Мауи и Пеле держащие мир - Страница 274

Пиркс сделал паузу, чтобы аккуратно обойти скалу, торчащую из-под воды, и продолжил:

— Короче: приперлись два городских пидора в костюмах, и начали разговор про налоги. Тут ощутимо запахло тюрьмой, но к счастью, мне еще не было 18 лет. Я взял все на себя. Типа: захотелось полетать, я нанял ниггера Геккона, разжился авиапарком. Дальше, вот. Мы все отделались легким испугом, но наши антигосударственные самолеты были конфискованы. Обидно. Мы ведь уже заболели небом. Есть поговорка канаков: «Наша земля, это море». У «Снежного эскадрона» немного другая поговорка: «Наша земля, это небо».

— Пиркс, вы как-то неожиданно перескочили к «Снежному эскадрону».

— Да, док Смит, я пропустил мелкие подробности, как мы искали работу, и как нас наняли колумбийские hombre, чтобы летать по ночам над полями коки в горах и распылять особые инсектициды против гусениц, которых анти-наркотическая авиация скидывала днем. Вам, конечно, известно про этих анти-кокаиновых гусениц, ведь идея появилась в CIA.

— Известно, — лаконично подтвердила спецагент.

— Ну, вот, — продолжил Пиркс, — все шло просто отлично, а потом в одну несчастливую ночь появилась боевая вертушка «Bell-Cobra». Если бы Геккон не увел ее за собой, то нам бы всем крышка. Мы даже не поняли, что происходит. Ведь это был наш вертолет, с американскими опознавательными знаками. Но Геккон сразу понял, выцарапал нам время на лэндинг, а сам погиб. Этот урод-вертолетчик расстрелял его в воздухе почти в упор. Такие дела.

В рассказе возникла пауза — минута молчания. Джоан Смит, подождав немного, спросила:

— Что дальше?

— Дальше поминали Геккона, — ответил Пиркс, — конечно, подошел местный дон, Чако Очоа, специфический субъект. Мы, юниоры, тогда считали его борцом за права фермеров. Ну, вы понимаете: юношеский максимализм и доверчивость. Мы выпили по унции текилы, и дон произнес речь насчет праведной мести за убитого товарища. Один день мы готовились, а в середине следующей ночи, подвесив под фюзеляжи бочки с напалмом, довольно грамотно атаковали вспомогательный аэродром международных анти-наркотических сил. Никто не ожидал такого фокуса, и получился, типа, Перл-Харбор-1941 локального масштаба.

— Пиркс, вы хоть теперь понимаете, что этот Чако Очоа вами манипулировал?

— Дело в том, док Смит, что люди манипулируют друг другом при каждом разговоре. Факт психологии, ага. Сейчас вы манипулируете мной, я манипулирую вами, и это неизбежно.

— Вы уходите от ответа, — укоризненно сказала Смит.

— Я просто расширяю ваш вопрос, чтобы вы почувствовали себя частью ответа, — спокойно возразил пилот, — конечно, дон Чако Очоа манипулировал нами, однако и мы неосознанно манипулировали им. Провинциальному кокаиновому дону кружила голову наша бравада и первые успехи в борьбе с врагом, который до того считался непобедимым в воздухе.

— Пока речь шла об атаке против наземной базы международных сил, — заметила Джоан.

— Да, — он кивнул, — я опять пропустил подробности, как дон Чако набирал авторитет за счет успешных рейдов «Снежного эскадрона», и покупал все более верткие самолеты. Скоро с неуклюжих старых «кукурузников» типа «Grumman-Agcat» мы пересели на «Мустанги», и в изрезанном скалами небе над Андами давали прикурить растяпам из международных анти-наркотических сил, летавшим на современных F-16 «Viper-Falcon», а вертолетчиков просто срубали на ходу, не снижая скорости. По глазам вижу: вы все это знаете.

— Знаю, — подтвердила спецагент, — Потом вы оглянуться не успели, как оказались втянуты в первую войну за объединение Новой Гранады — Великой Колумбии.

Пилот «Снежного эскадрона» коротко кивнул, а потом поправил:

— Точнее, во Вторую Холодную войну, накатившуюся из Карибского региона. Нам здорово повезло, что после гибели Геккона, кэпом стал Ми-Го. Он поставил себя так, что дон Чако прислушивался к нему. И, когда пошли разговоры про священную войну за боливаристские идеалы, дон Чако, обсудив это с Ми-Го, пошел за советом к одному продвинутому лидеру.

— К дону Рулетке? — спросила Джоан Смит.

— Просто к одному продвинутому лидеру, — улыбнувшись, ответил Пиркс, — В общем, мы не ввязались в затею «платиновых генералов», а растворились на просторах Тихого океана.

— Растворились, чтобы потом снова взяться за старое? — предположила она.

— Нет, док Смит, возьмутся за старое «платиновые генералы», засевшие в сельве. Скоро их пригласят в правительство национального примирения, шарманка завертится снова, агенты CIA продолжат биться на невидимом фронте, чтобы война с демоном терроризма шла вечно. Колумбия, Магриб, Палестина, Индокитай, и далее по кругу, без перерыва, чтобы не давать простым американцам времени задуматься, над четырьмя вопросами:

На что они платят такую прорву налогов?

Как это они все время должны банкам, не производящим ни одной полезной вещи?

Почему в Конгресс и Белый Дом при любых выборах попадают только жулики и дебилы?

Где грань между государством и криминальными кланами, и есть ли вообще эта грань?

Ну, док Смит, вы почувствовали себя частью ответа на ваш вопрос о манипулировании?

— Пиркс, это вас в клубе «Humanifesto» учат задавать такие вопросы?

— Хотите узнать об этом больше? — спросил он.

— Да, если вы готовы рассказать.

— Я готов, но не в данный момент. Прислушайтесь к своему дозиметру. Мы на месте.

Дозиметр, закрепленный в чехле на поясе Джоан Смит, тревожно потрескивал, информируя хозяйку о существенном превышении уровня радиации над фоновым. Тем временем, Пиркс сложил весла и направил луч фонаря вниз, в воду. Внизу, под лодкой высветился лазурным сиянием широкий провал, наподобие циклопического колодца. Можно было на глаз оценить глубину футов в сто, исходя из кажущегося размера трех стандартных ярко-оранжевых 20-футовых контейнеров, лежащих на дне.

— Там реактор субмарины и два реактора супер-транспорта? — спросила спецагент.

— Док Смит, у вас же наверняка есть что-то кроме дозиметра, вот и определяйте, что там.

— Да, я задала лишний вопрос. Пиркс, вы поможете мне опустить туда микро-зонд?

— Aita pe-a, — сказал он, — что от меня требуется?

— Просто, светите как сейчас, — ответила она, и вытащила из кармана предмет, похожий на ружейную пулю, подвешенную на нитке, — Ах да, еще просьба: чуть сдвиньте лодку, чтобы можно было опустить зонд точно на контейнеры. Так надежнее.

Контрольный тест продлился минут пять. Ответ был утвердительный: от контейнеров шел слабый поток радона-222, радиоактивного газа, являющегося четким индикатором распада в рядах урана, тория и актиния. На самом деле, Джоан Смит ни на секунду не поверила, что в контейнерах находятся центральные компоненты реакторов, но в оперативном смысле у нее теперь были основания считать задачу поиска ядерного топлива выполненной. Еще оставались реакторы авианосца, затонувшего к югу от Реннела, но он лежал на значительной глубине, и начальство пока не настаивало на выяснении его судьбы. Вот и ладно…

— Пиркс, вы обещали рассказать о клубе «Humanifesto», — напомнила спецагент, когда лодка двинулась в обратный путь к самолету.

— А что вас конкретно интересует? — спросил он.

— Просто, — сказал она, — я не понимаю, как вы с вашей биографией попали в этот клуб.

— Нервы у меня начали шалить, док Смит. Ведь я человек тонкий, романтичный.

— Вы тонкий, романтичный, и нервы начали шалить? — удивилась спецагент.

— Да, — он тихо хмыкнул, — я понимаю, со стороны не очень заметно, но это так. А на войне приходилось делать всякие вещи. И от этого возникли проблемы со сном. Только начинаю засыпать, а оно лезет, и лезет. Я изобрел метод, могу рассказать, вдруг вам пригодится.

— Буду благодарна. И какой же метод?

— А такой: когда ложитесь спать, то надеваете наушники и врубаете рок-металл. Все глюки забивает однозначно. Остается научиться спать под такую музыку.