Машка Самбо и Заноза - Страница 18

Потом они, в который раз уже, попали на "Площадь Свердлова".

– Тут, Маша, ты понимаешь... мы поняли свою ошибку и поняли, как волнуются, наверно, наши родители, и решили вернуться домой.

Я уж не буду излагать все, что врала сестре Заноза. Я уж лучше расскажу, как было на самом деле. Об этом я узнал лишь год спустя, когда Люсю даже перестали звать Занозой.

Короче говоря, изобретатели почувствовали усталость, почувствовали, что проголодались (на одном мороженом долго не проживешь), и пришли к заключению, что, пожалуй, уже пора возвращаться домой. Они прошли в конец платформы, чтобы сесть в передний вагон, и тут Клюквин обратил внимание на две машины, стоявшие у стены. Обе они были на колесиках, обе они были запрятаны в синие капоты, обе имели ручки, чтобы их удобней было возить. Одна машина была поменьше, а другая – большая, с какой-то невысокой мачтой, на которую был намотан провод. Митя заинтересовался машинами, спросил у Люси, как, по ее мнению, для чего они служат. Люся не смогла ответить на этот вопрос. Недалеко от машин прохаживалась девушка – служащая метро, в светлом кителе и красной фуражке. Клюквин только потом заметил, что у нее лицо сердитое и заплаканное: то ли она поссорилась с кем-то, то ли ей от начальства попало. Он обратился к ней, указывая на машину поменьше:

– Тетенька, скажите, для чего вот эта машина?

– Пылесос, – сказала девушка и отвернулась.

– А вон та, которая побольше?

– Поломойка, – не глядя на Клюквина, ответила девушка в красной фуражке.

Изобретатели оцепенели. Они долго в полном обалдении смотрели друг другу в глаза. Потом Клюквин снова обратился к девушке:

– Тетенька, эта машина для того, чтобы полы мыть?

– Чтобы полы мыть, – ответила девушка.

– Тетенька, а скажите, как эта машина устроена?

– А я почем знаю! – сказала девушка и ушла к середине платформы встречать очередной поезд.

Митя стал на четвереньки и заглянул под машину. Но кузов машины стоял очень низко от пола, поэтому Клюквин ничего не разглядел. Он сунул руку под машину и стал ощупывать ее нутро.

– Ничего не понять... – пропыхтел он. – Вот... вот вроде резинки какой-то... вроде она винтом сделана... А к чему она, не понять.

Пока он елозил по мраморному полу перед машиной, девушка в красной фуражке проводила поезд и подошла к ребятам. Она все еще была чем-то очень расстроена, на ресницах у нее блестели слезы.

– А ну давай отсюда! Чего ты здесь щупаешь? – сказала она плачущим голосом.

Митька поднялся и ушел с Занозой под одну из арок, отделявшую платформу от центрального зала.

– Хочешь узнать, как она сделана? – почти шепотом спросил он.

– Ну? – сказала Заноза.

– Метро когда закрывается?

– Не знаю. Не то в полпервого, не то в час.

– Нам нужно гаечный ключ достать или хотя бы плоскогубцы. Потом снова пойдем в метро и будем скрываться, пока его не закроют. А когда его закроют, ночью подберемся к машине и... там, понимаешь, нужно только несколько гаек отвинтить и снять эту штуку... как она называется... капотом, кажется. Ну, словом, которая весь механизм закрывает. И все узнаем!

Люся была человеком отнюдь не трусливым, но все же и ее взяла оторопь.

– А ты... ты уверен, что нас не поймают?

– Ну и пусть поймают! Лишь бы после того, как мы машину осмотрим. За пылесос нам попадет, за полотер попадет, за то, что убежали из дому, попадет... Чего нам еще бояться?

Заноза в раздумье грызла ноготь на указательном пальце. Митькины слова ей показались очень убедительными. В самом деле: попадет им за многое, и неужели все зря? А вот если они узнают конструкцию поломоечной машины, тогда окажется не зря, что они испортили пылесос, испортили полотер, не зря пропадали в метро, не зря остались в метро на ночь. Люся представила себе, с каким уважением станет относиться к ней после этого Эдик Лазовский. Она перестала грызть ноготь и тихо спросила Клюквина:

– А где ты достанешь гаечный ключ или плоскогубцы? Домой ведь ты не пойдешь!

– У Мишки Бузыкина достанем, – ответил Клюквин. – Он в сороковой квартире у нас в доме живет.

– А почему у Бузыкина?

– Потому что его мать и отец оба в ресторане работают. Они только после двенадцати возвращаются. А у него инструменты есть. Я сам видел: целый ящик!

– Ладно. Поехали! – сказала Заноза.

Они приехали на станцию "Аэропорт". С большими предосторожностями, опасаясь встречи с родителями, проникли во двор своего дома, поднялись на лифте к сороковой квартире. Им пришлось долго звонить, потому что Мишка Бузыкин крепко спал. Минуты через две за дверью послышалось:

– Кто там?

– Мишка!.. Мишка, отопри! Это я, Клюквин!

Дверь открылась. Заноза увидела круглоголового, остриженного под машинку Мишку, на котором ничего не было, кроме трусов. Он сонно моргал глазами и даже не взглянул на нее.

– Мишка, гаечный ключ есть или хотя бы плоскогубцы?

Мишка даже не поинтересовался, зачем в такой поздний час нужны инструменты. Он широко зевнул и ответил:

– Плоскогубцы... они в ящике у меня.

Мишка, шлепая босыми ногами, направился в комнату. Клюквин пошел за ним. Через несколько секунд он вернулся уже без Мишки.

– Порядочек! Во! – сказал он, показывая Люсе большие плоскогубцы.

Как видно, Мишка, отдав Митьке инструмент, тут же завалился спать.

Клюквин сам выключил в передней свет, сам открыл дверь и подтолкнул к ней Занозу:

– Пошли.

Они благополучно спустились по лестнице, благополучно, никого не встретив, выбрались из двора и пришли к станции метро. Тут оба заколебались: а пустят ли их в такой поздний час в метро? Но им очень повезло. К ним подошел небольшого роста небритый дяденька и, чуть покачиваясь, сказал:

– Ребятки, вам в метро?

Клюквин и Заноза молча кивнули.

– Ребятки, вы, конечно, извините, я немножко выпимши. Я боюсь, что меня в метро не пустят, а денег на такси нет. Вы возьмите меня за руки, будто вы мои дети, с вами меня пропустят: все-таки детишки же!

Люся и Митька переглянулись, взяли пьяного дяденьку за руки и пошли с ним в метро. Он даже не позволил им заплатить за себя. Он разменял двадцать копеек и дал каждому изобретателю по пятаку, чтобы они опустили его в автомат. В метро их пропустили, только девушка, дежурившая у турникетов, проворчала вслед:

– Сам нажрался и еще детей за собой таскает!

– Ну и вот, – закончила свой рассказ Заноза, – вот мы и хотим спрятаться здесь, пока станцию не закроют и пока все отсюда не уйдут. А потом посмотреть, как она устроена, эта машина.

– Люська! – сказала Самбо. – Да вас же наверняка поймают, неужели ты не понимаешь!

– Ну и пусть потом ловят, – ответил за Люсю Клюквин. – Ничего нам особого не будет: мы не для баловства ведь, а для дела.

Самбо замолчала. Она знала, что Занозу не переспоришь, вместе с тем она понимала, что нельзя позволять ребятам оставаться на ночь в метро.

– Вот она, поломоечная машина, – понизив голос, сказала сестре Люся.

Все остановились, издали глядя на синюю машину.

Потом Самбо тихонько потянула Петьку за рукав назад, и они стали шептаться за спиной изобретателей.

– Петька, сейчас подойдет последний поезд... Мы хватаем их, вталкиваем в вагон, и ты доставляешь их домой.

– А ты?

– А я остаюсь и узнаю конструкцию машины. Я у Митьки плоскогубцы отниму.

– Ты что, в милицию захотела?

– Не бойся, может, еще и не попаду! А если мы ничего не узнаем про машину, Заноза мне такого предательства не простит. Понимаешь, говорила, говорила по-хорошему, выведала у нее все, а потом раз – и силой в вагон! Это же вроде предательства, понимаешь?

Петя не возражал против поручения доставить изобретателей домой. Он их доставит в целости и сохранности, будет чувствовать себя героем в доме Пролеткиных, потом придет к себе домой и оправдается перед своими родителями, сказав, что снова помог отыскать сбежавших ребят. Однако то, что Самбо задумала сама остаться в метро, казалось ему чистым безумием.