Массовая культура - Страница 106
Если гражданин включит радио, он, вероятно, услышит беседу или дискуссию по проблемам секса. Если включит телевизор, будет иметь шанс увидеть какое-нибудь «умеренно» оголенное ревю — «умеренно», потому что программа предназначена для семьи. Зато уж если он надумает провести два часа в кино или мюзик-холле, он может насладиться сексуальной распущенностью без всяких ограничений. «Пройдите по улице, — пишет Клод Бонфуа, — откройте журнал, войдите в кино во время антракта, когда на экране демонстрирует свои прелести прекрасная нимфа, встающая из ванны в ореоле мыльной пены, — всюду ваш взгляд встретит обнаженные или полуобнаженные тела. Если вы захотите, чтобы ваши глаза получили большее удовольствие, на Монмартре есть заведения, где стриптиз демонстрируется непрерывно, заведения, вход в которые украшен выразительными снимками, давно уже не волнующими детей квартала, а вызывающими у них смех».
До недавнего времени гражданин Запада считал, что нет ничего нового под солнцем и что законодатели мод создают образцы одежды на следующий сезон, роясь в старых журналах. Но события опровергли эту легенду. Всего лишь несколько лет назад, к великому ужасу блюстителей порядка, на улицах неожиданно появились девицы с декольте до пояса, а на пляжах можно было встретить девушек в купальных костюмах такого же фасона. Если мода на обнаженную грудь не смогла утвердиться, то не в результате мер, принятых полицией, а потому, что многие женщины поняли невыгодность для них чрезмерного декольте из-за особенностей фигур. Но зато, несмотря на первоначальные запреты (вплоть до арестов) и публичные скандалы, несколько лет тому назад начала свое триумфальное шествие почти по всему миру мода на обнаженные бедра.
Секс все более входит и в сферу деловой жизни, накладывает свой глубокий отпечаток и на семейную жизнь. Неверность давно уже не только не является причиной кровавых драм, но вообще не является поводом для драмы. Она не столько причина, сколько повод для разводов, число которых непрерывно растет. Для миллионов семейных пар нормальные брачные отношения связаны не с требованием верности, а с необходимостью соблюдения приличий.
Известно, что падение буржуазных нравов датируется не последними десятилетиями. Но последние десятилетия характеризуются не только невиданным распространением сексуального разгула, но и все более упорным стремлением узаконить именно наиболее отталкивающие его формы. В этом отношении западный быт изобилует курьезными случаями, которые кому-то могут показаться невероятными, но, по существу, несут в себе угрозу превратиться в недалеком будущем в банальную повседневность.
Сексуализация быта благотворно сказывается и на развитии ряда отраслей промышленности и торговли. Она приносит большие доходы многим издателям и редакциям, киностудиям и фотоателье, писателям, художникам и псевдонаучным популяризаторам, владельцам ночных клубов, кабаре, публичных домов и так далее.
Особенно ужасны и пагубны последствия процесса сексуализации в молодежной среде. «Свобода» сексуальных нравов среди молодежи находит свое выражение не только в чрезвычайно ранних половых связях, но и в их полной неупорядоченности. Как отмечают некоторые социологи и педагоги, у большей части юношей наблюдается естественное или показное презрение к подлинному чувству любви как какой-то постыдной или старомодной сентиментальности, являющейся признаком «слабости» и «отсталости».
Родители и педагоги пытаются противодействовать разгулу поощрением ранних браков, что очень часто, однако, дает обратные результаты.
Распущенность среди молодежи нередко приобретает и гораздо более опасные формы: коллективный разврат, садистские и гомосексуалистские извращения, массовое употребление наркотиков.
Самым страшным проявлением такого разгула является все возрастающее число сексуальных преступлений, совершаемых в большинстве случаев молодыми людьми. В репортаже Эдди Флагана «Сексуальные преступления в США» на основе подробных исследований отмечается, что «за последние пять лет число изнасилований выросло на 52 % и что нередко изнасилование сопровождается убийством, потому что преступник оказывается во власти слепого приступа садизма или просто хочет заставить навсегда замолчать жертву… 22 000 сексуальных маньяков в поисках жертвы свободно странствуют по Соединенным Штатам». Не лучше обстоит дело и в буржуазной Европе. В марте 1965 года судья Креспи сделал подробный доклад на тему «Социологический аспект коллективного изнасилования», отметив, что речь идет «о преступлении, очень редком до 1950 года, а в настоящее время получившем огромное распространение» во Франции.
Часть буржуазного общества в интересах собственной безопасности пытается ограничить тенденции роста извращений и насилия среди молодежи, предотвращая или по крайней мере наказывая наиболее резкие его проявления. Но именно эти попытки раскрывают и всю неразрешимость противоречия, корнями своими уходящего в самую сущность строя, пытающегося вести борьбу с явлениями, порожденными самим строем стихийно, неотвратимо и закономерно.
Давно прошли времена, когда затрагивать сексуальные проблемы считалось неприличным для буржуазии, когда эти проблемы были морально запрещенными, а труды Р. Крафта-Эбинга, М. Хиршфельда и Х. Эллиса были известны лишь небольшому числу специалистов.
Сегодня все эти капитальные труды в области сексологии, не говоря уже о бесчисленном количестве псевдонаучных книжонок, стали общеизвестны, общедоступны, издаются и переиздаются огромными тиражами. Секс начинают все чаще рассматривать как первооснову не только биологической, но и общественной жизни. «Мы знаем, — пишет Ив де Сент-Агнес, — что есть две силы, которые движут человеческой судьбой, — война и любовь; первый раз в истории война уступила место любви… В этом мире, лишенном героизма, что остается? Любовь, все формы любви…»
Конечно, объявление сексуальности главной формой жизнедеятельности человека не единственный способ ее возвеличивания. Подобный результат достигается и в том случае, когда между социальными и биологическими функциями ставится знак равенства.
В чем же причины все убыстряющейся и все более открытой сексуализации современного буржуазного быта? Не мы первые задаем этот вопрос: ему уже посвящены сотни и сотни статей, анкет, обширных исследований. Эта литература так велика, что могла бы обескуражить своим объемом самого терпеливого исследователя, если он не учтет одного момента, упрощающего задачу, — все эти многочисленные труды представляют, в сущности, вариации нескольких неизменных решений.
Снятие всех сексуальных «табу» — естественный результат эволюции нравов в обществе, где свобода индивида является основным принципом, утверждают одни авторы.
Необратимый прогресс науки привел к демистификации явлений, считавшихся прежде сокровенной тайной бытия, а сегодня оказавшихся простой физиологией, вторят им другие теоретики.
Особенности эры технизации с ее все большей автоматизацией труда и быта заставляют современного человека придавать исключительное значение сексу как единственной области, не затронутой процессом механизации, делает заключение третья группа мыслителей.
Четвертые ищут причины в одиночестве индивида; пятые, наоборот, в концентрации многомиллионных людских масс; шестые обвиняют во всем средства массового гипноза: рекламу, кино, телевидение; седьмые утверждают, что все эти средства — лишь отражение некоей реальной данности, а истинная причина в распущенности новых поколений, предоставленных самим себе и порывающих связи с традиционной моралью.
Таковы в общих чертах варианты, соединенные часто в сложные комбинации, мотивируемые «неопровержимыми» доказательствами, сдобренными обильной дозой сексологической терминологии и высоким стилем. Если исключить басни о «свободе индивида» и «изобилии благ и свободного времени», ловко сочетаемые с анализом нравственного упадка, нужно признать, что некоторые из вышеприведенных объяснений содержат долю истины. Но даже эти крохи истины оказываются соответственно деформированными и заботливо обработанными в силу откровенного стремления большей части социологов умалить и даже оправдать процесс, который все признают реальным и типичным.