Мать Лжи - Страница 82

— Старейшины! — Кавотти не стал изменять свою глотку, как это сделал Орлад, но его голос и без того произвел необходимое впечатление. — Моя мать действительно поддерживала вигелиан. Она своими глазами видела, как с отца содрали кожу, а ведь у нее на руках оставались и другие дети. Она понимала, что за ней наблюдают прорицательницы Кулака. Лишь я и несколько верных мне людей знали, как неустанно и бесстрашно она боролась за нашу свободу. Многих из вас я бы мог обвинить в пособничестве врагу. Однако, если вы выберете меня дожем, я не стану никого преследовать — что прошло, то прошло. Не будет никаких репрессий, я не намерен сводить старые счеты. Голос, за последние две шестидневки я провел две битвы, проделал огромный путь и почти не спал. Прошу вас побыстрее провести голосование.

Куарина оглядела Совет.

— Готовы ли голосовать почтенные старейшины?

— Нет! — Орлад вскочил на ноги. — Я не… я буду…

— Я снимаю свою кандидатуру, — пробормотал Дантио, не открывая глаз.

— И я снимаю.

Орлад сел и уставился в пол. Он принял неизбежное. Фабия наклонилась и благодарно сжала его плечо. Он оттолкнул ее руку.

— Получается, — спокойно продолжала Куарина, — сейчас у нас нет законного претендента. Лорд Марно Кавотти, готовы ли вы и ваша нареченная объявить себя мужем и женой перед богами и Советом?

Кавотти посмотрел вниз — ему пришлось нагнуть голову, чтобы взглянуть на свою будущую невесту. Или просто невесту?

Фабия прошептала:

— Судьба благоволит быстрым.

— Мы готовы, — решительно произнес Кавотти.

— Кто дает согласие на брак этой женщины?

— Орлад, скажи: «Я даю», — шепнул Дантио.

— Я даю, — повторил вслед за братом Орлад.

— Повернитесь лицом к священной Веслих, — велела Голос. — Вот сюда. Марно Кавотти, повторяйте за мной…

Последующая церемония бракосочетания была как нельзя более короткой.

— Я объявляю вас мужем и женой. Почтенные старейшины, если вы за то, чтобы Марно стал дожем, пожалуйста, встаньте. Единогласно. Дож Марно, вы избраны согласно традициям города. Можете поцеловать невесту.

Марно Кавотти давно научился произносить речи, как научился и многому другому. Прежде всего он заверил новых родственников, что они останутся уважаемыми членами семьи дожа.

— Дворец был и всегда будет вашим домом. Леди и лорды, вы получите поместья, которые позволят вам жить в соответствии с вашим положением. Я рассчитываю, что все вы поможете моей жене и мне нести возложенное на наши плечи тяжкое бремя управления Селеброй. Мы одержали победу в войне, но еще несколько лет нам придется бороться с врагами. С этих пор Селебра будет охранять перевалы, не давая вражеским войскам вторгаться на нашу Грань. — И так далее. Оливия и Орлад кивали. Дантио вежливо улыбался.

Марно поблагодарил и отпустил старейшин. Затем приказал дворцовым слугам и чиновникам подготовить благодарственную службу за спасение города и торжественные похороны дожа, свадьбу и коронацию. Он мягко заверил Орлада, что верист Ваэльс будет считаться одним из главных героев Освобождения, но его тело следует убрать с катафалка.

Потом он извинился и ушел спать.

За годы сражений он ни разу не чувствовал такой усталости, как сегодня, когда до победы оставалось совсем немного. Селебра уже была под контролем, и он вполне мог доверить Мяснику и Нузио возглавить военные действия до утра. Труп Стралга нужно было доставить ледяным демонам в качестве доказательства его смерти. Кавотти послал гонцов к Мелчитте, чтобы он сжег Веритано и покинул город. Он не сомневался, что лишенное вожака войско Стралга распадется и распространится, точно чума, по всей Грани. Многие веристы устремятся к Границе. Эту часть вражеских сил можно блокировать в Альтиплано, где их ждет голод. Прочих придется выслеживать и убивать, но этим займутся многочисленные флоренгианские веристы, которых нельзя оставлять без дела.

Кавотти поднялся от рядового повстанца до командира войска и правителя города — спальня дожа послужила неприятным напоминанием о том, что его жизнь только что полностью изменилась. Спальня оказалась просторнее многих храмов. Два ряда колонн поддерживали потолок. Он мог бы разместить здесь небольшое войско, а на постели в центре зала улеглось бы тридцать человек. И зачем нужно столько канделябров высотой с дерево, в каждом из которых по дюжине свечей, когда он всего лишь хочет поспать? Что толку от пятерых слуг? Они заверили Марно, что дож умер не здесь, да и запахов смерти и болезни он не уловил — только немного отдавало плесенью. Слуги не ожидали, что новый дож появится так быстро. Марно слишком устал, чтобы просить спальню поменьше.

— Ладно, меня все устраивает, — сказал он. — Уходите.

— Не желает ли милорд, чтобы со свечей сняли нагар? Да когда же это закончится?!

— Нет, нет! — вспылил он. — Я буду любоваться фресками на потолке. Уходите. Да поживее!

Они закрыли дверь — точнее, одну из дверей. В спальне их было три, да вдобавок шестнадцать высоких окон, занавешенных парчой. Будь он в здравом уме, он приказал бы Мяснику или какому-нибудь другому надежному человеку прочесать дворец — вдруг где-то остались ледяные демоны. Однако он слишком устал.

Марно присел на край постели, чтобы снять сапоги — и замер с сапогом в руке. Только тут он понял, что попал в сокровищницу. Он с детства знал, что дворец дожа славится небывалой роскошью, но ему не доводилось бывать в этих залах. На стенах было столько лазурита и золотых листьев, что хватило бы на финансирование большой войны. Канделябры усыпаны самоцветами. С первого взгляда ему показалось, что спальня огромна и пуста, но когда он принялся считать стулья, столы и ларцы, то очень скоро сбился. Каждый предмет здесь был настоящим произведением искусства. Пол устилали ковры из лучшей шерсти альпака, переливающейся всеми цветами радуги. Изумительная вышивка на покрывалах вызывала восхищение. Затем Марно обратил внимание на керамику, скульптуры и гобелены. Почему Стралг не забрал эти сокровища? Братья Марно наверняка заявятся сюда с повозками, чтобы получить компенсацию за годы опасностей и лишений.

Братья? Он не видел их шестнадцать лет. Как с ними быть? И это — лишь один из вопросов, которые ему предстоит решать в ближайшем будущем. Марно вздохнул, понимая, что заснуть не удастся. Слишком много мыслей теснилось у него в голове. Он и прежде уставал так сильно, что не мог спать. Ему было известно лишь одно средство борьбы с бессонницей: женщина. Гвинетта лучше всех знала, что ему необходимо.

— Священный Укр!

Он вскочил и резко развернулся. Через дверь, которую он не заметил, в спальню вошла его жена. Вопрос Номер Один. Фабия осмотрелась по сторонам и прикрыла лицо рукой, словно ее ослепило солнце.

— Это ты, мой супруг?

Он заставил себя улыбнуться.

— Да, я. Прислать за тобой колесницу?

Фабия подошла к нему.

— Орлад назвал меня потаскухой — видимо, потому что я продала свое тело за корону. Однако я даже не представляла, что совершила такую удачную сделку.

— Ты еще не видела серебряные ночные горшки в комнатах слуг.

На Фабии было белое полупрозрачное облегающее платье. Черные локоны спадали на грудь, а сквозь ткань просвечивали соски. Он наблюдал, как она идет к нему по коврам. Забыв об усталости, Марно не отрывал от нее взгляда. Он хотел женщину, однако не мог принять то, что ему послали боги.

Ее улыбка казалась детской и искренней.

— Мне сообщили, что жена должна спать в одной комнате с мужем. Полагаю, тут хватит места для двоих?

— От моего храпа здесь будет такое эхо, что я сам проснусь, — буркнул Марно. — Впрочем, сегодня можно и потерпеть. Но, Фабия, мы с тобой договорились, что наш брак будет лишь политическим союзом.

Она присела на край огромной постели — не слишком близко, но так, чтобы он мог до нее дотянуться, если пожелает.

— То есть мы будем только притворяться мужем и женой?