Матагорда - Страница 1

Майор Тэппен Дюварни стоял на палубе, держась за поручень, и смотрел на приближающийся низкий песчаный берег. Не таким представлял он себе Техас, с которым связывал все свои надежды.

Тэппен слушал ритмичное шлепанье колес парохода и без особого оптимизма думал о будущем. За плечами у него была война между Севером и Югом и несколько лет бесконечных стычек с индейцами на границе. Ему надоело прозябать в выжженных солнцем и продуваемых всеми ветрами приграничных фортах без семьи и каких-либо перспектив продвинуться по службе, и он расстался с армией.

Перед Гражданской войной Тэппен считался в Чарльстоне весьма состоятельным и завидным женихом. Его семья владела плантацией в штате Вирджиния, а отцу принадлежало несколько торговых судов – четыре шхуны и баркентина, – которые курсировали между островами Вест-Индии, а также портами Карибского моря и Мексиканского залива.

Тэп дважды ходил в плавание матросом на баркентине. Сдав экзамены, стал третьим помощником капитана сначала на шхуне, а потом на баркентине. Отец хотел, чтобы сын до тонкостей познал флотскую службу. И парень полюбил море, ему пришлась по вкусу грубая беспутная портовая жизнь. Казалось, что он создан для нее.

Война все сломала. Семья Дюварни симпатизировала идеям свободы и равенства, поэтому никого не удивило, что Тэп оставил дом и поступил в армию Севера.

В отместку за это сторонники южан сожгли поместье его отца и угнали скот. Одна из шхун утонула во время урагана. Две другие конфисковали конфедераты, и их потопили канонерки северян. Баркентина исчезла где-то в районе таинственного треугольника к югу от Бермуд, и от нее остались одни воспоминания. Четвертая шхуна, потрепанная жестоким штормом, сгорела вместе с доком, когда бои докатились до Чарльстона. Словом, к концу войны Тэп Дюварни оказался без кола и двора да к тому же по уши в долгах. Идти ему было некуда – его родовое гнездо разорили, а отец умер. Не оставалось ничего другого, как вернуться в армию. Девять лет кочевал он по приграничным фортам от Дакоты до Аризоны, сражался с индейцами. Ему удалось сохранить свой скальп, приобрести три шрама: один – от удара ножом, два других – от пулевых ранений.

После долгих хлопот Дюварни наконец выплатили компенсацию за разрушенное поместье отца, и он уволился из армии, имея в кармане чуть больше семи тысяч долларов. Тогда-то и возник со своим предложением Том Киттери.

Капитан Уилкс, направляющийся в каюту лоцмана, остановился рядом с Тэппеном.

– Вам придется непросто в Техасе, майор. У вас здесь есть друзья?

Капитан, добрая душа, когда-то плавал на корабле его отца, теперь беспокоился о судьбе сына и искренне хотел помочь.

– Есть один… друг, насколько мне известно. Я познакомился с ним во время войны.

– И с тех пор не встречались? Девять лет – большой срок. Он ваш нынешний партнер?

Дюварни показалось, что в голосе Уилкса прозвучала тревожная нотка, но не удивился: его и самого время от времени обуревали сомнения.

– Я знаю этого парня, капитан. Кем бы он ни был, он человек чести… И к тому же очень храбр. Не раз сам убеждался.

– Продажа скота – дело очень выгодное, – продолжил разговор Уилкс. – Индианола давно уже стала крупнейшим портом в Техасе по вывозу животных. Я сам занимаюсь этим вот уже несколько лет. Может, знаю вашего партнера?

– Его фамилия Киттери. Том Киттери. Он из старой техасской семьи.

– Киттери, говорите? Как же, как же! Да, он храбр. Никто в Техасе не стал бы отрицать, что Том Киттери необыкновенно смел. Правда и то, что он честен. Но послушайте совета друга, не сходите с моего корабля. Возвращайтесь в Новый Орлеан. Вы знаете море. В Новом Орлеане найдете себе работу.

– А что случилось с Киттери?

– С Томом? С ним, слава Богу, ничего. – Уилкс взглянул на Дюварни. – Вижу, вы не знаете о кровной вражде? – Уилкс помолчал, а потом добавил: – Рискуете оказаться в самом центре жестокой бойни… Распря между семействами Мансон и Киттери. Она началась в 1840 году или около того. В ту самую минуту, когда Мансоны узнают, что вы – компаньон Киттери, они начнут за вами погоню.

– Действительно, новость! – озадаченно произнес Тэп.

– Вы сказали, что познакомились с Томом во время войны? Он, наверное, думал, что вражда между кланами улеглась, поскольку в течение нескольких предвоенных лет ни убийств, ни нападений не было.

В то время в клан Киттери входили самые крутые парни во всем Техасе, как стрелки, они не имели себе равных. Вот Мансоны и сидели тише воды, ниже травы и не высовывали носа. Когда же Киттери ушли в армию, Мансоны остались дома. И даже тогда они еще вели себя смирно. Все изменилось после того, как Бен Киттери погиб в сражении при Шило. Вражеский стан зашевелился. Тут еще Том попал в плен, – а сюда дошли слухи, что он убит, и наглецы совсем распоясались. Угнали часть стада Киттери и подожгли коровник. Старый Алек, дядя Тома, погнался за ними, но ему устроили засаду и прикончили его. Теперь уже ничто не могло остановить бойню. Мансоны расправились с двумя чернокожими работниками, служившими у Киттери с незапамятных времен, и сожгли дом в поместье – один из самых старых на побережье Техаса.

Торговля скотом становилась выгодным делом, и не получившие отпора грабители Мансоны решили разбогатеть, продав быков Киттери. Но их планы потерпели крах – однажды ночью кто-то поднял на ноги самое крупное стадо и загнал его в Большую Чащобу. Вы не слышали о Чащобе? Должен вам сказать, что искать там скот – все равно что гоняться за привидениями. Мансоны всегда чурались тяжелого труда, а выгонять скотину из зарослей, доложу я вам, – работенка не из легких. Так что бычки, коровы и телки все еще там.

– Наверное, именно это стадо я и купил, – усмехнулся Дюварни. – Ну и везет же мне!

– У вас есть оружие? – спросил Уилкс.

– Да, конечно. – У Тэпа были и пистолет и револьвер. – Судя по тому, что вы рассказали, без оружия тут не обойтись.

– Это уж точно. – Уилкс выпрямился. – Я должен идти на капитанский мостик, входим в порт, но послушайте моего совета, не сходите на берег… А если уж сойдете, то приготовьтесь к самому худшему. Мансоны устроили ловушку для Джонни Любека, и они готовили ловушку для Тома. Они ждали его, когда он прибыл сюда на пароходе… на моем пароходе.

– И что же Том?

Уилкс криво улыбнулся.

– Том совсем не дурак. Я рассказал ему о том, что случилось с Джонни, и он заранее ускользнул с корабля, когда входили в залив. В то утро был густой туман, и Том благополучно добрался на плоту до острова Матагорда. Остров вытянут в длину и такой узкий, что трудно себе представить, как можно здесь укрыться, но Том тем не менее спрятался. Он хорошо знает эти места. По крайней мере, когда мы последний раз проходили мимо острова, он был жив, и я надеюсь, что здравствует и сейчас.

– Вы упомянули Джонни, как бишь там его?

– Джонни Любек. По рождению он не Киттери, отец Тома усыновил его, когда тот осиротел, и воспитывал как родного сына. Люди говорят, что отцом Джонни был один из пиратов Жана Лафитта. Они часто скрывались на Матагорде и оставляли свои суда у его пляжей, обращенных к материку. Тем не менее Мансоны решили, раз Джонни вырос в семье Киттери, его тоже надо убить. Однажды они подкараулили его и ранили. Понадеявшись, что он умрет, отправились выпить, но Джонни собрал последние силы и уполз. Добрался до дома старого индейца на мысе Блэк-Джек, и тот выходил его. Кажется, Мансоны, к которым присоединились Харты и Джексон Хадди, могли торжествовать, что сокрушили всех своих врагов, но тут появился Том.

– Что же случилось?

– Отсидевшись на Матагорде, Том решил добраться до дому. Никто ведь не сообщил ему, что его дом сожгли. По дороге случайно нарвался на засаду Мансонов. Они услышали, как он подъезжает, и обстреляли его. Том вылетел из седла – в него попали две пули.