Маски времени (сборник) - Страница 35
Когда он уже собирал вещи, его ушей коснулся неприятный звук: гудение машины где-то высоко в небе. Он прикрыл рукой глаза и увидел летящий под облаками самолетик. Небольшая тупорылая машина делала круги, как будто что-то искала. «Неужели меня?» — подумал Гандерсен. Он инстинктивно спрятался за ствол ближайшего дерева, хотя знал, что пилот не может его увидеть даже на открытом пространстве. Вскоре самолет улетел и скрылся в тумане. Но очарование этого дня развеялось, а неприятное механическое гудение нарушило только что обретенное спокойствие.
После часа пути через высокий лес Гандерсен встретил трех сулидоров, первых после расставания с Йи-гартигоком и Се-холомиром. Он не был уверен, как пройдет их встреча, и позволят ли они ему идти дальше. Эти трое явно были охотниками, возвращавшимися в близлежащее селение. Двое из них несли привязанное к шесту убитое четвероногое травоядное животное, с бархатистой черной шерстью и длинными загнутыми рогами. Гандерсен почувствовал внезапный страх при виде приближавшихся трех гигантских созданий, но страх, к его удивлению, прошел столь же быстро, как и появился. Ведь сулидоры, несмотря на зверскую внешность, ему не угрожали. Они, конечно, могли свалить его одним ударом лапы, но зачем? У них было не больше причин нападать на него, чем у него сжечь их лучеметом — здесь, в своем естественном окружении даже их облик не казался диким. Большие — да. Сильные. С могучими клыками и когтями. Но отнюдь не столь страшные.
— Приятно ли твое путешествие, путник? — спросил сулидор-предводитель, тот, который не нес добычу. Он говорил спокойно и дружелюбно на языке нилдоров.
— Путник путешествует без приключений, — ответил Гандерсен, и на ходу сочинил свое приветствие:
— Доброжелателен ли лес к охотникам?
— Как видишь, охотникам повезло. Если твой путь лежит в сторону нашего селения, приглашаем тебя разделить с нами нашу добычу.
— Я направляюсь к Горе Возрождения.
— Значит, наше селение лежит на твоем пути. Пойдешь с нами?
Гандерсен принял приглашение, тем более, что приближалась ночь и поднимался резкий, холодный ветер. Селение сулидоров было небольшим и находилось в получасе пути на северо-восток, у подножия крутой скалы. Жители селения были вежливы, хотя и полны собственного достоинства, но без всякой враждебности. Они отвели ему угол в хижине, дали еды и питья и оставили его в покое. Они относились к нему не как к представителю чужой, презренной расы бывших завоевателей, но как к обычному путнику, ищущему ночлега. У сулидоров, конечно, не было таких поводов для обид, как у нилдоров, поскольку они никогда не были рабами Компании. Гандерсену, однако, всегда представлялось, что они лишь подавляют в себе ярость, и их вежливость и доброжелательность оказалась для него несколько неожиданными. Он начал подозревать, что его прежнее представление о них было отражением его собственной вины. Утром ему принесли фрукты и рыбу, а потом он распрощался с ними и пошел дальше.
Второй день пути в одиночестве не принес ему такого удовольствия, как первый. Погода испортилась, было холодно, влажно, часто шел снег, и почти все время низко висел густой туман. Он потерял ценные утренние часы, попав в ловушку без выхода — справа и слева тянулись горы, а впереди неожиданно появилось огромное озеро. О том, чтобы переплыть его, нечего было и думать; ему пришлось бы провести несколько часов в холодной воде, чего он наверняка бы не пережил. Пришлось обходить озеро, свернув на запад и потратив много времени — к полудню он находился все еще на той же широте, что и накануне. Вид окутанной туманом Горы Возрождения постоянно притягивал взгляд. Через два часа после полудня ему показалось, что он отыграл утреннюю задержку, но дорогу вновь преградила широкая бурная река, текшая с запада на восток видимо, та, что впадала в озеро, оказавшееся ранее у него на пути. Он не отважился ее переплыть, поскольку его неминуемо снесло бы течением, прежде чем он успел бы добраться до берега. Следующий час или два он шел вверх по реке, пока не нашел брод. Река в этом месте была, правда, еще шире, но видна была отмель.
Кроме того, в русле реки лежали нанесенные валуны, соединявшие оба берега. Некоторые из них торчали над поверхностью, другие были под водой, но неглубоко. Гандерсен начал переправляться, прыгая с одного камня на другой, и почти треть пути проделал, почти не замочив ног. Потом он вдруг провалился в воду по шею, оскальзывался, ощупью искал опору. Его окутывал все более густой туман, создавая ощущение полного одиночества в целой Вселенной — перед ним и позади него клубилась белая мгла. Он не видел ни деревьев, ни берега, ни даже лежавших перед ним камней. Он изо всех сил пытался удержаться на ногах и не сбиться с пути. В какой-то момент он споткнулся и снова оказался в воде. Его начало сносить течением, и он потерял ориентацию, не в силах подняться на ноги. Он собрал все свои силы, чтобы уцепиться за камень, и через несколько минут сумел встать. Шатаясь и тяжело дыша, он добрался до возвышавшегося над водой валуна и присел на него. Он весь промок и трясся от холода. Прошло минут пять, прежде чем он смол идти дальше. Он, правда, не высох, но по крайней мере восстановил дыхание. Он нащупал впереди другой выступавший из воды камень, потом еще один, и еще. Теперь было уже легко — он двигался вперед почти посуху. Он ускорил шаг, преодолев еще несколько камней. В какой-то момент туман расступился, и он смог увидеть берег.
Что-то было не так. Он поколебался, думая, стоит ли идти дальше, не убедившись, что все в порядке. Осторожно наклонившись, он опустил левую руку в воду. В открытую ладонь ударило течение с правой стороны. Это его удивило. Он подумал, что, может быть, усталость и холод спутали его мысли. Несколько раз мысленно рассматривая свое топографическое положение, он приходил к одному и тому же тревожному выводу: если я пересекаю реку в северном направлении, а она течет с запада на восток, то я должен ощущать течение с левой стороны. Он понял, что, пытаясь выбраться из воды, вероятно, повернулся кругом и с этого момента с отчаянными усилиями возвращался обратно на южный берег реки.
Он начал сомневаться в собственных рассуждениях. Возникло искушение подождать здесь, на этом камне, пока не рассеется туман, но потом он подумал, что так можно ждать всю ночь или дольше. Внезапно он вспомнил, что у него есть компас. Он достал его, и оказалось, что выводы относительно направления течения были верны. Тогда он двинулся обратно через реку и вскоре достиг места, где окунулся в воду. Дальнейший путь он проделал на этот раз без особых трудностей.
На берегу он снял одежду и высушил ее с помощью лучемета, установив его на небольшую мощность. Уже наступила ночь. Он с удовольствием бы принял приглашение в какое-нибудь селение сулидоров, но ни один гостеприимный хозяин не появился. Пришлось спать под кустом.
Следующий день был более теплым и менее туманным. Гандерсен двинулся в путь полный опасений, не остановит ли его вновь какое-нибудь непредвиденное препятствие и не потеряет ли он опять несколько часов впустую, но на пути попадались лишь незначительные ручейки и речушки. Местность в этих краях была неровной, складчатой, словно две гигантских руки, одна с севера, а другая с юга, сдавили планету. Преодолевая одну возвышенность за другой, Гандерсен взбирался все выше, поскольку местность постоянно поднималась, а над ней возносилась ввысь Гора Возрождения.
Вскоре после полудня он заметил, что идущие с востока на запад складки местности как бы свернули под углом и шли теперь с юга на север, выходя на широкий округлый луг, поросший травой, но без деревьев. Там паслись огромные стада больших северных животных, названий которых Гандерсен даже не знал. Здесь водилось всего четыре или пять видов — одни горбатые, с тяжелыми копытами, напоминавшие неудачное подобие коровы, другие похожие на газелей-переростков, и еще несколько пород. Однако число представителей каждого вида исчислялось сотнями и тысячами. Дальше к востоку, у самого края поляны, Гандерсен увидел небольшую группу охотившихся сулидоров, которые окружали одно из животных.