Маша в хрущёвскую оттепель - Страница 2

Выслушала Маша всё это, вздохнула: – Нет, дедуля, видимо тебе придётся самовар красить; сейчас только кисточки из дома принесу! – и пустилась Маша бегом домой за кистями. А на бегу, как умная, подумала: «Кисти есть, а краски самоварной то и нету!» – знала Маша, что акварельной краской самовары красить нельзя. (Ответь, почему?)

Надо в магазин бежать. Прибежала Маша в магазин и спрашивает: – Краски самоварные в наличии имеются? «Нет таких красок в наличии!» – хмыкнула продавщица – А где есть? «В райцентре, наверное» – пожала плечами продавец. Вот так вот!

Ну, на этом дело не кончилось. Съездил на днях батяня в райцентр, купил красок нарядных – самых что ни на есть самоварных! И заставил деда самовар любимый расписывать. Дедок самовар расписал, как смог. А что получилось, смотрите сами. Нашей родне очень нравится!

Машка же по деревне пошла: подвиги самоварные себе приписывать стала да хвастаться. А мать вечером головой покачала и сказала: «В нехорошую ты сторону, Мария, к самовару привязалась – вся в деда с бабкой пошла. Дочь ртом, набитым баранками, что то бурчала и пила, и пила, и пила чай из самовара цветастого расписного узорчатого! Дед аж устал горшок во двор выносить.

Долго ли коротко росла Маша.. наконец, доросла до школы. И в школу пошла. Всё ей там нравилось: шторы бархатные, стены в плакатах, парты свеженькой краской выкрашенные и учительница нарядная. Даже сосед по парте – Васька сильно Марии нашей понравился, хороший был мальчик – соседский, давно она его знала, да рядом не сидела ни разу. А тут как уселась и всё! Влюбилась наша Маша, сильно влюбилась. Да так влюбилась, что Васю в гости позвала к своим: к дедушке с бабушкой – чай пить с самовара старого любимого, разными красками разукрашенного, цветастого.

А Вася взял и согласился погостить. Идут они с Машей по деревне, а слухи впереди самовара бегут: «Жених и невеста тили тили тесто!» Ну и т. д. Но молодым плевать, они так друг другом увлеклись, что не слушая свиста малышей, до дома машиной бабушки дошли. Бабушка руками всплеснула: «Ба, Машуха, никак, жениха привела!» А Маша Васю уже в хату ведёт, самовар ставит, сапог на самовар вешает, угли раздувает (хозяюшкой себя показать хочет) и говорит строго:-Дед, где баранки наши любимые? Дед, глядя на такое дело, руками развёл: «Ба, Машуха, чай, жениха привела?» – и бегом в магазин поскакал. Через пять минут вернулся с баранками.

Зато продавщицы до самого закрытия будущую машину свадьбу обсуждали: «Полезно, однако, в школу ходить, бабоньки!» Но нам все эти разговоры побоку! Ведь, мать с отцом позже всех обо всём узнают.

Маша с Васей, тем временем, чай пьют и о школьных проблемах разговаривают: «Я так решил: пойду космонавтом работать!» – говорит Васька. А Машка отвечает: – Я вот думаю, надо в класс побольше цветочков принести – всё нарядней будет!

Так прошло часов пять.. или десять. Напились дети чаю, блинов наелись. По домам пошли. А во дворе темно, прохладно. А и ладно!

Маша росла девушкой деятельной – за все дела сразу хваталась, во всех кружках, секциях поперебывала по месяцу, по два. Подходит она как то к маме и говорит: – Хочу я, мамулечка, баянному делу обучаться в клубе нашем у худ.рука Потапыча! Мама поморщилась: «Машуль, ты ж ни в один кружок долго не ходила. А музыкалка ведь платная.» – Ну, мамочка, мамулечка, мамулечка красотулечка, я СТАРАТЬСЯ буду и не брошу никогда НИКОГДА; уж больно баян люб сердцу моему! Усмехнулась мать на слова таки мудрёные и думать ушла. Думали они вместе с отцом недели две. Наконец придумали: «Дадим дочке шанс!» И пошла Маша в клуб баянное дело изучать у деда Потапыча, за отдельную плату – через кассу проведённую

Долго ли, коротко, выучила Маша ноты, кнопочки на баяне запомнила, музицировать научилась композицию «Дождик» – совсем простенькую мелодию. И тут одна заковырка образовалась: оказалось, что у Маши нет музыкального слуха. Но «Слух баяну не помеха!» – сказал Потапыч, он как мог, старался – на пенсию не хотел. Маша тоже старалась – родителям пообещала музыкантшей стать.

Прошёл год. Выучила Маша таки композицию «Дождик» наизусть. Сыграла её парадно – на сцене клуба перед дедом, бабкой, мамой и папой. А потом встала, положила баян на стул, откланялась низко и сказала: – Спасибо вам, милые мои, за тепло, за заботу, за деньги за меня заплаченные.. но СИЛ моих женских больше НЕТ!

Усмехнулись родственнички на слова такие, заранее предполагаемые, и поаплодировали. Потом дед машин поднялся на сцену, покрутил ус и гутарит: «Пойдем, внучка, к самовару любимому чай пить с баранками!» Сдала семья баян худ.руку Потапычу на хранение пожизненное. Старик даже не заплакал, лишь перекрестился слегка. И попёрлась вся дружная, честная компания домой чаи гонять. И Потапыча с собой взяли. Тот шёл и бурчал ласково: «Не быть тебе, Маша, баянисткой; зато, в космос полетишь, видимо, как Гагарин!» – У меня есть кому лететь. – буркнула Маша, вспомнив Ваську своего (и побежала жениха к чаю звать). Ну на том и порешили.

Заскучала наша Машка на каникулах – надоело ей одной по деревне ходить, а вечерами с самоваром своим возиться. Есть один у неё дружок – Васька. Но опять же.. какой из него друг, когда любовь такая прёт? «Нет, надо что то в жизни менять!» – подумала Маша и пошла в калитку тёти Любы стучаться: – Тёть Люб, выдавайте сюда вашу Светку, дружить с ней буду! «Ну дружить, так дружить.» – выдала тётя Люба Марии свою Светку, плюнула в огород и пошла грядки полоть, поливать.

«Чего хотела?» – спросила Светка. – Да так, ничего.-ответила Машка, – Пойдём на речку, там пацаны рыбу удят. «Ну пойдём!» – обрадовалась Светка, ей в огороде сидеть надоело. Пришли девки к реке, а там и правда мальчишки мелочь всякую ловят: карпов да карасей. Но самое главное, среди этой оравы и Васька машин стоял. Он как свою красавицу увидел, так вцепился в неё и стал рыбачить учить. Учил долго – до вечера. Светка поскучала, поскучала одна, плюнула в воду и домой пошла. А нашу Марию было кому до дома проводить да половину улова отдать.

На следующий день Машка опять до тёти Любы побежала и стала уже целенаправленно Светку кликать. «Нет уж, дудки, иди сама к своему Ваське!» – ответила Светка, развернулась и поплелась к матери в огород – огурцами хрустеть да из лейки их водищею заливать. А когда Светка отходила от калитки, то какую то нехорошую женскую зависть почувствовала Маша в этой уплывающей в огород спинище. «Тебе показалось, дочка, – услышала Мария голос с неба. – Маленькие вы ещё.. обе.»

Ужинала Мария вечером дома одна и думала: «Так что это всё таки было: детские обиды или женская зависть?» Думала она, думала, пока у матери не спросила. Мамулька в ответ расхохоталась: «А ты поди к нашему деду, обними свой самовар и жди, что тебе посудина медная расскажет!» Не обиделась на мать Маша: «А почему бы и нет?» – подумала (ведь она голос с неба уже слышала). Закряхтела молодица, вылезла из за стола и поперлась к деду – самовар обнимать да медную посудину слушать. Шесть часов вечера – чай не ночь. «Иди, Маша, да не плюй на дорогу, не то лёгких путей тебе не видать!» – предостерег её голос с неба и умолк.. до поры до времени.

Маша и сама понимала, что ей давно пора слезть с самовара и присесть на что нибудь другое. И Маша присела.. на квас! Квас у её бабушки и без того был вкусный. Но тут старая придумала модернизацию: повадилась корки чёрного хлеба в духовке обжаривать – от этого квас делался терпким, коричнево чёрным, почти как тёмное пиво. Полюбился Машеньке этот квас (ко взрослой жизни, видимо, готовилась), стала она его не только сама пить, но ещё и матери в огород носить, отцу в поле, деду в амбар, а бабушке в курятник. Всех замучило дитятко этим квасом! Из за этого квас в кадушке быстро заканчивался, и бедной бабулечке приходилось настаивать новый.