Матильда - Страница 18

— Д-дважды с-семь — ч-ч-четырнадцать! — прохрипел Руперт, после чего Транчбул, верная своему слову, разжала кулак, и мальчик, проделав длинный путь, шлёпнулся на пол и отскочил от него, точно футбольный мяч.

— Встань и прекрати хныкать! — рявкнула Транчбул.

Руперт поднялся и направился к своей парте, потирая голову обеими руками.

Дети сидели как загипнотизированные. Ничего подобного они никогда раньше не видели. Это было великолепное представление. Лучше, чем пантомима, с одной лишь разницей: в классе перед ними стояла ужасная живая бомба, которая в любой момент могла взорваться и разнести всех в клочья.

Глаза детей были прикованы к директрисе.

— Терпеть не могу маленьких, — изрекла Транчбул. — Маленькие не должны попадаться никому на глаза. Их нужно держать в коробках, как пуговицы или шпильки. И я никак не могу понять, почему это дети так долго не становятся взрослыми. Думаю, они делают это нарочно.

Тут в переднем ряду подал голос ещё один смельчак:

— Но ведь вы сами тоже когда-то были маленькой, мисс Транчбул?

— Я никогда не была маленькой! — огрызнулась она. — Я всегда была большой и не понимаю, почему другие не могут быть такими же.

— Но вы тоже были ребёнком, — сказал мальчик.

—  Я?Ребёнком? — закричала Транчбул. — Да как ты смеешь говорить такое? Что за дерзость! Какая неслыханная наглость! Как тебя звать? И встань, когда разговариваешь со мной!

Мальчик встал.

— Меня зовут Эрик Инк, мисс Транчбул, — сказал он.

— Эрик… как?

— Инк, — повторил мальчик.

— Не валяй дурака, мальчик. Нет такой фамилии и быть не может.

— А вы загляните в телефонную книгу, мисс Транчбул, и найдёте там моего отца под фамилией Инк.

— Ладно, — сказала Транчбул, — можешь оставаться Инком, молодой человек, только вот что я тебе скажу: будешь умничать, я сотру тебя в порошок. А теперь слово «кроссворд».

— Я не понял, что вы сказали? — спросил Эрик.

— Произнеси по буквам слово «кроссворд», идиот!

— К… р… а… — быстро начал Эрик.

Наступила зловещая тишина.

— Я даю тебе ещё одну попытку.

— А!.. Я понял, — произнёс Эрик. — Там после «р» должна быть буква «о». Это легко.

Двумя огромными шагами Транчбул приблизилась к Эрику и встала у него за спиной, как могильное изваяние. Обернувшись, беззащитный ребёнок испуганно посмотрел на чудовище.

— Я правильно ответил? — нервно прошептал Эрик.

— Нет, неправильно! — гаркнула Транчбул. — Мне почему-то кажется, что ты, ядовитый прыщ, всегда и всё делаешь неправильно. Ты неправильно сидишь! Ты неправильно говоришь. Ты неправильно выглядишь! Да ты весь какой-то неправильный! Я даю тебе ещё один шанс исправиться. Произнеси по буквам слово «кроссворд».

Эрик медленно, нерешительно начал:

— К… р… о… с… ф…

Тут Транчбул обеими руками схватила мальчика за уши и сжала их большим и указательным пальцами.

— Ай! — закричал Эрик. — Мне же больно!

— Я ещё и не начинала, — бодро сказала Транчбул и, крепко схватив его за уши, подняла под самый потолок.

Эрик так же, как и Руперт, заголосил во всё горло.

— Мисс Транчбул! Пожалуйста, отпустите его! — снова вмешалась мисс Хани. — Вы оторвёте ему уши!

— Ничего им не сделается! — ответила та. — Уж поверьте моему опыту, мисс Хани, у маленьких мальчиков уши накрепко приделаны к голове.

— Отпустите его, мисс Транчбул, пожалуйста, — умоляла мисс Хани. — Вы делаете ему больно. Вы ведь в самом деле оторвёте ему уши.

— Да никуда его уши не денутся! — закричала Транчбул. — Они прекрасно растягиваются — смотрите сами, — но, уверяю вас, ещё никогда не отрывались.

Эрик завопил ещё громче и к тому же начал дрыгать ногами.

Матильда ещё никогда ни видела, чтобы мальчика или вообще кого-нибудь поднимали за уши. Как и мисс Хани, она была уверена, что уши могут оторваться.

А Транчбул кричала:

— Слово «кроссворд» произносится так: «к_р_о_с_с_в_о_р_д». А ну повтори, прыщ несчастный!

Эрик не стал тянуть. Наученный горьким опытом Руперта, он понял: чем быстрей ответишь, тем быстрей отпустят.

— «КРОССВОРД»! — пронзительно крикнул он.

Продолжая держать мальчика за уши, Транчбул опустила его на стул и зашагала прочь от его парты, отряхивая на ходу руки, словно ей пришлось делать грязную работу.

— Вот как нужно их учить, мисс Хани, — сказала она. — Уж я-то знаю, что слов они не понимают. Им надо вдалбливать. Чтобы заставить их что-нибудь запомнить, их нужно покрутить-повертеть. От этого они лучше соображают.

— Вы всё время мучаете их, — громко сказала мисс Хани.

— И что из этого? — ухмыльнулась директриса. — Зато у этого Эрика уши слегка вытянулись и стали больше, чем две минуты назад. Что в этом плохого, мисс Хани?

— Но, мисс Транчбул…

— Помолчите, мисс Хани. Кстати, вы сами от них недалеко ушли. И если вы не можете с ними сладить, может, вам стоит поискать работу в другом месте? Например, в частной школе для мерзкого отродья богатеньких папочек. Если бы вы проработали в школе столько же, сколько я, то понимали бы, что с детьми нельзя быть добрым. Вы бы лучше почитали «Николаса Никлби» мистера Диккенса, мисс Хани. Прочитайте о замечательном мистере Вэкфорде Сквирзе, об этом достойном директоре школы «Дотибойз-холл». Уж он-то умел справляться с этими бестиями! И знал толк в розгах! После порки на их спинах можно было жарить яичницу с беконом — такие они были горячие. Отличная книга! Но я сомневаюсь, что кто-нибудь из этой слабоумной компании когда-нибудь сможет её прочитать, потому что, глядя на них, не верится, что они вообще научатся читать.

— Я читала, — тихо сказала Матильда.

Транчбул вскинула голову и внимательно посмотрела на маленькую девочку с тёмными волосами и выразительными карими глазами, сидевшую во втором ряду.

— Что ты сказала? — резко переспросила Транчбул.

— Я сказала, что я читала её, мисс Транчбул.

— Читала что?

— «Николаса Никлби», мисс Транчбул.

— Да ты врёшь мне, милочка, — рявкнула Транчбул, свирепо посмотрев на Матильду. — Я сомневаюсь, что хоть один ребёнок в этой школе читал эту книгу, и вот, извольте, какой-то головастик из младшего класса так нагло мне врёт. Ты что, принимаешь меня за идиотку, деточка?

— Ну… — начала Матильда и замолчала. Ей очень хотелось сказать: «Я просто потешаюсь над вами», — но это было бы равносильно самоубийству. — Ну… — снова проговорила она, всё ещё колеблясь сказать «нет».

Транчбул поняла, что ребёнок задумался, а этого она не любила.

— Встать, когда разговариваешь со мной! Как тебя зовут?

Матильда встала и сказала:

— Меня зовут Матильда Вормвуд, мисс Транчбул.

— Вормвуд? Вот как! В таком случае ты дочь владельца «Вормвуд Моторс»?

— Да, мисс Транчбул.

— Он мошенник! — заорала Транчбул. — Неделю назад он продал мне подержанную машину, сказал, что она почти новая. Тогда он показался мне славным малым. А сегодня утром, когда я ехала в ней, у неё вдруг вывалился мотор. Он, оказывается, был набит опилками. Этот человек — вор и мошенник. Я из него отбивную сделаю! Вот увидишь!

— Он умело ведёт свой бизнес, — ответила Матильда.

— Меня не проведёшь! — крикнула Транчбул. — Мисс Хани говорила, что ты тоже не в меру умная. Так вот учти, я не люблю умников. Они все мошенники, и ты наверняка такая же. Прежде чем я разочаровалась в твоём отце, он рассказал мне парочку ужасных историй о том, как ты ведёшь себя дома. Так вот запомни, в школе у тебя такие номера не пройдут, юная леди. Отныне я глаз с тебя не спущу. Сядь и веди себя тихо.

Транчбул уселась за учительский стол — впервые за весь урок. Затем она взялась за кувшин и, держа его за ручку, но не поднимая, изрекла:

— Никак не могу понять, почему маленькие дети такие отвратительные. Они — проклятье всей моей жизни. Словно надоедливые мухи. Чем быстрей от них избавишься, тем лучше. Я вот всё время думаю над тем, чтобы изобрести специальный аэрозоль против детей. Как было бы здорово — входишь в класс с огромным баллоном, нажимаешь на распылитель и… готово! А ещё лучше — гигантская липучка. Я развешу её по всей школе, и дети сами приклеятся к ней. И всё, с ними покончено. Отличная идея, правда, мисс Хани?