Matador поневоле - Страница 6

Рафи вставал затемно и ложился спать далеко за полночь. Его невозможно было застать сидящим без дела. Он успевал всюду. Утром его видели у овчара, стригущим овец, днем он таскал воду в мастерской кожевенника, а вечером раздувал мехи в кузне. Постепенно его узнал почти весь городок. Благодаря своему трудолюбию, сообразительности и скромности он стал желанным гостем в каждом доме, в каждой мастерской. Все чаще его работу вознаграждали не устной благодарностью, а парой-другой медяков. Кое-кто стал присматриваться к нему как возможному подмастерью…

Через год Рафи вполне сносно умел читать и писать, мог подковать лошадь, починить сапоги или платье, освежевать и разделать тушу коровы и освоил еще с десяток наиболее ходовых ремесел. Он окреп физически и приобрел сноровку в делах. На вид ему можно было дать лет шестнадцать. А его рассуждения и поступки были рассуждениями и поступками взрослого мужчины.

Он продолжал жить в своем сарайчике и получать подзатыльники от дяди и старших двоюродных братьев. Но теперь Рафи не убегал от мелких неприятностей в свой мирок. Он воспринимал все это как неотъемлемую часть своей настоящей жизни, как неприятный, но полезный урок, который нужно усвоить, если хочешь избежать ошибок в дальнейшем.

В самом темном углу сарая он соорудил небольшой тайник, куда складывал те деньги, которые ему удалось заработать. Он не потратил ни монеты, по-прежнему довольствуясь остатками с дядиного стола и десятки раз штопанной одеждой братьев. Помимо денег в тайнике были спрятаны немного поношенные, но еще крепкие башмаки, которые ему подарил сапожник, добротные штаны и куртка – плата портного за работу, короткий, острый как бритва кинжал, сделанный собственными руками под руководством оружейника, и другие мелочи, необходимые для дальней дороги.

Каждый вечер перед сном Рафи открывал тайник и подолгу любовался своим богатством, думая о том, что его цель стала ближе еще на один день. И скоро, уже совсем скоро он навсегда покинет постылый дом.

Скоро… Но когда? Он был готов к тому, чтобы пуститься в дорогу немедленно. Но что-то удерживало его в маленьком, забытом богом городке. Предчувствие. Предчувствие, что вот-вот случится что-то такое, что укажет ему единственно верную дорогу и точное время отправления… Мигель говорил, что мечта выбирает человека. А значит, она должна подсказать, когда настанет время действовать. Что толку в пройденном пути, если ты пришел к цели слишком рано или слишком поздно? Что толку, если ты пришел вовремя, но не туда? Важно знать не только направление, но и время отправления. Без этого можно наполнить свою жизнь поиском, но никогда не найти то, что ищешь.

Умом всего этого Рафи не понимал. И некому было объяснить ему эти простые истины. Но он чувствовал, что время еще не пришло. И благоразумно прислушивался к своей интуиции, которая зачастую оказывается гораздо полезнее и вернее многомудрых знаний. Он ждал. Ждал так, как ждет решающего боя воин. Не предаваясь пустым размышлениям, лишающим сил сомнениям и безвольному созерцанию, а неуклонно закаляя свою волю и тело, пестуя решимость победить и беспощадно избавляясь от своих слабостей. Ожидание боя должно быть наполнено действием. Иначе поражение неизбежно. Рафи ждал нужного момента без суеты и спешки, без ненужных волнений и боязни пропустить начало схватки. Так ждет воин. Твердо зная: о том, что его час пробил, возвестит протяжный тревожный зов боевого рога.

И рог прозвучал.

Спустя ровно год после расставания с бывшим матадором, день в день, час в час в маленький городок, лежавший в устье реки, въехали три ярко раскрашенных фургона. Небольшой шумный и красочный караванчик появился на западной окраине города во время послеполуденного отдыха и перебудил всех местных жителей.

Это был бродячий цирк. В то время таких цирков – пара акробатов, фокусник, жонглер да шут – много колесило по пыльным дорогам. Имея в запасе несколько незатейливых трюков, эти бродяги развлекали простой люд на площадях небольших городков, за что получали еду, разрешение на ночлег и несколько полновесных монет. И хотя трюки были у всех одни и те же, а внешний вид артистов иногда вызывал не смех, а слезы жалости, такие цирки были радостным и ярким событием в маленьких городах и селах, где жизнь настолько скучна и однообразна, что о какой-нибудь бедной свадебке жители вспоминают не один год.

Такой цирк и приехал жарким летним полднем в городок, где жил Рафи. Весть об этом сразу облетела весь город. Едва закончилась сиеста, люди начали стекаться на площадь. Циркачи уже соорудили из разборных фургонов некое подобие сцены. В центре площади, составив в круг телеги, они сделали некое подобие арены. Рафи, пришедший на площадь одним из первых, понял, что выступление артистов не ограничится парой фокусов и кривлянием шутов. Будет коррида. Он даже увидел того, кто будет убивать быка. Невысокий и стройный, он небрежно облокотился на борт фургона и заигрывал с местными красотками. Он был чем-то похож на Мигеля. Только намного моложе…

Мальчик облизал губы. Он понял, что сегодня тот день, которого он так ждал. Во что бы то ни стало, он должен уехать с бродячими артистами и с этим молодым матадором. Любой ценой… Другого такого шанса придется ждать неизвестно сколько – городок стоял далеко в стороне от торговых путей и гости здесь были такой же редкостью, как дожди летом.

Он попросится в ученики к этому матадору. Если, конечно, сегодня проиграет бык, а не человек… Это в столице коррида понемногу превращалась в красивый спектакль. Матадоры взяли моду набирать себе целую команду помощников, которые успевали так вымотать быка, что к концу боя, когда против него выходил матадор, у израненного торо зачастую не хватало сил на борьбу. И его убивали как на бойне, хладнокровно, безо всякого риска.

Но в маленьких городах, где к традициям относились всерьез, а мужество ценилось больше, чем красивые игры, коррида по-прежнему оставалась тем, чем была изначально, – смертельной схваткой одного человека и одного быка. Без хитрых трюков и уловок. Один на один – мощь зверя и несгибаемая воля человека; слепая ярость торо и граничащая с безумием храбрость матадора. Шансы на победу были равны у обоих. Так же как и шансы на смерть. Поэтому исход боя нельзя было предсказать. Все решали мастерство и выносливость матадора и, конечно, случай. Тот самый случай, который не подчиняется логике, которому неведомы понятия справедливости и сострадания. Случай, который по собственной прихоти принимает чью-то сторону.

Людей на площади становилось все больше. Пестрая толпа шумела в ожидании представления. Мужчины пили вино из фляг, а некоторые – прямо из бурдюков, передавая их по кругу. При этом не переставая разговаривать, перекрикивая друг друга и оживленно жестикулируя. Женщины в ярких платках вторили им, только выше на тон. Повсюду с веселыми криками сновали дети, внося еще большую сумятицу.

Единственный островок спокойствия был там, где стоял Рафи. Он ни с кем не разговаривал, отвечая на каждое обращение лишь рассеянным кивком, не бродил бесцельно по площади, не пил и не кричал. Мальчик не сводил взгляд с матадора. Для Рафи это был не просто человек, который за деньги убивает быков. И не просто смельчак, который зарабатывает деньги, рискуя жизнью. Для мальчика этот молодой незнакомый матадор был почти богом. Это было живое воплощение мечты. Четвертый матадор, которого он видел в своей жизни.

Первый раз это было, когда отец, тогда еще живой, взял его с собой в соседний городок, и там они попали на корриду. Точно так же там оградили центральную площадь телегами, точно так же сперва выступили акробаты и клоуны. А потом начался бой. В тот раз он был неудачным для двух матадоров. Одного бык поднял на рога в самом начале схватки. Матадор подпустил торо чуть ближе, чем нужно, за что мгновенно и поплатился – рог вспорол ему бедро, человек упал, отброшенный могучим ударом, и бык успел еще несколько раз боднуть тореро, прежде чем его отвлекли несколько смельчаков, бросившихся на арену.