Марийские народные сказки - Страница 7

Три дня рыскал голодный волк по полям да по лесам, по проезжим дорогам — искал, чем бы набить пустое брюхо.

Повстречал волк на дороге мужика, щелкнул зубами и говорит:

— Мужик, я тебя съем!

— А я тебе, серый волк, хотел к зиме красную шубу сшить, но, видно, не придется, — отвечает мужик. — Что ж, ешь!

Подумал-подумал волк: и есть хочется, и шубу к зимним холодам сшить тоже неплохо бы.

— Не буду тебя есть, — говорит волк мужику. — Шей мне красную шубу.

— Шить так шить, — отвечает мужик. — Ложись на землю, сначала сниму с тебя мерку, потом сошью.

Лег серый волк на землю и вытянул лапы, а мужик взял толстую палку и давай охаживать волка по голове, по загривку, по спине.

Терпел-терпел волк, не вытерпел и спрашивает:

— Ну как, готово?

— Нет еще, — отвечает мужик. — Это я с тебя только мерку снял, а сейчас начну шить.

Колотил, колотил мужик волка, наконец устал.

— Готова твоя шуба, — сказал он волку и ушел своей дорогой.

Поднялся волк: спина у него болит, каждая косточка ноет.

«Зато зимой не замерзну, — думает волк. — В красной-то шубе никакой мороз не страшен».

А есть волку все равно хочется.

Видит, пасется на горе белый баран.

— Баран, баран, сейчас я тебя на части растерзаю и съем!

— Ешь, — говорит баран. — Только зачем тебе меня на части терзать — зубы тупить? Лучше открой свою пасть пошире, я сам тебе в пасть прыгну, проглотишь меня целиком.

«И правда, — подумал волк, — зачем понапрасну зубы тупить!»

Разинул волк зубастую пасть, а баран разбежался да как стукнет волка рогами в широкий лоб! Волк так и свалился на землю.

Лежит волк и удивляется:

«Целого барана проглотил, а есть пуще прежнего хочется. Лучше бы на части его растерзать, чем целиком глотать».

Поднялся волк и побрел искать удачи в другом месте. Видит, на зеленом лугу пасется лошадь. Волк — к ней:

— Лошадь, я тебя съем!

— Прежде чем меня съесть, надо сначала пересчитать мои тысячи, — говорит ему лошадь.

— Какие тысячи?

— А те, что у меня сзади.

Зашел волк сзади, видит: хвост, а в хвосте тысячи волосков.

Стал волк считать волоски в лошадином хвосте, а лошадь хвать его копытом в широкий лоб и умчалась к своему табуну.

Очнулся волк — в голове у него словно в пустом котле гудит.

«От этого счета голова кругом идет! — подумал волк. — Никогда теперь не стану считать лошадиное тысячи».

Побрел волк дальше.

Встретил волк собаку.

— Вот тебя-то, собака, я сейчас растерзаю и съем!

Собака испугалась, поджала хвост и говорит:

— Не ешь меня, дядюшка. У моего хозяина сегодня свадьба. Пойдем-ка лучше на свадьбу — там наешься досыта!

Согласился волк, и побежали они в деревню.

Собака под ворота — и волк за ней; собака в избу — и волк туда же; собака под стол — и волк под стол.

А в избе полно народу. Гремят барабаны, гудят волынки, люди поют, свистят, пляшут — вся изба ходуном ходит.

Какой кусок упадет со стола — все волк и собака подъедают.

Волк наелся и говорит собаке:

— А что, племянница, не спеть ли и мне?

— Спой, дядюшка, — отвечает собака. — Сегодня свадьба, сегодня все поют.

— У-у-у! — завыл волк под столом.

^{— У-y-у! — завыл волк под столом.}

Люди услыхали волчий вой, притихли; осмотрели все кругом в сенях, поискали во дворе, а под стол заглянуть не догадались.

Поискали-поискали люди волка и снова веселиться начали.

Собака говорит волку:

— Сейчас Миклаева жена выйдет плясать. Ах, как хорошо она пляшет!

— Может, и мне сплясать? — спрашивает волк.

— Спляши, спляши, дядюшка!

Вышла плясать Миклаева жена, и волк из-под стола вылез.

— Волк! Волк! — закричали все.

Набросились люди на волка, кто с дубьем, кто с кнутом — еле-еле ушел серый со свадьбы.

Однажды лиса и медведь нашли на дороге пирог.

Пришли они в лесную избушку и поделили пирог: медведю половину пирога и лисе — половину.

Лиса свою долю сразу всю съела. А медведь разок откусил, остальное на стол положил, про запас оставил.

Улеглись звери спать: медведь — широкие штаны — на печи, лиса — хитрая голова — на лавке возле стола. Как только медведь заснул, лиса хвать его пирог — и съела.

Ночью медведь проснулся и думает: «Доем-ка я пирог». Слез с печи, глядит, а на столе — пусто.

Понял он, что лиса съела его пирог, рассердился:

— Теперь, лиса, я тебя саму съем!

— Виновата я перед тобой, дяденька, — отвечает лиса. — Ешь, только прежде свари, вареная-то я вкуснее.

— Огня нет, печку разжечь нечем, — говорит медведь.

— А вон, дяденька, огонь, — показывает лиса на луну.

— До этого огня высоко, не достану.

— Высоко-то высоко, а все же с высокой елки можно достать. Полезай, дяденька, на елку, — уговаривает лиса.

Взял медведь сухую лучину, влез на высокую елку.

Протянул медведь сухую лучину к луне — не достать!

— Тянись, тянись, дяденька! — говорит ему лиса снизу. — Совсем немного осталось. Подпрыгни — и достанешь.

Послушался медведь лису, подпрыгнул и — кубарем с еловой верхушки! Чуть до смерти не убился, а лиса убежала.

Жили в одной деревне старик со старухой. Однажды среди зимы кончились у них дрова.

Говорит старуха старику:

— Поезжай, Кавырля, в лес за дровами.

Запряг старик лошаденку в сани, взял топор, взял пилу и поехал.

Приехал он в лес, повалил елку, распилил на плахи, хотел плахи на поленья колоть.

Вдруг послышался страшный треск, и на поляну вышел из чащи медведь.

— Эй, мужик, я тебя сейчас съем! — зарычал медведь.

Испугался старик, топор из рук выронил, от страха не может с места сдвинуться.

А в это время бежала мимо лиса, между кустами петляла, пушистым хвостом след заметала.

Увидел медведь лису, испугался.

«Опять рыжая какую-нибудь шутку надо мной сыграет, — подумал он. — Уж лучше не попадаться ей на глаза».

Оглянулся медведь вокруг: бежать поздно, спрятаться негде — стоят на поляне только стариковы сани с дровами.

— Эй, старик, я лягу в сани, а ты вяжи меня, будто дрова, — говорит медведь Кавырле. — Не сделаешь, как велю, — худо тебе будет.

— Ложись, — согласился Кавырля.

Улегся медведь в сани. Кавырля принялся вязать его, словно дрова.

Подбежала лиса и говорит:

— Здравствуй, Кавырля. Что ты делаешь?

— Дрова вяжу.

А лиса-то сразу приметила, какие дрова лежат у него в санях.

— Разве это дрова? — говорит она. — Настоящие дрова, прежде чем в сани грузить, топором на поленья раскалывают.

— Скажи, что в санях расколешь, — шепчет медведь. — Бери топор, делай вид, что плахи на поленья колешь. Не то съем тебя.

— Я плахи в санях расколю, — говорит Кавырля.

Взял он топор, размахнулся, и тут медведю конец пришел.

Ворона и кулик жили когда-то на одном болоте.