Мать и дочь: синхронная любовь, или Французские амуры против американских эротов - Страница 4

Невезучая по линии мужчин.

Аспирантка, припомнив еще с десяток профессорских терминов, разразилась истеричным смехом.

Нудный старикан напрочь позабыл, что когда-то балдел от женских прелестей и наверняка, по уши влюбленный, именовал притягательные части тела гораздо поэтичней и разнообразней.

– Как там у шотландского барда про девичьи груди?.. Метель, наверно, намела два этих маленьких холма…

Глория прослезилась – то ли от умиления, то ли от досады.

– А самый мудрый из царей тоже неплохо сказал о сосцах невесты: пара молоденьких серн, пасущихся между лилиями.

Глория смыла непрошеные слезы одинокой аспирантки.

– Куда профессорам анатомии до влюбленных поэтов и царей, охваченных страстью.

Глория бодро присвистнула.

– Рано или поздно любовь приходит к каждому человеку.

Но слезы снова – предательски, на рефлекторном уровне – проступили, не давая расслабиться.

– Неужели мне никогда, никогда, никогда не услышать подобных слов?

Глория плакала тихо и долго, стоя под горячим душем, не приносящим облегчения.

– Ни-ког-да…

Обычно упругость струй и обильный гель очень быстро приводили расстроенную девушку в академическое чувство.

Но в этот раз почему-то интенсивное намыливание и энергичное смывание абсолютно не помогало.

Как и воспоминание о невнятном гадании.

Ну почему левая роза не помедлила хотя бы минутку?

А в это самое время в Париже мать аспирантки начала испытывать удивительные метаморфозы.

Во-первых, устойчивый скепсис по поводу несанкционированного проникновения на Всемирную выставку цветов сменился мерцающей уверенностью, что все получится и Безымянная Красавица обретет и достойное имя, и место в элитном каталоге.

Во-вторых, уверенность в полном знании психологии мужчин получила заметную трещину, так как ученый сухарь, безэмоциональный партнер по танго совершил несвойственный для своего высокого статуса и достаточно серьезного возраста поступок.

И об этом непременно должна была тут же узнать милая Гло.

Кто же мог предположить, что председатель отборочной комиссии выкинет подобный фортель…

Мать захотела удивить дочь, и ей это прекрасно удалось.

– Алло, бэби, я тебе не помешала?

– Нисколько, Ма! Я только что из душа.

– Гло, у меня для тебя прекрасные новости.

– Ма, ты доконала председателя танцами?

– В том-то и дело, что нет.

Мать по-девичьи хихикнула.

– Бэби, поверь, я не планировала ничего подобного. Но после серии наших бесконечных танго случилось забавное событие. Хозяин «Розовой шкатулки», пораженный нашим фанатизмом, предложил две свободные комнаты наверху для недельного проживания.

– Чудесно.

– Разумеется, отказываться было нелепо, тем более что в этих комнатах раньше останавливались знаменитые танцоры, приезжавшие на международные бальные турниры.

– И как тебе обстановка в номере?

– Все на уровне трехзвездочного отеля.

– Вполне терпимо.

– Только вот раздражают дурацкие обои, покрытые изображением амуров, – целая легковооруженная армия.

– Значит, у тебя, Ма, появился шанс при посредничестве мифологических лучников охмурить голландца и облегчить себе выполнение особого селекционного задания.

– Гло, ты угадала.

– Не может быть…

– Похоже, амуры превратили ученое сердце в ласкового дикобраза.

– Ма, да над тобой амуры поработали на славу.

– Что я… Мне влюбляться не привыкать. А вот председатель, известный как ярый противник адюльтеров и мезальянсов, – это совсем другое дело.

– Точно, без амуров ты бы его не достала.

– Гло, ты не поверишь: он сам, понимаешь, сам проявил инициативу и назначил мне вечернее свидание!

– Действительно, хорошая новость.

– Представляешь, только я устроилась отдохнуть, как открывается дверь, и на пороге номера – председатель собственной персоной, с огромным букетом самых лучших и дорогих роз, моих любимых, алых!

– Интересно, откуда он узнал, что они твои любимые?

– Наверное, во время танца проболталась… Помню, что я тогда щебетала без умолку!

– Ма, ты неисправима. И случайно намекнула на букет? Или он принял за намек твои профессиональные восторги? Но в любом случае, Ма, ты не прогадала!

– Думаешь, сам бы он не догадался?

– Наверняка.

– Нет, Гло мои слова здесь ни при чем. Я же ничего не говорила ни про шампанское, ни про шоколадное ассорти…

– А, так это оказалось дополнением к букету? Он что, решил за тобой всерьез приударить?

– Получается, да…

– Поздравляю. Ты испортила репутацию закоренелого холостяка и патологического женоненавистника.

– Наверное, у него это такая маскировка, чтобы кто попало не лез в объятия.

– Образец отпугивающей мимикрии!..

– Гло, но это еще не все…

– Что, неужели он сразу предложил руку и сердце?

– Не торопись, милая, не торопись. Пока я получила только приглашение на экскурсию.

– В Лувр?

– Не угадала.

– М-м-м… В Бастилию?

– Бэби, эту тюрьму снесли еще в якобинскую революцию!

– Ма, но я не знаю больше названий знаменитых французских темниц.

– При чем тут темницы? – рассердилась мать. – Можно подумать, в Париже, кроме как в тюрьму, сходить некуда!

– Ма, мне лень соображать, – честно призналась дочь. – Давай говори.

– В ботанический сад Сорбонны! – внушительно произнесла мать.

– Тот самый, знаменитый?

– Да, милая, да.

– Впрочем, это предсказуемо… Было бы странно, если бы ты там не появилась. Еще более странно, что ты там до сих пор не побывала…

– Бэби, но я туда собиралась заглянуть перед самым отъездом, и, конечно, в случае удачного окончания моей секретной миссии.

– Ма, каждую минуту, каждую секунду помни о Безымянной Красавице.

– Разумеется.

– Ма… Там же должны быть розы наших предков!

– Наверняка!

– Как я тебе, Ма, завидую!

– Гло, не переживай. Когда у тебя появится жених, то обязательно устроим вам свадебное путешествие в Париж.

– О’кей!..

Немного позавидовав матери, дочь, которой давненько никто не назначал свидание, вернулась из парижской мечты в надоевший университетский быт.

И чтобы больше не забивать голову идиотскими мечтами о пылкой, страстной, всепоглощающей любви, аспирантка принялась вслух повторять тезисы к грядущему семинару:

– Известно, что к семейству розоцветных относятся груша, яблоня, персики, слива и вишня…

Аспирантка удовлетворенно представила, как при этих проникновенных словах первокурсники и первокурсницы начнут аппетитно облизываться.

– Но вы вряд ли, дорогие мои, в курсе, что к розоцветным также принадлежат земляника, ежевика, малина, рябина…

Фруктово-ягодные миражи не на шутку растревожили воображение аудитории, пускающей слюнки.

Аспирантка вооружилась феном.

– Отличительной чертой строения цветка является наличие двойного пятичленного околоцветника.

Глория как попало сушила волосы, боясь опоздать на семинар.

– Не забыть бы еще про чашелистики, лепестки и тычинки… расположены по внутреннему краю более или менее выраженной и обычно вогнутой, часто бокальчатой или блюдцевидной цветочной трубки…

Продолжительный экскурс в ботанику привел Глорию Дюбуа в обычное аспирантское состояние.

А заканчивая семинар, можно чуть-чуть и похвастаться, чтобы поразить аудиторию рассказом о Безымянной Красавице, вполне готовой к завоеванию самого престижного места на Всемирной цветочной выставке в Париже.

Глория Дюбуа, кутаясь в гигроскопичный халат, обрела прежнюю уверенность в себе как в крепком профессионале-селекционере.

И никто не виноват в том, что ум, талант и научные достижения никак не влияют на обыкновенное житейское счастье.

Глория босиком пробежала на кухню.

Надо просто набраться терпения. Настоящую любовь получить гораздо сложнее, чем вывести новый сорт розы.