Машина времени. Рассказы - Страница 21
По мере моего движения все окружающее стало принимать какой-то необыкновенный вид. Дрожащий серый хаос стал темнее; затем, – хотя я все еще продолжал двигаться с изумительной быстротой, – снова настала мерцающая смена ночи и дня, означавшая обычно не очень быстрое движение Машины. Это чередование становилось все более и более медленным и отчетливым. Сначала я очень удивился. День и ночь все медленнее сменяли друг друга, солнце также постепенно замедляло свое движение по небу, пока наконец день и ночь не стали продолжаться целыми столетиями. В конце концов над землей навис полусвет, сумерки, которые только по временам прорывались ярким светом мчащейся по темному небу кометы. Полоса света, отмечавшая солнце, исчезла; солнце больше не закатывалось – оно просто поднималось и опускалось на западе и становилось все более огромным и кровавым. Звезды, которые медленно описывали свое круговое движение, превратились из сплошной полосы света в отдельные, ползущие по небу точки.
Наконец, незадолго до того как я остановился, солнце, кровавое и огромное, застыло над горизонтом. Оно имело вид огромного купола, горящего тусклым огнем и по временам на мгновения совершенно потухающего. Раз оно снова запылало ярким огнем, но затем быстро приобрело свой угрюмо-красный цвет. По этим прекратившимся восходам и закатам солнца я заключил, что замедляющая вращение земли работа приливов и отливов завершила наконец свое действие. Земля была обращена к солнцу одной стороной, точно так же, как в наше время к земле обращена луна. Помня свое предыдущее стремительное падение, я с большой осторожностью принялся замедлять движение Машины. Стрелки стали описывать свои круги все медленнее и медленнее, пока наконец тысячедневная стрелка не стала неподвижно, а дневная уже перестала казаться сплошным туманом. Я еще более замедлил движение, и передо мною стали вырисовываться смутные очертания пустынного берега.
Наконец я остановился и, сидя в Машине Времени, огляделся вокруг. На небе уже не было прежней лазури. На северо-востоке оно было черно, как чернила, и из глубины этого мрака ярким и неизменным светом сияли бледные звезды. Над головой небо было темно-красное и без звезд, а к юго-западу светлело и переходило в яркий пурпур, и там, пересеченное линией горизонта, кровавое и неподвижное, огромной горой лежало солнце. Окружающие меня скалы были темно-коричневого цвета, и единственным признаком жизни, который я увидел сначала, была темно-зеленая растительность, покрывавшая все юго-западные выступы скалы. Эта густая обильная зелень походила на древесный мох или лишайники, растущие в пещерах, на растения, которые живут и развиваются в постоянной полутьме.
Моя Машина стояла на отлогом берегу. К юго-западу расстилалось море вплоть до черты горизонта, резко выступавшей под бледным небом. На море не было ни прибоя, ни волн, так как не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Только слабая ровная зыбь слегка подымалась и опускалась, море как будто тихо дышало, и это показывало, что океан сохранил еще часть своей жизни. Вдоль берега, там, где вода отступала, виднелась кора соли, красноватая от блеска солнца.
Голова моя была как будто налита свинцом, и я заметил, что очень быстро дышу. Это ощущение напомнило мне мою единственную попытку восхождения на горы, и отсюда я заключил, что атмосфера была более разрежена, чем прежде.
Вдали, на туманном берегу, я услышал пронзительный писк и увидел нечто похожее на огромную белую бабочку. Неровно порхая, она взлетела и, описав несколько кругов, исчезла за невысокими холмами. Писк ее был таким зловещим, что я невольно вздрогнул и поплотнее уселся в своем седле. Оглянувшись снова, я увидел: то, что я принимал за красноватую скалу, медленно приближалось ко мне. Это было чудовищное существо, похожее на краба.
Представьте себе краба величиною с этот стол, с множеством медленно и нерешительно движущихся ног, с огромными волочащимися клешнями, длинными шевелящимися щупальцами и стебельчатыми глазами, сверкающими с обеих сторон его отсвечивающего металлом лба! Спина его была вся в складках и выступах, местами покрытых зеленоватым налетом. Я видел, как шевелились и дрожали многочисленные щупальца его сложного рта.
Пока я с ужасом смотрел на это подползавшее ко мне зловещее видение, я почувствовал щекотание на щеке. Казалось, будто на нее села муха. Я попытался прогнать ее движением руки, но в следующее мгновение это ощущение возобновилось и почти одновременно с ним я почувствовал такое же щекотание возле моего уха. Я отмахнулся и поймал нечто похожее на нитку. Она была быстро выдернута из моей руки. Дрожа от ужаса, я обернулся и увидел, что схватил щупальца другого чудовищного краба, находившегося как раз за моей спиной. Его свирепые глаза вращались в орбитах, его рот весь двигался от предвкушения добычи, его огромные неуклюжие клешни, вымазанные слизью водорослей, были направлены прямо на меня! В одно мгновение моя рука очутилась на рычаге, и между мною и этими чудовищами легло расстояние целого месяца времени. Но я все еще находился на том же берегу и, как только остановился, снова ясно увидел тех же самых чудовищ. Целые дюжины их ползали взад и вперед под мрачным небом, посреди темной зелени мхов и лишайников.
Не могу передать вам ощущения того страшного запустения, какое царило над миром. На востоке – багровое небо, на севере – темнота, мертвое соленое море, каменистый берег, на котором ползали эти мерзкие, медленно передвигавшиеся чудовища. Однообразная, как бы ядовитая зелень лишайников, разреженный воздух, вызывающий боль в легких, – все это производило подавляющее впечатление! Я перенесся на столетие вперед и увидел то же самое багровое солнце – только немного больше и тусклее, – тот же умирающий океан, тот же холодный воздух и то же множество земноводных ракообразных, ползающих посреди красных и зеленых лишайников. А в западной части неба я увидел бледную изогнутую линию, похожую на огромную нарождающуюся луну.
Так продолжал я передвигаться по времени огромными шагами, каждый в тысячу лет и больше, увлекаемый тайной последних дней земли и наблюдая в состоянии какого-то гипноза, как в западной части неба солнце становится все огромнее и тусклее и как убывает жизнь на престарелой земле. Наконец больше чем через тридцать миллионов лет огромный красный купол солнца заслонил собою десятую часть потемневших небес. Я остановился еще раз, так как многочисленные ползающие крабы уже исчезли, а красноватый берег казался безжизненным, за исключением мертвенно-бледных печеночников и лишаев. Местами его покрывали снежные пятна. Ужасный холод охватил меня. Редкие белые хлопья медленно падали на землю. На северо-востоке блестел снег под звездным светом траурного неба и виднелись волнистые вершины красновато-белых холмов. Берег моря был окаймлен льдом, и его огромные глыбы уносились на широкий простор; однако большая часть соленого океана, кровавая от лучей неугасающего заката, еще не замерзла.
Я оглянулся вокруг, ища каких-нибудь следов животной жизни. Необъяснимое опасение все еще удерживало меня в седле Машины. Но ни на небе, ни на море, ни на земле я не увидел ничего живого. Зеленая тина, покрывавшая скалы, одна свидетельствовала об еще не умершей жизни земли. Море уже отступило от своих прежних берегов. Мне показалось, что я увидел на этой отмели какой-то движущийся предмет, но как только я попристальнее взглянул на него, он сделался неподвижным; я решил, что зрение обмануло меня и что этот черный предмет был только камнем. На небе удивительно ярко горели звезды, и мне казалось, что они почти перестали мерцать.
Внезапно я увидел, что круглый контур Солнца на западе стал изменяться. На его краю появилась какая-то трещина или углубление. Оно все более и более увеличивалось. С минуту я в ужасе смотрел на эту наползавшую на Солнце темноту, а затем понял, что это начинается затмение. Должно быть, Луна или Меркурий проходили перед диском Солнца. Понятно, что сначала я подумал о Луне, но ряд соображений привел меня к заключению, что в действительности это было очень близкое к Земле прохождение перед Солнцем одной из внутренних планет.