Маргарита Бургундская - Страница 12

Изменить размер шрифта:

Мариньи над чем-то размышлял.

О чем думал он в это мгновение, когда держал в своей власти человека, к которому испытывал ненависть, пусть и не такую, какую он питал к Валуа, но не менее глубокую? Думал ли он, что этот столь отважный, столь спокойный перед смертью юноша, возможно, заслуживает любви его дочери? Имелся ли в этой темной душе лучик сострадания, пробужденного восхищением? Кто знает? Прошел уже даже не час, а целых три, но Мариньи так и сидел у возведенных Буриданом укреплений, не отдавая приказа приступать к их разрушению. Его люди обменивались недоуменными взглядами и с той свободой, что царила в те времена, открыто выражали свое недовольство. На глухой ропот и проклятия Мариньи отвечал высокомерным молчанием. Наконец он словно вышел из долгой спячки, оглядел своих людей, которые задрожали под этим орлиным взглядом, поняв, что долгожданный момент настал, спокойно произнес:

– Пора заканчивать. Хватайте мятежников!

При этих словах ужасный, исступленный рев сотряс старинный особняк до самого его основания, и лучники Мариньи в беспорядке бросились на баррикады.

– В дорогу! – скомандовал Буридан.

Стоявшие позади укреплений Бигорн, Филипп, Готье и Рике просунули острые клинки своих шпаг и кинжалы в щели, образовавшиеся в переплетениях стульев, шкафов и кресел.

В это время Гийом спустился по веревке во двор. Затем настал черед Готье, и позади баррикады остались лишь четверо оборонявшихся.

Когда спускался Филипп, расколотый ударами топора сундук развалился на части, нагроможденные на него кресла со страшным грохотом попадали на пол. Осаждавшие испустили победный вопль.

Поспешно, один за другим, спустились во двор Рике, Одрио и Бигорн.

– Уходите, господин! – крикнул Бигорн, перед тем как исчезнуть в окне.

– Еще успею, – отвечал Буридан, отправляя на тот свет еще одного из нападавших.

В этот момент сквозь изрубленную топорами баррикаду в комнату ворвались первые из осаждавших. Но их победный крик перекрывал яростный рев первого министра.

– Помни, Мариньи, я буду ждать тебя у виселицы Монфокона! – вторил голос из темноты.

И Буридан исчез, растворившись в сумерках, на фоне рычания хищников, разбуженных этим необычным шумом.

Растерянный, преисполненный ненависти, Мариньи перегнулся через подоконник. Пронзительный взгляд выхватил из мрака спускавшуюся по веревке фигуру.

– Дьявол! – прохрипел министр, заскрежетав зубами. – Хотел бы я, чтобы ты умер не такой приятной смертью, да выбирать уж не приходится!

Мариньи выхватил кинжал и молниеносным движением перерезал веревку. Затем он наклонился еще больше, так, что едва сам не выпал из окна, но вместо крика агонии человека, разбивающего голову о мостовую, услышал одно лишь слово, которое проворчал или, скорее, прорычал высоченный Готье д’Онэ:

– Уф!..

Да, веревка оборвалась, но оборвалась в тот момент, когда Буридан был уже в нескольких футах от земли. Он упал на плечи Готье д’Онэ.

– Гром и молния! Какого черта ты делаешь у меня на спине, Буридан? – простонал Готье.

– Сам понимаешь: мне понадобилась лестница, поскольку веревка оказалась слишком короткой.

И Буридан проворно спрыгнул на землю.

Шестеро товарищей бросились к решетке первого двора. Там они обнаружили трех помощников Страгильдо, которые вышли посмотреть, не выбрались ли из клеток хищники. Готье набросился на первого. Гийом схватил второго; Буридан вцепился в горло третьему и тихо произнес:

– Если тебе дорога жизнь, мой дорогой друг, открой нам дверь, да поскорее, так как мы опаздываем на встречу.

Загон от улицы отделяла высокая ограда.

– Слушаюсь и повинуюсь, монсеньор! – пробормотал человек сдавленным голосом.

Буридан подтащил его к двери, и через несколько секунд слуга, знавший сложное устройство запоров, открыл.

Шестеро друзей выбежали на улицу.

В этот момент со стороны Лувра послышался шум, и вскоре при свете факелов из-за угла показался многочисленный отряд вооруженных людей. Во главе его бежал человек, который, вероятно, издали по открытой двери загона понял, что произошло, так как, грязно выругавшись, он повернулся к Югу де Транкавелю, командовавшему ротой, и сказал с кривой усмешкой:

– Дальше идти нет смысла. Этих зверюг уже не догнать!

Человеком этим был Страгильдо.

– Зверюг? – ужаснулся капитан стражников. – Эй, друзья! Будьте начеку: похоже, нам предстоит биться со львами короля.

– Да нет же, – сказал Страгильдо, пожав плечами, – если бы то были львы, я бы не назвал их зверюгами.

И на этом, пока испуганный Транкавель недоуменно чесал затылок, Страгильдо вернулся в загон, ворча сквозь зубы:

– Тупица Мариньи умудрился упустить эту шайку безумцев. Пора, похоже, перебираться в более милосердные земли… Кто открыл дверь? – вопросил он холодно, обращаясь к собравшимся слугам, которые при виде хозяина затряслись от страха.

– Я! – промолвил один из них. – Меня заставили…

Больше несчастный ничего произнести не успел. Поднеся руку к поясу, Страгильдо выхватил короткий нож и нанес страшный удар чуть ниже плеча; человек, словно сноп, повалился на землю, забился в конвульсиях, а затем затих.

– Это научит вас слушать мои приказы, которые являются приказами королевы! – прорычал Страгильдо. – Уберите труп этого придурка! А теперь, кто видел, куда направились беглецы?

Трясущейся рукой один из слуг указал в направлении Центрального рынка.

Страгильдо выбежал из загона, тогда как его помощники принялись оттаскивать в сторону труп своего товарища.

V. Особняк Валуа

Колокола церкви Сент-Эсташ пробили полночь, когда после быстрой пробежки шестеро друзей оказались на Гревской площади.

– Опаздываем! – выдохнул Буридан, устремляясь к Сент-Антуанской потерне.

Остальные следовали за ним молча, и в ночи эта кучка бегущих людей нагоняла страх даже на затаившихся на углах улиц грабителей.

– Стой! – прокричал в сумерках чей-то голос. – Прохода нет!

Ничего не ответив, Буридан опустил голову и ринулся вперед. Стычка, сплетение яростных теней, крики: «Караул! Помогите!..» – и шестеро товарищей миновали препятствие в лице преградившего им путь патруля.

– Один, два, четыре, шесть – все на месте! – произвел подсчет Бигорн. – Никого не потеряли. И однако же, сначала в доме д’Онэ, теперь в столкновении с этими бешеными патрульными, мы вполне могли и погибнуть. Что скажете, сеньор Филипп?

– А то, – холодно отвечал д’Онэ, – что в третьей схватке, которая состоится уже скоро, по крайней мере один из нас расстанется с жизнью.

– И кто же, если позволите, это будет? Мне бы очень хотелось это знать, потому что, если вдруг это буду я, то, клянусь святым Варнавой, я хотя бы исповедаюсь перед смертью. А так как ни у меня, ни у вас в кармане духовника, естественно, не найдется, то придется уж вам самому, сеньор Филипп, принимать последние признания доброго христианина, который может упрекнуть себя разве что в излишнем великодушии к парочке иудеев, коих он просто обязан был отправить к праотцам…

– Тот, кому предстоит умереть, – сказал Филипп, – в исповеди не нуждается.

– Ха-ха! И кто же это? – спросил Бигорн.

– Я! – отвечал Филипп.

Они продолжали бежать, ничего больше не добавляя, но Бигорн думал:

«Бедный молодой человек! Это же надо, так терять голову от любви! Вроде и не совсем еще безумец, но все идет к этому!»

Они были у двери, указанной Жийоной.

Буридан постучал трижды, как и было условлено.

* * *

Вернувшись в особняк Валуа, Жийона обнаружила Симона Маленгра в той комнате, которую он занимал рядом с покоями графа.

Симон Маленгр сидел за столом и с любопытством разглядывал некий пузырек, который держал очень осторожно – двумя пальцами.

– Ты весьма кстати, – бросил он, заметив Жийону, – а то уже собирался кого-нибудь послать за тобой, моя милая невеста, так как у меня есть для тебя кое-какие распоряжения от монсеньора.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com