Маяк надежды (СИ) - Страница 1

Летние ночи наделены своим видом магии. Время длится долго и вместе с этим пролетает очень быстро, но насыщенно.

Вот и мы вроде только сели за стол, как уже стемнело, городской шум стих, а на небо выплыла огромная луна. Но успели наесться, напиться чаю со сладостями, наговориться и насмеяться вдоволь.

Гордей отправился спать, призрак предка отправился в обход, а княжна давно ушла в свой сказочный павильон, чтобы не лишать дворовую ребятню привычных им сказок. Дух ординарца тоже удалился.

Засобирались и гости.

С целителем я поговорил перед его отъездом. Сварил нам кофе и проводил старика к пруду. Бажен Владиславович по достоинству оценил оранжерею и землю, напитанную силой жизни. Задал несколько уточняющих вопросов, как именно я действовал. И лишь после этого перешел к делу.

— Как вы знаете, Александр Лукич, у меня много было пациентов, — начал он, с удовольствием пригубив горячий напиток. — Как высочайших чинов, так и простых людей. Жизнь моя наполнена чужими историями. Обычными и удивительными. И речь пойдет об одном из них.

Рассказывал мастер жизни завораживающе. Его голос погружал в яркие образы и я словно проживал часть чужой жизни. Прекрасное владение голосом.

Недавно в лечебнице оказался отставной адмирал. С угасанием дара и крайним нервным истощением. Человек интереснейшей судьбы.

Морская карьера графа Волкова была завершена уже давно. Но Григорий Иванович до сих при дворе имел особый статус и уважение. Он написал немало трудов по тактике и маневрам, изобрел какую-то хитрую штуку и выиграл несколько серьезных морских сражений.

Ушел в отставку он неожиданно для всех, ещё большим сюрпризом стала его просьба к императору. Адмирал желал стать смотрителем маяка.

Пожалуй, это был единственный случай в истории, когда за заслуги пожаловали не высший титул, от которого граф отказался, а маяк. Очень важный маяк, стоящий на мысе Кронштадта, морском аванпосте империи.

Волков обустроился там, построил небольшой дом и жил себе спокойно, занимаясь тем, чтобы корабли в любую непогоду могли увидеть путь домой.

Дар при этом у адмирала был необычным для мужчины и для его профессии. Григорий Иванович был природником. Но выбрал военную карьеру, где добился колоссального успеха.

На пенсии же он занялся садом и небольшим огородом, отчего быстро заметил наступающую болезнь.

Но довело его до нервного срыва не это. С маяком начались проблемы.

Задача смотрителя была довольно простой. Проверять стихийные накопители и следить за их исправной работой. Огонь отвечал за свет, воздух за защиту строения, а вода уравновешивала возможные бури. Подробности целитель не знал, ну да это сейчас было неважно.

Маяк периодически переставал работать. При этом всё при проверке было в порядке. Адмирал вызывал столичных магов, но те разводили руками и грешили на возраст как здания, так и его хозяина.

Волков обращался ко всем, кого смог найти. Даже шамана известного пригласил, но и тот не смог ничего сказать. Побывал на мысе и князь Левандовский, как единственный уважаемый представитель артефакторики. Патриарх в то время занимался моими поисками и не отозвался. Тоже без толку.

И вроде бед от сбоев маяка не было. Но Григорий Иванович извелся, ответственно относясь к своему делу. А тут ещё и угасание началось…

Бывший адмирал был уверен, что эта поломка может стать угрозой всей столице. Но, так как никто ничего не обнаружил, его опасения перестали слушать. Да и маяк был больше подстраховкой и данью старым традициям, с современными способами магической навигации надобность в путеводном огне возникала очень редко.

Целитель помог графу с болезнью и снял часть тревог. Они сдружились, объединенные воспоминаниями о далеких странах и опасных путешествиях. И Бажен Владиславович переживал за друга, ведь проблема не была решена.

— Григорий Иванович человек весьма обеспеченный, — напоследок сказал эскулап. — Состояние он заработал немалое, родни у него нет, а живет он скромно, так что потратить свой капитал ему просто некуда. И, если вы сумеете ему помочь, не сомневайтесь, что ваша работа будет достойно оплачена.

По правде говоря, меня так заинтересовала история столь необычного смотрителя маяка, что о деньгах я и не подумал. Внутри шевельнулось предчувствие любопытной задачки. Не такой простой, как казалась с виду.

Так что я был готов согласится помочь и просто так. Но за достойные деньги, конечно же, приятнее. Тем более мне ещё флигель строить, лабораторию, и деревню развивать.

— Я съезжу к нему и поговорю, — быстро решил я.

— Благодарю, — с облегчением выдохнул целитель. — Душа за него болит, как бы снова не случился приступ. Ну что же, спасибо вам за гостеприимство, ваше сиятельство, — старик поднялся. — Чудесный вечер вы мне подарили. Я уже и забыл, каково это, забыть про время в прекрасной компании.

— Вы заезжайте как-нибудь отужинать, Бажен Владиславович. Мы всегда вам будем рады.

— Пожалуй, я всерьез подумаю над вашим предложением, — целитель огляделся и улыбнулся: — Хорошо у вас.

Я проводил его до ворот и отправился в кровать. Заботы, которыми были наполнены последние дни, отпустили и наступил момент приятной усталости. Я был готов крепко проспать несколько дней.

Не знаю, сколько я спал на самом деле, но проснулся я бодрым. И от шума, стоящего в доме. Громкий голос деда прорывался через стены моего крыла. О чем конкретно он говорил, я расслышать не мог, но тон был весьма возмущенный.

Сначала я сварил себе кофе, а лишь потом пошел в гостиную, откуда и доносились крики.

— Нет, ну какая наглость! — патриарх сотрясал газетой.

Гадая, чем его снова зацепили журналисты, я присел за стол и сделал глоток. Скандал скандалом, а чашка кофе — священный утренний ритуал.

Лука Иванович яростно прихлопнул муху, имевшую неосторожность влететь в открытое окно, после чего сокрушенно вздохнул и уселся в кресло. Я машинально проверил контур, отпугивающий насекомых. Так и есть, слегка разрядился. Подпитал его и поинтересовался:

— Что-то случилось?

— Беда, Александр. Настоящее бедствие по имени Авдотья Павловна…

Пришлось напрячь память молодого графа. Смутные воспоминания об объёмной крикливой тетке возникли в недрах детских впечатлений. Вроде это была как раз дальняя родственница. Та самая ветвь Вознесенских, что отделилась и жила себе в Новгородском уезде.

Когда граф почил, тетушка взяла на себя узды правления, отказавшись снова выходить замуж. В управлении родом она не то чтобы не преуспела, но хотя бы не потеряла состояние, сумев его немного увеличить.

В последний раз, когда они они приезжали в столицу, останавливались, естественно, в нашем особняке. Иное было неприлично, да и вредило общей репутации. Сор из избы не было принято выносить, какие бы отношения на самом деле не связывали родню.

— Её сиятельство собирается нас навестить? — довольно спокойно уточнил я.

— Навестить! — снова возмутился дед и вскочил. — Карга припрется сюда со всем выводком и нахлебниками!

— По поводу? — изумился я.

— Императорский бал, чтоб его… Храни бог нашего императора, добрейшей души человека. Помимо чести, которую он оказал нам, его величество не обделил вниманием и нашу родню. Вероятно, желал приятный знак подать. Знал бы он…

Графиня Вознесенская, несомненно, вызывала отнюдь не теплые чувства. Одного того, что она отвернулась от Луки Ивановича в момент острой нужды, было достаточно.

— Так можем их просто не пускать.

— Ты в своем уме, Саша? — воскликнул патриарх, но заметил мою хитрую улыбку и отмахнулся. — Шутишь всё. Я бы рад послать её к чертям. Но тогда, увы, даже приглашение императора не спасет нашу репутацию. Да и кто захочет связываться с теми, кто родню за порог выставляет…