Маски времени (сборник) - Страница 158

Черный гигант, голый по пояс, с блестящей от пота кожей, возник перед ним. На мгновение застыл на фоне бездонного синего неба.

— Ворнан! — прогремел его голос. — Ворнан! Он протянул руки к Ворнану…

И схватил его за рукав.

Образ этот навсегда остался в моей памяти: черные пальцы на светло-зеленом одеянии Ворнана. И Ворнан, хмурящийся, уставившийся на руку негра, внезапно осознавший, что броня более не защищает его.

— Леон! — завопил он.

Но тут же с ревом надвинулась толпа. Люди обезумели. Передо мной повисла нижняя перекладина сброшенной с вертолета лестницы. Я схватился за нее, и меня потянуло наверх. Вниз я посмотрел лишь с борта вертолета. Бесформенная масса тел копошилась внизу. Меня передернуло. В свалке погибло несколько сотен человек. Следов Ворнана не нашли.

Первое действие закончилось, второе, похоже, только начинается. Я не знаю, к чему приведет исчезновение Ворнана: укрепит наш дух или, наоборот, сбросит в пропасть безумия. Чтобы это понять, требуется время.

Шесть последних недель я живу в Рио. В полной изоляции, словно на Луне. Все уехали, но я остался. Квартирка у меня маленькая, лишь две комнатки, неподалеку от того места, где разыгрался последний акт трагедии. Более месяца я не выхожу за порог. Еду мне передают по тоннелю пневмопочты. Я не гуляю по городу, не купаюсь. Друзей в Рио у меня нет. Я не понимаю ни слова по-португальски.

С пятого декабря я надиктовываю воспоминания, работа эта близится к завершению. Публиковать мои мемуары я не собираюсь. Но считаю себя обязанным максимально подробно, насколько, разумеется, позволит память, написать обо всем, что мне известно о пребывании Ворнана среди нас и о моих с ним взаимоотношениях. Затем я запечатаю пленку и положу в сейф, с указанием вскрыть не ранее чем через сто лет. У меня нет желания вносить свою лепту в поток уже появившихся сплетен. Надеюсь, мои показания не потеряют своей актуальности и через столетие, но уж во всяком случае они не раздуют пожар, что и так полыхает в нашем мире. А более всего мне бы хотелось, чтобы тот, кто прослушает эти пленки, не сразу понял бы о чем речь, ибо события эти давно уже уйдут в историю. Но, откровенно говоря, не верю в такой исход.

Слишком много осталось неясностей. Разорвала Ворнана толпа или он вернулся в свое время? Был ли черный гигант присланным за ним курьером? Или. Ворнан перенес себя в будущее, как только защита вышла из строя? Не знаю. И почему сломалась защита? Крейлик клялся и божился в ее стопроцентной конструктивной надежности. И вывести ее из строя могли лишь намеренно. Неужели это сделал сам Крейлик из страха перед растущим могуществом Ворнана? И использовал меня, как пешку, убедив пойти навстречу желаниям Ворнана. Я согласился сопровождать его, а Крейлик подсунул ему поврежденную броню. Если так, то я был невольным соучастником убийства, я — ярый противник насилия. Но у меня нет уверенности, что Ворнана убили. Я даже не знаю наверняка, погиб ли он. Одно лишь не вызывает сомнений: он ушел из нашего мира. Я думаю, он мертв. Мы не могли позволить ему и дальше ходить среди нас. Заговорщики, убившие Цезаря, полагали, что действуют на благо общества. Ворнан ушел, но вопрос остался: сможем ли мы пережить его уход?

Мы написали достойную мифа концовку. Когда молодой бог вышел к нам, мы его убили. И теперь он разрубленный на части Осирис,[45] умерший Таммуз,[46] оплакиваемый Бальдр.[47] Грядет час искупления грехов и воскрешения из мертвых, и я его боюсь. Живой Ворнан мог бы развенчать себя, показать миру, какой он эгоистичный, тщеславный, невежественный, аморальный, эдакая помесь петуха и волка. Ушедший Ворнан — совсем другое дело. Теперь он вне нашего контроля, ибо мы превратили его в мученика. Те, кому он нужен, будут ждать его преемника, того, кто заполнит образовавшийся вакуум. Не думаю, что мы будем испытывать недостаток в преемниках. Мы вступаем в век пророков. Грядет эра новых богов. Мы входим в век огня. Боюсь, что мне доведется увидеть эпоху Очищения, о которой говорил Ворнан.

Достаточно. Скоро полночь, подходит к концу тридцать первый день декабря. С последним ударом часов век предыдущий уступит место веку последующему. На улице царит веселье. Люди танцуют и поют. Я слышу громкие крики, в окне видны отблески фейерверков. Возможно, где-то и остались апокалипсисты, с содроганием или в блаженстве грезящие о приближении судного дня. Скоро наступит двухтысячный год. Двухтысячный.

Слово это звучит для меня непривычно.

И мне пора покидать квартирку. Я выйду на улицу, к людям, чтобы отпраздновать с ними рождение нового года. Защита мне не нужна. Я в полной безопасности. Если что меня и тревожит, так это годы жизни. Столетие умирает. Я иду к людям.

Полковник Дин Вартон крепко зажал фотографию между большим и указательным пальцами и пристально вглядывался в ее блестящую поверхность. Лицо его медленно багровело. Космический корабль, по внешним очертаниям принадлежащий внеземной цивилизации, заходил на посадку, чтобы сесть на необитаемой планете, значившейся в звездных каталогах как Барлетт-5. На Барлетте-5 располагался наблюдательный пост Земли. Посадка инопланетного корабля нарушала суверенитет Земного сектора. Вартон нахмурился.

— Когда получен этот снимок? — спросил он, переведя взгляд на лейтенанта Кросли.

— Около часа назад, сэр. Но вы находились в капсуле глубокого сна, и мы не думали…

— Конечно, вы не думали, — язвительно повторил Вартон. — Что же, договаривайте до конца. Надеюсь, вы послали предупреждение?

Кросли кивнул.

— Сразу же, по всему диапазону, на земном, галактическом, дормиранийском, лисорском и фаудийском. На каждом языке мы повторили, что на Барлетте-5 — наблюдательный пост Земли, посадка здесь без специального разрешения запрещена и они должны немедленно покинуть окрестности планеты. Но к тому времени корабль уже сел. Мы полагаем, он опустился на плато Крестона, в ста двадцати милях к северо-востоку от вас.

— Вы получили ответ?

— Несколько минут назад. Брикенридж считает, что их язык представляет собой разновидность фаудийского. Они заявили, что, во-первых, не признают права Земли на эту планету, а во-вторых, прибыли сюда для проведения научных экспериментов. После их завершения, через неделю или две, они обещают покинуть Барлетт-5.

— И как вы отреагировали?

Кросли опустил глаза.

— Пока никак, сэр. Мне доложили, что вы вот-вот выйдете из капсулы и…

— И вы решили подождать. Все правильно, лейтенант. На вашем месте я поступил бы точно также. Брикенриджа ко мне.

— Есть, сэр.

Лейтенант Кросли отдал честь, повернулся и вышел из кабинета. Оставшись один, Вартон печально покачал головой с всклокоченной шевелюрой. Вот к чему приводит столетний галактический мир. Молодежь, вроде Кросли, уже не знает, что такое война. А кучка инопланетян может позволить себе появиться на принадлежащей Земле планете в полной уверенности, что им все сойдет с рук. Вартон вздохнул. Он-то надеялся спокойно дослужить оставшиеся несколько лет. Ему уже сто двадцать пять, в сто тридцать он мог выйти в отставку. Лишь полтора часа глубокого сна ежесуточно позволяли ему поддерживать форму. Ну что же, хотел он того или нет, ЧП произошло. Нежданно-негаданно. Вартон расправил плечи.