Марш обреченных - Страница 13

Валера Пластун называет эти дома «презервативами». Во-первых – из-за размеров жилья. Ну, тут ему и вправду угодить сложно. А во-вторых, как он выражается, дома эти построены для того, чтобы загнать в безопасное русло наступательный порыв масс. Вообще, с его взглядами, только в госбезопасности и работать. Сиди он на другой должности, давно бы уже ему распугивать белых медведей и отталкивать от наших границ шпионские льдины на каком-нибудь Баренцевом море.

Я наспех завариваю себе кофе и методично строгаю колбасу для бутербродов. Картина «Ужин холостяка». Телевизор полушепотом рассказывает ночные страшилки. Перестрелка на Кутузовском, взрыв в конторе банка. Еще один взрыв; в квартиру угодили из гранатомета; ограбления; пропали без вести; помогите установить личность… А вот заключительный мажорный аккорд. Бравые хлопцы в камуфляжах с «кедрами»[12] в руках и черными шапочками-«террористками» на лицах. Кому-то врезали под колено. Традиционное битье головой об капот автомобиля. Руки за голову, ноги разведены, как для клистира – кто-то таки допрыгался! Право слово, наша полуодетая Фемида с несколько сползшей с глаз повязкой, последнее время как-то неохотно пускает в дело свой меч. Но уж если она это делает, то с таким гусарским ухарством, что возникает вопрос: «кто и чем собственно занимается?»

Мои философские рассуждения над бутербродом прерывает требовательный звонок телефона.

– Слушаю.

– Саша, вечер добрый. Я тебя не разбудил? – В голосе Славы Бирюкова слышится скрытая издевка.

– Нет, я как раз собирался выпить чашечку кофе.

– Понятно. А я вот тут сижу, решаю гореловские ребусы. Вырисовываются кое-какие занятные нюансы.

– По делу?

– Не то чтобы совсем, но где-то около. Я, в общем-то, не из-за этого звоню. В полдень появись в конторе. Мой охламон общался со своей подружкой, так что завтра ожидается рандеву. Детали при встрече. Уловил?

– Спрашиваешь!

– Да, кстати. Ты телевизор сейчас не смотрел?

– Так, в полвзгляда. А в чем дело?

– Мужика там показывали на опознание. Нашли в канализационном люке с дыркой в сердце. По-моему, я его где-то видел. Только не могу вспомнить – где.

– Ничего, утро вечера мудренее. Авось, вспомнишь.

– Авось. Ладно, до связи.

Короткие гудки в телефонной трубке недвусмысленно напомнили, что время разговоров подошло к концу, уступив место тем часам, когда Оле-Лукое открывает свои знаменитые зонтики. Я, видимо, был плохим, непослушным мальчиком и провалился в сон, как в полынью под лед.

Утро не радовало разнообразием, но на счастье, и не огорчало им же. Приведя себя в состояние, достойное российского офицера, я старательно размялся с пудовиками, безжалостно избил грушу, загораживающую вход в комнату и, почувствовав себя вполне в форме, отправился вослед Трубадуру с его неразлучной принцессой, то есть навстречу новым приключениям. Будь они неладны.

Слава Бирюков восседал на своем рабочем месте, неизменный, как заставка программы «Время». У меня иногда создавалось впечатление, что он в родстве со здешним домовым, ибо моя попытка появится в барской усадьбе раньше него была заведомо обречена на провал.

Отвлекшись от монитора, Слава обратил на меня свой благосклонный взор и, развернувшись в кресле, принялся сгружать мне накопившуюся у него информацию.

– Саша, работаем так. В час – час пятнадцать Варвара Кондратьевна появится на станции «Китай-город». Там она заметит Тагира и, не подходя к нему, пойдет следом. Ты будешь сидеть за рулем такси. Где там парковка ты знаешь?

Я согласно кивнул головой. Похоже, план встречи разрабатывала сама Варвара Кондратьевна. Чувствовалась старая закалка.

– Когда Тагир появится – начинай двигаться, – продолжал Бирюков. – следом за ним выйдет Рыбакова. Дальше – как обычно. Она будет голосовать, ты её возьмешь. Что еще? Машина у тебя до трех часов. Дальше ты её подгоняешь к ресторану «Прага» и уходишь. Ключ под передним сидением. Тагир с Валерой у тебя в прикрытии. Все понятно? Вопросы?

Я снова кивнул. Все было понятно и без вопросов. Не знаю, кому принадлежало такси, за рулем которого мне предстояло провести часть сегодняшнего дня, но упоминание ресторана «Прага» наводило на мысль о Славиных связях. Шеф-поваром этого ресторана работал один из его многочисленных дядьев.

– Да, вот ещё что! – вспомнил Слава. – Я тебе вчера уже говорил, что пытался разгадать гореловские ребусы…

– Это имеет отношение к нашему делу? – перебил я его. – Видишь ли, у меня сейчас голова всецело занята предстоящей встречей.

– Не занудствуй! – поморщился Бирюков. Ученые установили, что человеческий мозг загружен информацией всего на шесть процентов. Так что не притворяйся и слушай. Может быть, конечно, все это только моя любовь к решению логических задач, но я верхним чутьем чую, что у нас в руках серьезная нить.

– Слава, сейчас время такое. Будь спокоен, если бы Тагир увел любой другой органайзер любого другого толстого фраера, у нас в руках оказалась бы не менее серьезная нить.

– Но он увел именно этот органайзер. В нем черным по белому написано, что сын вчерашнего изменника Родины на короткой ноге с изрядной частью нашего генералитета.

– Сын за отца не отвечает. К тому же наличие телефонов в записной книжке ещё ни о чем не говорит. Их можно добыть десятком различных способов. Так что версия – это сильно сказано.

– Телефоны добыть можно. Не спорю. Но они у него постоянно добавляются и обновляются. А, кроме того, я имею в виду ту часть, где записаны встречи, телефонные звонки и краткие тезисы переговоров.

– И что же?

– Имен здесь, понятное дело, нет: инициалы или кодовые прозвища. С прозвищами до банальности просто. Они особым буйством фантазии не отличаются: «Грач» – Грачев, «Тюлень» – генерал Тюленев, «Бурлак»…

– Бурлаков. К чему ты мне все это рассказываешь?

– Не перебивай. Слушай. С инициалами сложнее. Но тут я тоже кое-что предпринял.

– Например?

– Например, влез в компьютер бухгалтерии Минобороны и срисовал оттуда все инициалы. Понятное дело, что многие дублируются, но не все. Таким образом, у нас появились ещё ряд действующих лиц.

– У тебя.

– Что?

– У тебя появился ряд действующих лиц, – поправил я. – Пойми, что все это допущение, причем, притянутое за уши.

– Допустим, – не унимался Бирюков, – я все равно не передаю это дело в суд. Однако исходя из того, что часть людей из этого списка совпадает со списком людей, так или иначе заинтересованных в гибели генерала Рыбакова, я полагаю целесообразным продолжать расследование в этом направлении.

– Слава, не дури. Это паранойя. У тебя на руках десяток случайных фактов из многих тысяч, не менее случайных. Ты усматриваешь между ними взаимосвязь. Может, она и есть, Мы рассматриваем дело, касающееся узкого замкнутого круга лиц, по случайности часть из них упоминается в записной книжке Горелова. Давай, по этому поводу, подозревать его в совершении убийства.

– Да, черт побери, давай подозревать. Во всяком случае, против этой версии ни одного факта нет.

– А за?

– Тебе нужны факты «за»? Пожалуйста. Горелов-старший какое-то время работал вместе с Рыбаковым.

– Это не факт.

– Считай, что факт. Я сегодня ночью влез в архивы ФБР.

– Да? А куда ещё ты сегодня ночью влез?

– Не перебивай. Там есть интересный документ. ФБР заинтересовало, откуда взялись крупные финансовые средства у «вчерашнего» перебежчика?

– Грабил почтовые дилижансы, или выиграл в «блэк-джек» в Лас-Вегасе.

– Умен, – саркастически заметил капитан Бирюков. – Он уважаемый человек, мистер Горелофф. Написал бизнес-план и взял тридцатимиллионный кредит в Лозаннском банке братьев Штейнер. То есть, попроще, из спецфонда КГБ.

– То есть… Ты хочешь сказать… – Мысль моего друга стала мне понятной.

– Я хочу сказать, что фирма «Эй Джи Спешел Меканикс» со всеми её дочерними предприятиями от ручек на входных дверях до последнего цента на счетах, принадлежит КГБ. Теперь ФСБ. Знает об этом, естественно, крайне ограниченный круг лиц. Но резидент КГБ в Вашингтоне, под началом которого наверняка работал Горелов, не знать об этом не мог. Более того, я очень сильно подозреваю, что вся эта комбинация и разработана Рыбаковым.