Меч Гидеона - Страница 17

Через четыре часа кропотливый труд был завершен. Он не дал ровным счетом ничего. Оставались ботинки. Самые многообещающие потенциальные тайники Гидеон оставил «на закуску».

Наступил полдень, а он ничего не ел после ленча, если сандвич можно назвать полноценным обедом, накануне, еще в горах. Зато сбился со счета, сколько выпил за эти сутки чашечек эспрессо. С таким же успехом можно было попытаться продержаться на одной аккумуляторной кислоте. Тем не менее Гидеон заказал по телефону еще три эспрессо, только погорячее.

Он достал из пакета ботинки и водрузил их на кофейный столик. Китайская подделка под «Джон Лоббз». Полно запекшейся крови — бедняге By раздавило ноги… Один изуродованный башмак санитарам пришлось срезать, другой от крови изменил цвет. Под действием летней жары обувь уже начала источать омерзительную вонь.

Гидеон расчистил место и обследовал своим прибором правый башмак. Ничего.

В дверь постучали. Он вышел, прикрыв за собой дверь, взял кофе, дал коридорному на чай и без промедления выпил живительную черную влагу. Не обращая внимания на бурление в желудке, вернулся к своей работе: стал методично разнимать башмак на кусочки, ставя на каждом пометки фломастером.

Начал с каблука, перешел к подметке, аккуратно раскладывая все гвоздики и втулки. Также, орудуя своим особенным ножиком, он поступил со всеми кожаными деталями. Каблук был наборный, из нескольких слоев кожи, которые он осторожно разъял, чтобы накромсать кожаной лапши и ровно ничего не найти. То же самое он проделал со вторым башмаком и с тем же нулевым результатом. Ошметки перекочевали в мешочки на молниях, которые он снабдил ярлычками и убрал в чемоданчик, купленный специально для этой цели.

Еще несколько минут расслабления в кресле.

— Ну и задачка, — пробормотал он уныло.

Работа становилась все тоскливее. Не радовала даже мысль об обещанных Глинном деньгах.

Придется заглянуть внутрь… При всей сомнительности успеха без этого нельзя обойтись. Для выворачивания чужих кишок требовалась особенная музыка, способная поднять настроение. Например, «Воздух» Сесила Тейлора.

Гидеон открыл толстый конверт с рентгеновскими снимками. Как «семейный партнер» By, он воспользовался своим правом получить копии его обследования с головы до ног. Поднеся первый снимок к лампе, стал исследовать его через лупу квадратно-гнездовым методом. Голова, верхняя часть торса, руки: чисто. Но когда он перешел к брюшной полости, сердце замерло: обнаружилось белое пятнышко, вкрапление металла. Исследовав его через лупу, Гидеон испытал разочарование: бесформенный кусочек металла явно впился в тело во время аварии. Не микрочип, не контейнер, не секретное шпионское приспособление.

В кишечнике ничего подобного тоже не нашлось.

Рентгеновские снимки ног были не для слабонервных. На них красовались десятки металлических вкраплений — на снимках это были неровные белые пятнышки. Фрагменты стекла и пластика на рентгене выглядели серыми. By снимали с разных сторон, и это давало представление о форме посторонних предметов: ни один даже отдаленно не походил ни на контейнер, ни на капсулу, ни на магнитное или лазерное запоминающее микроустройство.

Гидеон вспомнил похожего на сову человечка, ехавшего вниз по эскалатору: напуганного, озирающегося, серьезного и очень смелого. Он впервые подумал о том, как бедняга рисковал. Зачем он на это пошел? Будет чудом, если By снова сможет ходить. Чудо, если вообще выживет. Он находился в коме. В его черепе пришлось просверлить дырку, чтобы понизить внутричерепное давление.

Гидеон напомнил себе, что произошедшее не было несчастным случаем. Это было покушение на убийство, стоившее жизни ни в чем не повинному таксисту и еще полудюжине случайных прохожих. Какое там покушение — настоящее убийство, причем массовое!

Отогнав мрачные мысли, Гидеон снова сложил снимки в конверт и подошел к окну. Дело шло к вечеру — он убил на бесполезное занятие весь день. Солнце уже заходило, Пятьдесят первая улица была залита желтым светом, прохожие отбрасывали на тротуар длинные тени.

«Я зашел в тупик или это только кажется? Что дальше?»

Урчание в животе напомнило, что давно пора проглотить что-нибудь в дополнение к кофе. Он набрал номер обслуживания номеров и заказал две дюжины сырых устриц.

Полицейское кладбище автомобилей находилось на берегу реки Гарлем в Южном Бронксе, в тени моста на Уиллис-авеню. Такси привезло Гидеона в район складов и заброшенных промышленных зон, к старым железнодорожным вагонам, выпотрошенным школьным автобусам и ржавеющим контейнерам. Округа провоняла не поддающейся опознанию мерзостью и доносящимся с реки запахом гниющих моллюсков. В воздухе висел, как гул пчелиного роя, шум часа пик с автострады по соседству. Гидеону доводилось жить в похожей дыре — более приличных они с матерью не знали, хотя не переставали переезжать с места на место. Даже запах был знакомым. От этих мыслей ему стало вдвойне тошно.

Свалка была огорожена забором-сеткой с колючей проволокой наверху, раздвижные ворота на колесиках сторожила приземистая будка. За оградой раскинулось, насколько хватало глаз, огромное поле, заваленное изуродованными, донельзя смятыми, порой неузнаваемыми автомобилями.

В будке за пластиковым окном скучал за книгой смуглолицый полицейский. При приближении Гидеона он отодвинул створку окна мясистой ручищей, густо поросшей черными, как у гориллы, волосами.

— Здравствуйте! — приветствовал его Гидеон. — Вы не могли бы мне помочь?

— Что? — Полицейский не спешил отрываться от чтения.

Гидеону стало любопытно, что он читает. Он сильно удивился, увидев, что это «Город Бога» св. Августина.

Гидеон решил, что в данном случае пригодится самая раболепная, подобострастная улыбка.

— Мне ужасно неудобно вас беспокоить…

— Пожалуйста.

Гидеон с облегчением увидел, что, несмотря на надбровные дуги неандертальца и отрастающую буквально на глазах щетину, этот человек смотрит на него открыто и дружелюбно.

— Мой зять Тони Мартинелли, — начал он, — работал таксистом. Он погиб прошлой ночью в аварии на Сто шестнадцатой улице — вы наверняка о ней читали.

Полицейский заинтересовался.

— Конечно, читал! Такого не бывало уже несколько лет, в новостях только об этом и говорили. Ваш зять? Мои соболезнования!

— Сестра убита горем. Какой ужас: на руках два малыша, одному годик, другому три, денег ни гроша, дом заложен…

— Да уж, не позавидуешь… — Полицейский отложил книгу, явно сочувствуя чужому горю.

Гидеон вооружился платком и вытер глаза.

— Тут такое дело… У него на зеркальце заднего вида висел серебряный медальон, святой Христофор…

Коп понимающе кивнул.

— В двухтысячном году Тони был в Италии, и там сам папа римский благословил этот медальон. Представляете, лично! Не знаю, католик ли вы, но святой Христофор — покровитель путешественников, а Тони работал таксистом, так что этот медальон был его главной ценностью. Та мимолетная встреча с папой была высочайшим взлетом всей его жизни.

— Я католик, — кивнул коп, — и мне это хорошо понятно.

— Тем лучше. Рад, что вы меня понимаете. Не знаю, возможно ли это, и не хочу навлекать на вас неприятности, но вдова мечтает получить назад этот медальон. Хочет положить его в гроб и похоронить вместе с мужем. Это принесло бы ей огромное облегчение… — Гидеон так расчувствовался, что даже всхлипнул. — Простите. — И он высморкался в приобретенный специально для этой цели платок.

Полицейский поерзал на месте.

— Понимать-то я вас понимаю и искренне сочувствую вашей сестре и племянникам, но тут вот какое дело…

Гидеон ждал.

— Тут вот какое дело, — повторил полицейский смущенно, словно подбирая слова. — Машина вашего зятя — вещественное доказательство в расследовании дорожно-транспортного происшествия с человеческими жертвами. Она под замком, к ней не подберешься.

— Под замком?

— Да, в специальном ангаре для вещественных доказательств. — Он ткнул пальцем на склад.