Маски сброшены - Страница 6

– Мэтр, я не совсем понял вас, – осторожно заметил Нирк.

– Не беспокойся, это меня занесло, но в будущем подобных слов в общении со мной не употребляй. А теперь я объясню тебе на пальцах, что же именно произошло на площади. Подавляющее большинство видело казнь без пролития крови трех темных: дедка, его внука и внучки. А вот некоторые разумные знают правду, а совсем некоторые вроде меня могли увидеть истину. Дедок сейчас был не при делах, но в молодости явно изредка баловался колдовством. Ты знаешь разницу между магией и колдовством, Нирк?

– Маги пользуются своей силой, а колдуны заемной, это всем из… то есть я хотел сказать, что многие это знают.

– В принципе определение грубое, но верное. Есть там свои нюансы. Колдун может быть магом и наоборот, но не суть важно. Важно другое: колдовство всегда оставляет отпечаток на разумном. Без разницы – он применял его или на нем проводили эксперименты. Во втором случае эта метка может со временем слабеть и даже полностью исчезнуть, а вот в первом – нет. На мне сейчас находится нечто подобное, привет из погани с пятнадцатого уровня оно называется. Очень часто неопытные клирики и подавляющее большинство магов, не нюхавших пороха Белгора, путают их между собой, но это их проблемы, а также того, кто не удосужился эту метку скрыть под защитой. Черт, опять меня занесло не туда. Так вот, на дедке была такая метка, он был слабеньким колдуном, но похоже, что уже несколько десятков лет как завязал со своими прегрешениями молодости. И жил бы он спокойно и счастливо, хрен бы кто его обнаружил при поверхностном сканировании – замучаешься лезть в душу каждому разумному. Да вот беда: внучку свою дедок успел кое-чему научить. Не знаю, зачем он это сделал. Может быть, все началось с легких наговоров от больного зуба, или корова клевером на поле отравилась, не знаю и знать не хочу.

А вот потом внучка начала шалить более серьезно. Она стала малефиком, слабеньким, но от этого ее жертвам не легче. Малефики тоже полезны, проклясть там саранчу на поле или клопов в гостинице, они полезны, но стараются не особо светиться своими навыками и умениями. Наверняка девушка изначально пользовалась помощью природных духов, это тоже колдовство, но никакой черноты в нем нет. Только, Нирк, не вздумай вступать по этому поводу в пререкания с клириками или кого-то просвещать. У разумных Арланда слово «колдовство» прочно и по заслугам давно ассоциируется с чернотой. Так вот, внучка однажды начала шалить в темную сторону, наверняка сначала своей злейшей подруге внешность подправила в «лучшую» сторону, потом парня приворожила, так далее и всему подобное. Только вот закончились шалости внучки кровью, причем не ее. Она что думала, на Крайсе можно вести себя так же, как и в родной глухомани?

А ее дед, похоже, вообще в маразм впал, если так сильно любил свою внучку, что потакал ей во всем. Единственный, кого мне жалко, – так это парень. Он вообще был не при делах. Все, что я прочел в его голове, – это удивление, недоумение, отчаяние и мольба о помощи. В последние мгновения своей жизни этот парень молился Ему, он ждал чуда, ждал заступничества от Него. Не дождался. Вот такая печальная история. А самое поганое, – я налил себе вина и выпил, – что я ничем не мог помочь бедолаге. Здесь не Белгор, здесь даже не одно из королевств севера Сатума, здесь Крайс. Если бы я назвал свое имя и потребовал провести дополнительную проверку парня, то никто бы меня не послушал. Его все равно прикончили бы. Его уже приговорили, толпа жаждала зрелища, и не рядовым исполнителям из ордена Слуг Создателя срывать это действо, наслушавшись бреда залетного охотника. Да кто он такой? Влад Молния, так иди отсюда в свой Белгор и там геройствуй, не лезь туда, где ничего не понимаешь. Да и не хотел я рисковать своими делами ради первого встречного. Даже если бы у меня был шанс спасти его от костра, я все равно не открылся бы инквизиторам и толпе зевак. И теперь я думаю: а чего во мне было больше – первого знания или второго желания? Черт, как хреново на душе, зря я захотел посмотреть на это представление.

Молчание.

– Мэтр, – решился нарушить тишину Нирк, – но ведь всю семью проверил клирик, обладающий силой Его, и…

– И ничего это не значит. Голая сила ничего не показывает и ничего не доказывает. Это было представление, Нирк. Да и не обладал клирик силой Создателя. Он был обычным погодником, правда, к тому же искусным иллюзионистом. Что так на меня уставился? Сейчас я тебе раскрою один небольшой, один малюсенький секретик матери-церкви. Ничего серьезного в нем нет, но об этом стараются не болтать даже клирики самого высокого ранга. Ты должен осознать, Нирк, на какой уровень ты выходишь, какими играми теперь ты будешь заниматься. Осознать полностью и бесповоротно, всей своей требухой. Когда у меня еще был свой замок, когда я еще был обычным вольным бароном, однажды я прижал к стенке одного юного клирика и потребовал от него объяснений непонятностей различного рода. В числе всего остального я выжал из него один очень интересный рассказик.

Разумных, имеющих возможность овладеть силой Его, рождается на Арнанде на порядок меньше, чем всех потенциальных магов, вместе взятых. При подозрении на эту возможность ребенка обследуют не обычные деревенские святоши, а специальная команда из городка под названием Бирана, расположенного в королевстве Нарина. Да-да, Нирк, из самой резиденции Наместника Создателя, вот уж точно этот человек никогда не умрет от скромности, называя себя так. И если самые худшие подозрения подтверждаются, церковь старается всеми силами заполучить будущего неофита себе. В ход идет все, но только есть одно условие: ребенок сам должен пожелать стать клириком, иначе ни хрена не выйдет.

И вот привозят мальчика или девочку в одно специализированное для воспитания такого вкусного подрастающего поколения заведение. Кстати, оно тоже находится в Биране, а там начинается обработка, то есть учеба. Ученик мало того что должен осознать свою возможность овладеть силой Его – он еще должен искренне верить в себя, в свои помыслы и поступки, верить в то, что они правильны и служат во благо Его. Большая часть учеников во время обучения отсеивается – и, как ни странно, это в основном мальчики. Отсев тут же забирает себе орден Длани Создателя – мол, не совсем получилось у вас, прохиндеи, наверняка все мысли во время полового созревания были только об этом, – так на здоровье. Будете паладинами и можете сколько угодно пить вино, играть в карты и бегать по девкам в свободное от службы время. А вот за закончивших свое обучение с красным дипломом остальных послушников и послушниц начинается самая настоящая свара. Но тут опять есть своя тонкость: клирик должен сам искренне выбрать свой вариант работы на Создателя. Большая часть парней предпочитают свободу. Им на хутор не уперлись различные церковные ордены – эти организмы сразу становятся викариями, и их радостно забирают себе митрополиты различных королевств – с согласия ребят, естественно. Большая часть девчонок становятся ауновками. Остаток частично идет дланцам, за что все их громко ненавидят – мол, вы совсем охренели, у вас морда скоро треснет от жадности. Также не остается в обиде и орден Знающих, его почему-то выбирают большинство неофитов, обладающих аналитическим складом ума, – знатоков остальные покупатели ненавидят еще сильнее: сливки снимают, сволочи, – но ненавидят молча: кому надо ссориться с церковной службой собственной безопасности? И лишь жалкий ручеек одаренных достается инквизиции.

А вот совсем недавно, столетий семь или восемь назад, все было иначе. Остальные ордены и белое духовенство сосали лапу, с завистью глядя на инквизиторов. Тогда их слава борцов с порождениями Темного была на высоте. Но шло время, у разумных память короткая и так далее. А потом случилась одна некрасивая история с обретением своего дара святой Ауной. А еще раз потом ее внучок, святой Ирдис еще больше подпортил имидж слуговикам – и теперь они в свою очередь хрен грызут и бесятся, но ничего не могут поделать, почти ничего. Им нужна новая святая или святой и очередной крестовый поход за зипунами темных – только тогда они могут восстановить свою былую славу и влияние. Теперь тебе все ясно?