Марк Аврелий и конец античного мира - Страница 65

Существовала одно время надежда, что братства cul tores deorum дадут народу духовную пищу, в которой он нуждался и век видел их процветание и их упадок. Они постепенно утратили свой религиозный характер; в некоторых областях забыли даже их погребальное назначение, и они стали тонтинами, страховыми и пенсионными кастами, обществами взаимной помощи. Только коллеги, посвященные культу восточных богов (пастофоры, поклонники Изиды, древоносцы, жрецы Великой Матери), сохранили поклонников. Ясно, что эти боги гораздо больше говорили народному чувству, чем греческие и италийские. Вокруг них собирались в кружки; их последователи вскоре становились братьями и друзьями, тогда как никто уж не сходился, по крайней мере сердечно, вокрут официальных богов. В религиозном деле только немногочисленные секты успевают создать что-нибудь.

Так приятно считать себя как бы маленькой аристократией истины, верить, что вместе с неболыним кружком привилегированных существ обладаешь сокровищем истины! Тут и гордость находит себе пищу; еврей, сирийский метуали, униженные, оскорбляемые всеми, в глубине души дерзки, презрительны; никакое оскорбление до них досягнуть не может; они так гордятся между собой, что они избранный народ! В наши дни, жалкие кружки сииритов более утешают своих членов, чем здравая философия; множество людей находят счастье в этих бреднях, связывают с ними свою нравственную жизнь. В свое время абракадабра доставляла религиозные наслаждения, и при желании в ней находили высокое богословие.

Культ Изиды получил свободный доступ в Грецию с IV века до Р. X. Весь греко-римский мир был им буквально завоеван. Этот культ, каким мы его видим в Помпейской и Геркуланумской живописи, с тонзурованным и безбородым духовенством, в облачении в роде наших стихарей, очень походил на наше богослужение. Каждое утро, систр, также как и наши колокола, сзывал богомольцев на своего рода обедню, с проповедью, молитвой за императора и империю, опрыскиванием Нильской водой и отпуском (Ite missa est). Вечером также была служба, желали богине спокойной ночи, целовали ее ноги. Были странные торжества, смешные шествия по улицам, во время которых братья носили своих богов на плечах, Иногда они нищенствовали в чужеземном одеянии, над которым настоящие римляне смеялись. Это было нечто в роде братств, кающихся в южных странах. Изиасты брили головы, одеваясь в льняной хитон, в котором "желали быть погребенными". К этому присоединялись чудеса в доверенном кругу, проповеди, посвящения, горячие моления, крестины, исповеди, кровавые покаяния. Посвящение внушало восторженную приверженность, как в средние века, к Пресвятой Деве. Один вид богини уже был наслаждением. Очищения, искупления поддерживали возбуждение душ. Между участниками этих благочестивых комедий устанавливались чувства нежного братства. Они все становились отцами, сыновьями, братьями и сестрами одни других. Эти маленькие франмасонства с условными пропусками, как IXOУС христиан, создавали тайные и глубокие связи. Озирис, Серапис, Анубис имели такой же успех, иак и Изида. Серапис в особенности, отожествленный с Юпитером, сделался одним из божественных имен, всего более нравившихся тем, которые стремились к известному единобожию и, в особенности, к близкому общению с небом. Египетский бог, действительно, соприсутствует людям; его видят постоянно; он сообщается в сновидениях, показывается беспрестанно. При таком понимании религии, она становится непрерывным священным поцелуем между верующим и его божеством. Женщины в особенности увлекались этими иностранными культами. К своему национальному они оставались холодны. Куртизанки, между прочим, почти все были поклонницами Изиды и Сераписа. Храмы Изиды считались местом любовных свиданий. Идолы этого рода часовен были разряжены, как мадонны. Женщины участвовали в священнодействии, облекались священными званиями. Все внушало благочестие и способствовало возбуждению чувств: плач, страстное пение, танцы под звуки флейты, поминальные представления в честь смерти и воскресения бога. Нравственность, не будучи стеснительной, сохраняла внешнее приличие. Были посты, известные строгости, дни воздержания. Овидий и Тибулл жалуются, что эти празднества в ущерб их удовольствиям; но тон этих жалоб показывает, что богиня требовала от этих прекрасных поклонниц лишь весьма ограниченных умерщвлений плоти.

Множество других богов принимались без противодействия, даже с благосклонностью. Небесная Юнона, азиатская Беллона, Сабазий, Адонис, богиня Сирии имели своих приверженцев. Эти различные культы переносились, главным образом, солдатами, вследствие их привычки усваивать себе последовательно религии стран, через которые они проходили. Возвратясь домой, они посвящали храм или алтарь своим гарнизонным воспоминаниям. Отсюда посвящения Юпитеру Баальбекскому, Доликскому, которые находят во всех частях империи.

Один восточный бог в особенности угрожал одно время успеху христианства и едва не сделался предметом одного из тех культов с всемирной пропагандой, которые овладевают целыми отделами человечества. В первобытной арийской мифологии, Митра одно из имен солнца. У персов времен ахеменидов это имя получило зиачение первенствующаго бога. В греко-римском мире, о нем услышали в первый раз около 70 года до Р. X. Он входил в моду медленно, и только во II веке, его культ, искусно организованный по типу таинств, которые так глубоко волновали древнюю Грецию, достиг поразительного успеха.

Его сходство с христианством так поразительно, что Юстин и Тертуллиан усматривают в нем сатанинский плагиат. Культ Митры имел крещение, евхаристию, агапы, покаяние, искупления, помазания. Его часовни очень были похожи на маленькие церкви. Он устанавливал между посвященными братскую связь, и мы много раз говорили, что это была главная потребность времени. Хотели иметь общины, где бы можно было друг друга любить, поддерживать, следить друт за другом, братства. открывавшие поле (человек не совершенен) всякого рода мелким тщеславным проискам, безобидному развитию детских кружковых честолюбий. Во многих других отношениях, культ Митры походил на франмасонство. Были степени, порядок последовательного посвящения, с странными названиями, последовательные испытания, почти десятидневный пост, страхи, бичевания. Эти упражнения развивали горячее благочестие. Верили в бессмертие посвященннх, в рай для чистых душ. Таинство чаши, столь сходное с христианским причащением, вечерние собрания, похожие на собрания наших благочестивых братств в "пещерах" или небольших молельнях, многочисленное духовенство, в состав которого допускались женщины, соединенные с принесением в жертву быком искупления, ужасные, но захватывающие, - все это соответствовало стремлешям римского мира к своего рода материалистской религиозности. Безнравственность древних фригийских сабазий не исчезла, но скрывалась под известным налетом пантензма и мистичноети, или иногда спокойного скептицизма в духе Екклезиаста.

Можно сказать, что если бы рост христианства был остановлен какой-нибудь смертельной болезнью, мир обратился бы к культу Митры. Митра поддавался всяческим смешениям, с Аттисом, с Адонисом, с Сабазием, с Меном, которые давно уже овладели привилегией вызывать женские слезы. Солдаты также любили этот культ. При возвращенин домой, они заносили его в пограничные области, на Рейн и Дунай. Поэтому он более всех прочих культов сопротивлялся христианству. Для его поражения потребовались страшные удары, которые нанесла ему христианская империя. Наибольшее число памятников, воздвигнутых поклонниками Великой Богини и Митры относятся к 376 и 377 гг. Очень почтенные сенаторские фамилии остались при них, возобновили на свой счет разрушенные пещеры и старались завещаниями и созданием разных учреждений поддержать навсегда культ, уже обреченный смерти.

Таинства были обычной формой этих чужеземных культов и главной причиной их успеха. Посвящения оставляли глубокое впечатление, подобно тому, как франмасонство наших дней, хотя совершенно пустое, служит, пищей многим душам. Это было своего рода первое причащение: в известный день человек был существом чистым, привилегированным, представляемым набожному собранию в качестве блаженного, святого, с венцом на голове и свечей в руке. Странные зрелища, появления громадных кукол, чередование света и мрака, видения из другого мира, которых считали действительными, так распаляли душу верой, что воспоминание об этом уже не забывалось. К этому примешивалось не одно сомнительное чувство, которыми дурные нравы древности злоупотребляли. Так же, как и в католических братствах, люди считали себя связанными клятвой, и ей дорожили, даже когда ей не верили; потому что с ней была связана мысль об особом преимуществе, о чем-то, что возникало над толпой. К тому же, все эти восточные культы располагали и большими денежными средствами, чем западные. Жрецы там пользовались большим значением, чем в латинском культе; они составляли духовенство, подразделявшееся на ордена, священную дружину, удаленную от мира, жившую по особым правилам. Облик у этих жрецов был важный, теперь бы сказали, церковный, Они носили тонзуру, митры и особый костюм.