостя.

– Можно я войду? – вежливо спросил майор.

– Конечно, – охотно согласилась Марьяна, но дорогу не уступила – стояла в дверном проеме, загораживая проход. – Если у вас есть на то основания.

– А вы, я вижу, не без понятия в юриспруденции, – сказал, улыбаясь, Артем.