Машина времени. Рассказы - Страница 48

– Так мы приобретаем весь наш товар, какой помельче, – объяснил продавец.

Я засмеялся и, подхватив его остроту, сказал:

– Вместо того, чтобы покупать их на складе? Оно, конечно, дешевле.

– Пожалуй, – ответил продавец. – Хотя в конце концов и нам приходится платить, но не так много, как думают иные. Товары покрупнее, а также пищу, одежду и все, что нам нужно, мы достаем вот из этой шляпы… И позвольте мне заверить вас, сэр, что на свете совсем не бывает оптовых складов настоящих волшебных товаров. Вы, верно, изволили заметить нашу марку: «Настоящая волшебная лавка».

Он вытащил из-за щеки прейскурант и подал его мне.

– Настоящая, – сказал он, указывая пальцем на это слово, и прибавил: – У нас без обмана, сэр.

У меня мелькнула мысль, что его шутки не лишены последовательности.

Потом он обратился к Джипу с ласковой улыбкой:

– А ты, знаешь ли, Неплохой Мальчуган…

Я удивился, не понимая, откуда он мог догадаться. В интересах дисциплины мы держим это в секрете даже в домашнем кругу. Джип выслушал похвалу молча и продолжал смотреть на продавца.

– Потому что только хорошие мальчики могут пройти в эту дверь.

И тотчас же, как бы в подтверждение, раздался стук в дверь и послышался пискливый голосок:

– И-и! Я хочу войти туда, папа! Папа, я хочу войти! И-и-и!

И уговоры измученного папаши:

– Но ведь заперто, Эдуард, нельзя!

– Совсем не заперто! – сказал я.

– Нет, сэр, у нас всегда заперто для таких детей, – сказал продавец, и при этих словах мы увидели мальчика: крошечное личико, болезненно-бледное от множества поедаемых лакомств, искривленное от вечных капризов, личико бессердечного маленького себялюбца, царапающего заколдованное стекло.

– Не поможет, сэр, – сказал торговец, заметив, что я со свойственной мне услужливостью шагнул к двери.

Скоро хнычущего избалованного мальчика увели.

– Как это у вас делается? – спросил я, переводя дух.

– Магия! – ответил продавец, небрежно махнув рукой. И – ах! – из его пальцев вылетели разноцветные искры и погасли в полутьме магазина.

– Ты говорил там, на улице, – сказал продавец, обращаясь к Джипу, – что хотел бы иметь нашу коробку «Купи и удивляй друзей!».

– Да, – признался Джип после героической внутренней борьбы.

– Она у тебя в кармане.

И, перегнувшись через прилавок (тело у него оказалось необычайной длины), этот изумительный субъект с ужимками заправского фокусника вытащил у Джипа из кармана коробку.

– Бумагу! – сказал он и достал большой лист из пустой шляпы с пружинами.

– Бечевку! – И во рту у него оказался клубок бечевки, от которого он отмотал бесконечно длинную нить, перевязал ею сверток, перекусил зубами, а клубок, как мне показалось, проглотил. Потом об нос одной из чревовещательных кукол зажег свечу, сунул в огонь палец (который тотчас же превратился в палочку красного сургуча) и запечатал покупку.

– Вам еще понравилось «Исчезающее яйцо», – заметил он, вытаскивая это яйцо из внутреннего кармана моего пальто, и завернул его в бумагу вместе с «Младенцем, плачущим совсем как живой». Я передавал каждый готовый сверток Джипу, а тот крепко прижимал его к груди.

Джип говорил очень мало, но глаза его были красноречивы, красноречивы были его руки, обхватившие подарки. Его душой овладело невыразимое волнение. Поистине это была настоящая магия.

Но тут я вздрогнул, почувствовав, что у меня под шляпой шевелится что-то мягкое, трепетное. Я схватился за шляпу, и голубь с измятыми перьями выпорхнул оттуда, побежал по прилавку и шмыгнул, кажется, в картонную коробку позади тигра из папье-маше.

– Ай, ай, ай! – сказал продавец, ловким движением отбирая у меня головной убор. – Скажите, пожалуйста, эта глупая птица устроила здесь гнездо!..

И он стал трясти мою шляпу, вытряхнул оттуда два или три яйца, мраморный шарик, часы, с полдюжины неизбежных стеклянных шариков и скомканную бумагу, потом еще бумагу, еще и еще, все время распространяясь о том, что очень многие совершенно напрасно чистят свои шляпы только сверху и забывают почистить их внутри, – все это, разумеется, очень вежливо, но не без личных намеков.

– Накапливается целая куча мусора, сэр… Конечно, не у вас одного… Чуть не у каждого покупателя… Чего только люди не носят с собой!

Мятая бумага росла, и вздымалась на прилавке все выше и выше, и совсем заслонила его от нас. Только голос его раздавался по-прежнему:

– Никто из нас не знает, что скрывается иногда за благообразной внешностью человека, сэр. Все мы – только одна видимость, только гробы повапленные…

Его голос замер, точь-в-точь как у ваших соседей замер бы граммофон, если бы вы угодили в него ловко брошенным кирпичом, – такое же внезапное молчание. Шуршание бумаги прекратилось, и стало тихо.

– Вам больше не нужна моя шляпа? – спросил я наконец.

Ответа не было.

Я поглядел на Джипа, Джип поглядел на меня, и в волшебных зеркалах отразились наши искаженные лица – загадочные, серьезные, тихие.

– Я думаю, нам пора! – сказал я. – Будьте добры, скажите, сколько с нас следует… Послушайте, – сказал я, повышая голос, – я хочу расплатиться… И, пожалуйста, мою шляпу…

Из-за груды бумаг как будто послышалось сопение.

– Он смеется над нами! – сказал я. – Ну-ка, Джип, поглядим за прилавок.

Мы обошли тигра, качающего головой. И что же? За прилавком никого не оказалось. На полу валялась моя шляпа, а рядом с нею в глубокой задумчивости, съежившись, сидел вислоухий белый кролик – самый обыкновенный, глупейшего вида кролик, как раз такой, какие бывают только у фокусников. Я нагнулся за шляпой – кролик отпрыгнул от меня.

– Папа! – шепнул Джип виновато.

– Что?

– Мне здесь нравится, папа.

«И мне тоже нравилось бы, – подумал я, – если бы этот прилавок не вытянулся вдруг, загораживая нам выход». Я не сказал об этом Джипу.

– Киска! – произнес он и протянул руку к кролику. – Киска, покажи Джипу фокус!

Кролик шмыгнул в дверь, которой я там раньше почему-то не видел, и в ту же минуту оттуда опять показался человек, у которого одно ухо было длиннее другого. Он по-прежнему улыбался, но когда наши глаза встретились, я заметил, что его взгляд выражает не то вызов, не то насмешку.

– Не угодно ли осмотреть нашу выставку, сэр? – как ни в чем не бывало сказал он.

Джип потянул меня за палец. Я взглянул на прилавок, потом на продавца, и глаза наши снова встретились. Я уже начинал думать, что волшебство здесь, пожалуй, слишком уж подлинное.

– К сожалению, у нас не очень много времени, – начал я. Но мы уже находились в другой комнате, где была выставка образцов.

– Все товары у нас одного качества, – сказал продавец, потирая гибкие руки, – самого высшего. Настоящая магия, без обмана, другой не держим! С ручательством… Прошу прощения, сэр!

Я почувствовал, как он отрывает что-то от моего рукава, и, оглянувшись, увидел, что он держит за хвост крошечного красного чертика, а тот извивается, и дергается, и норовит укусить его за руку. Продавец беспечно швырнул его под прилавок. Конечно, чертик был резиновый, но на какое-то мгновение… И держал он его так, как держат в руках какую-нибудь кусачую гадину. Я посмотрел на Джипа, но его взгляд был устремлен на волшебную деревянную лошадку. У меня отлегло от сердца.

– Послушайте, – сказал я продавцу, понижая голос и указывая глазами то на Джипа, то на красного чертика, – надеюсь, у вас не слишком много таких… изделий, не правда ли?

– Совсем не держим! Должно быть, вы занесли его с улицы, – сказал продавец, тоже понизив голос и с еще более ослепительной улыбкой. – Чего только люди не таскают с собой, сами того не зная!

Потом он обратился к Джипу:

– Нравится тебе тут что-нибудь?

Джипу многое нравилось.

С доверчивой почтительностью обратившись к чудесному продавцу, он спросил:

– А эта сабля тоже волшебная?

– Волшебная игрушечная сабля – не гнется, не ломается и не режет пальцев. У кого такая сабля, тот выйдет цел и невредим из любого единоборства с любым врагом не старше восемнадцати лет. От двух с половиной шиллингов до семи с половиной, в зависимости от размера… Эти картонные доспехи предназначены для юных рыцарей и незаменимы в странствиях. Волшебный щит, сапоги-скороходы, шапка-невидимка.