Марафон длиной в неделю - Страница 11

— Где сейчас Степан? Его фамилия?

— На чердаке отлеживается. Олексюк он, по фамилии сестры.

— Вот так, Василий Иванович, — почти весело произнес Бобренок, — значительно смягчилась ваша вина, а если вы сдадите нам вражеского диверсанта...

— Так ведь племянник же мой...

— Он диверсант, наш враг, причем вооруженный, и все равно...

— Точно, вы все равно возьмете его, — согласился лесник.

— Где у него пистолет?

— Там же, на чердаке...

— В кармане? Под подушкой?

— Я ему сена постелил и рядно принес, так он на рядно пистоль бросил.

Бобренок подумал и спросил:

— Незаметно подойти к дому можно?

— Пожалуйста...

— Вы пойдете с нами. Полезете на чердак первым, я — за вами. Если Степан заподозрит что-нибудь, успокойте его.

Лесник выслушал молча, ответил уверенно:

— Успокою, пан офицер.

Толкунов возразил:

— На чердак полезу я.

— Это почему же? — не согласился Бобренок.

Капитан погладил рукоятку пистолета:

— Ты свое дело сделал, теперь моя очередь.

Это было логично, и Бобренок согласился.

— Я прикрою тебя.

— Только знай, — предупредил лесника Толкунов, — если продашь...

— Понятно... — Лесник направился к опушке леса, но вдруг вернулся и прихватил неполное ведро картошки. Шел впереди розыскников, ведро поскрипывало в его руке.

Впереди показался амбар, они незаметно обошли его. Лесник аккуратно поставил ведро и, показав на дверь, объяснил:

— До крыльца десять шагов, проскользнем тихонечко, а в сенях лестница...

— Давай! — махнул пистолетом капитан.

Он выглянул из-за амбара и, убедившись в правдивости слов хозяина, пропустил того во двор. Направился следом за ним. В нос ударил запах свежевыкопанной картошки и соленых огурцов. Капитан мгновенно сориентировался — откинул занавеску, висевшую на веревке и закрывавшую лестницу, приставленную к стене.

— Ну! — прошептал зло.

Лесник подошел к лестнице, и тут из комнаты послышался женский голос:

— Ты, Василий?

— Кто ж еще? Степа на чердаке?

— Спит, кажется.

— А-а... — Лесник стал подыматься на удивление легко и тихо.

Капитан следовал за ним вплотную, держа пистолет наготове. Они взобрались на чердак почти одновременно — здесь было темновато и пахло свежим сеном. Лесник ступил вглубь — там, растянувшись на рядне, спал мужчина в майке, парабеллум лежал рядом. Толкунов заметил оружие сразу, бросился к нему, но путь ему преградил хозяин: лесник первым дотянулся до пистолета. На какой-то миг капитану показалось даже, что тот хочет воспользоваться им, но лесник, взяв парабеллум за ствол, подал его через плечо Толкунову. Он оказался честным, этот пожилой уже человек в льняной сорочке, хотя капитан ни на секунду не чувствовал угрызений совести за недоверие к нему, просто не было времени на раздумья — отстранил лесника и приставил пистолет к груди спящего парня. Увидел, как тот раскрыл глаза, машинально потянулся за своим оружием — во взгляде его сверкнула решимость, — напрягся, готовясь броситься на Толкунова. Но тот сильно нажал дулом пистолета на его грудь и приказал:

— Спокойно! Пуля не дура, усек?

Диверсант скривился и откинулся на рядно.

— Что вам от меня нужно? — спросил с испугом.

— Ну не прикидывайся, — с издевкой сказал Толкунов. — У тебя все уже позади... — Услыхал на лестнице легкие шаги Бобренка, не оглядываясь добавил: — Посмотри, Игорь, какого красавчика взяли. Хотел обвести нас вокруг пальца.

Парень покорно встал на колени — Толкунов быстро связал ему руки за спиной.

— Давай двигайся, — подтолкнул его капитан.

Он первым шагнул к люку и спустился с чердака, за ним полез агент — неловко, чуть не упал, и Толкунов поддержал его. Бобренок прихватил гимнастерку с лейтенантскими погонами, рюкзак, валявшийся в сене, и пропустил впереди себя лесника.

Старая женщина стояла внизу и со страхом смотрела на них.

— Что ж будет? Что ж будет?.. — Она едва шевелила губами, а руки нервно перебирали кромку фартука.

— А ничего особенного, — ответил Толкунов. — Отвезем куда надо, там его допросят...

— Степа! — вырвалось у женщины. — Что же ты натворил?

Толкунов подтолкнул диверсанта к выходу:

— Вперед!

Тот, покорно опустив голову, вышел во двор. Бобренок быстро перебрал вещи в его рюкзаке. Ничего особенного: хлеб, консервы, пистолетные обоймы, белье. И деньги — три толстые пачки.

Майор тщательно обыскал агента. В заднем кармане галифе нашел два запасных комплекта документов, выписанных на два лица: на лейтенантов Иванцова и Семенишина. У диверсанта было две легенды. Согласно первой он являлся представителем запасного полка, командированным для размещения склада особой части. По другой версии должен был изображать представителя штаба фронта, уполномоченного проверять санитарное состояние воинских частей.

— Ну что ж, лейтенант Иванцов, будем разговаривать? — спросил майор не без иронии. — Или будем играть в молчанку?

Агент смотрел тупо, словно ничего не понимал, и только левое веко у него подрагивало.

Капитан подошел к нему почти вплотную:

— Отвечай быстро и правдиво — это единственное твое спасение. А вы, тетенька, идите в дом.

Парень судорожно глотнул слюну, опустил голову и произнес:

— Я скажу... Я все скажу!

— Фамилия?

— Олексюк.

— Имя?

— Степан.

— Сколько вас было?

— Трое.

— Где остальные?

— Мы договорились через два дня встретиться на базаре в Ковеле.

— Какое было задание?

— Знал только старший.

— Кто он?

— Мы все из разведшколы... — Олексюк назвал место, где действительно дислоцировалась школа немецких диверсантов.

— Фамилии двух других?

— В школе их звали Вячеславом Харитоновым и Григорием Власюком.

— В нашей форме?

— Да. Харитонов — старший лейтенант, Власюк — как и я.

— Документы у них на чьи фамилии?

— Старший — Горохов, а Власюк — Васильченко.

— Еще раз подумай, для тебя это очень важно: какое было задание?

— Честно говорю: только Харитонов...

— Опиши его внешность.

— Ну, среднего роста, как и я. Метр шестьдесят восемь или семьдесят. Остроносый, чернявый...

— Власюк — радист?

— Да.

— Опиши его.

— Лысоватый, спереди у него залысины. Средний он — ни черный, ни белый.

— Кто провожал на задание?

— Лейтенант Кнаппе.

Это было похоже на правду — фамилия лейтенанта Кнаппе фигурировала и раньше, когда забрасывали диверсантов на нашу сторону.

— Откуда родом? Из Жашковичей?

Олексюк покачал головой:

— Из Квасова. Пятнадцать верст отсюда.

— И тебя забросили сюда как местного?

— Наверно, так.

— Ты приземлился вчера, закопал парашют в овраге, потом встретился с двумя другими?

— Они сами меня нашли.

— И бросили на произвол.

— Сказали, что встретимся на базаре в Ковеле через два дня, если оклемаюсь.

— Они знают, где ты?

— Да.

— А где они?

— Не сказали.

Все стало ясно: агент с поврежденной ногой выбыл из игры, возможно, старший списал его совсем, однако Олексюк местный, знает, судя по всему, здешние леса как свои пять пальцев, вероятно, его выбрали специально для выполнения именно этого задания, а тогда...

Капитан обернулся к Бобренку, который стоял рядом и следил за реакцией агента. Они отошли в сторону.

— Что предлагаешь? — спросил Толкунов.

— Нужно доставить к Карему, там допросим еще раз.

— Пустим на базар?

— Я — за.

— И я. Он никуда не денется...

— Если те двое придут...

Толкунов развел руками. Здесь никто ничего не может гарантировать, все зависит от опыта и интуиции двух других агентов. Им, конечно, нужен человек, хорошо знающий здешние леса, — могут и рискнуть. Но теперь все равно рано или поздно их задержат. Правда, наверное, как и этот, имеют еще по комплекту документов, однако известны их приметы, если Олексюк не соврал. Впрочем, вряд ли соврал, какой ему смысл? Необходимо скорее поставить в известность Карего. Рация в «виллисе», а Виктор остановился в километре-полутора отсюда.