Мания приличия (СИ) - Страница 2

====== Посредник ======

Я был выпившим. Ладно, на этот раз я был пьян. Я позволяю себе это состояние только среди своих, только в знакомых местах и редко. Не скажу, что оно – состояние, мне принципиально нравится, но в нём появляется определенная легкость, если не перестараться и не выпить до того, что грузишься и садишься в какой-нибудь угол, взяв бокал в ладони, уставившись в одну точку и выглядя, как автопортрет Ван Гога, то есть, как безумец, который не знает, чем ещё испортить себе жизнь. Но если уж перегнул с дозой, то лучше долить ещё, пока опять не станет весело, или не вырубит. Я умел владеть собой до того момента, пока сам не выберу, где вырубиться. Не люблю просыпаться неизвестно где, да и неизвестно с кем всё меньше. Раньше это забавляло, но теперь не улыбает, даже если под боком красавица с длинными локонами и идеально сделанным в салоне долговременным макияжем. Фальшивка. Снаружи, внутри. Утром я хочу настоящего, но в других людях так трудно угадать правду. Поэтому утром я особенно не люблю людей. Утром я люблю тишину, простор и свои мысли. Мне вообще в себе всё нравится, хотя я признаю, что я не эталон прекрасной внешности, и уж тем более не образец моральных совершенств. Но что может быть ближе человеку, чем он сам? И кто наиболее настоящий и честный перед тобой, кроме тебя? Эта вечеринка проходила в моём доме, но не том, что предназначался для моей жизни. Это была отдельная, известная всем, кто хотел найти меня, хибара, где собирались все, кого я готов был терпеть и лицезреть. Тот особнячок, в котором я по утрам пил кофе на открытой террасе с видом на лазурный океан – другое место. Там я спиртным не заливаю оба этажа, там вообще кроме Сынхёна, меня и филиппинских горничных никого не бывает. А здесь… здесь закатывались великие попойки, от которых бы вздрогнул Сингапур, если бы не привык к подобному. Когда в крови пузырятся градусы, то либидо имеет свойство напоминать о себе. Помимо дополнительного веселья, в этом смысле интерес тоже просыпался и я, пошатывающийся на ватных ногах, бродил по оглушенному музыкой дому в поисках прекрасного. Вернее нет, я ничего не искал. Я просто бродил, поскольку сидеть на месте не моглось. Джин с тоником, виски и текила подстегивали, и хотя я обычно не поддаюсь ни чьим уговорам, с ними я держался на дружеской ноге, позволяя давать советы. Рекомендации привели меня в одну из гостевых спален, где ничком на кровати лежало никакущее тело в коктейльном платье, едва прикрывающем пизду, хотя саму её, конечно, прикрывали стринги. Я не мог с затылка узнать, танцовщица это или девочка из эскорта, да и узнал бы разве, увидь лицо? Вообще-то память на них у меня была хорошая. Я подошёл к кровати и встал рядом, разглядывая загорелые икры, переходящие в лодыжки, перехваченные черным ремешком босоножек на двенадцатисантиметровой шпильке. Нырнув рукой в задний карман, я попал в него со второго раза и, достав Lucky Strike, закурил зипповской зажигалкой, валявшейся у ночного светильника. Сделав две тяжки, я затушил сигарету в хрустальной пепельнице и, не рассчитав ширины шага, споткнулся о кровать, попытавшись на неё сесть. Опершись о ногу девицы, чтобы не упасть, я выровнялся и уселся рядом с её стройными ляжками. Красивые. Я погладил по ним ладонью, провел по внутренней стороне колена, опять выше. Рука забралась под подол коротюсенького платьица, минимализированного так, словно его шили на колибри. Упругие полушария попки. И она даже не шевелится от того, что кто-то её лапает. Ну и черт с ней. Я поднялся, чтобы достать из переднего кармана презерватив. Член позвал в плавание с погружением, и я не мог ему отказать. Вытянув гондон, я опять забрался на кровать, на этот раз забравшись и на девицу. Задрав подол до талии, я лег на неё, откинув со спины волосы, в которые уткнулся носом. Теперь передо мной был загривок. Я пьяно поцеловал его, подтянувшись и прикусив мочку уха. Она что-то промычала, завозив бедрами. Мои руки были внизу, возле них, на них, гладили, ласкали. Расстёгивали мои штаны. Оттянув стринги, я отвел их в сторону, чтобы добраться рукой до дырок. Нет, она лежит неудобно, чтобы вставить в вагину, а я не в том состоянии меткости, чтобы совершать гимнастические этюды. Сев, я достал восставший хер и натянул на него резинку, что вышло удачно и с первой попытки. Этот маневр я и в полной темноте одной рукой был способен исполнить. Подняв взгляд, я поймал на себе глаза пробудившейся. Она смотрела за моими действиями, нетрезвая, разлохмаченная, но сексуальная. Спросить у неё разрешения? Пф, в таком состоянии и таком месте не окажется телка, которая не согласна. Я вернулся на неё и лег, коснувшись её попки членом при наряде. Она молчаливо следила за мной через плечо, и когда ощутила моё возбуждение, лишь приподняла бедра, призывно принимая меня. Сучка. Я плюнул на пальцы и провел ими возле анала. Засунул один палец внутрь. Она простонала и обняла подушку, на которой дремала до этого. Я поднял руку и, опять смочив её своей слюной, опустил и ввел в неё осторожно два пальца, поводив туда-сюда, добавил третий. Не думаю, что тут требуется осторожная подготовка. В моём окружении, не самом лучшем, о каком можно мечтать, не раскупоренные задницы только у меня и ещё пары-тройки человек, зуб даю. А уж об этих шлюшках и речи не идёт. Я надавил членом, подведя его к заветной цели. Чуть-чуть посопротивлявшись, она поддалась и впустила в себя головку. Я запустил себя глубже. Девчонка простонала, заелозив подо мной. Да, так-то лучше, всё же не бревно. Я задвигал бедрами. В неё, глубже, медленнее, слегка придержав коней, убыстрившись, вынув до середины, опять вонзаясь вперед. Опустив руку, я оглаживал её попку, тонкую и немного тощеватую, но хорошенькую. Я вцеплялся в неё, сжимал и тряс, опираясь другой рукой о постель. Черт, как приятно. Хоть и не девственная, но узкая. Стринги попытались сползти на место, натирая, но я опять отвел их. Снимать не обязательно. Да, ещё, снова глубже! – Сучка, сладкая сучка! – прошипел я, опустив губы к её шее. Она нечленораздельно покрикивала. Сжав зубы на её платье на спине, я заколотился сильнее. Она взвизгнула. – Да, да! – услышал я её хороший английский. – Похотливая блядь, на! – проголосил я ей на корейском, своём родном и, сделав ещё несколько рывков, кончил. Сделав пару вдохов, я не спешил скатываться. Ради смеха, я вынул член из презерватива, который остался у неё в заднице, и натянул стринги на место. – Джиён! – я обернулся к дверям. Там стоял Тэян, мой давний-давний друг, которого я принял под своё покровительство после того, как у него не сложились дела в Сеуле. Отсидевший в тюрьме, он искал хорошей работенки, и я ему её нашёл. Мне нужны бывалые люди для выполнения всяких разностей. – Что ещё? – вжикнув молнией на ширинке, я перевалился на вторую половину кровати. Пьяная девица, перекатившись на бок, похоже уснула досыпать. – До тебя Мино не может дозвониться. – Верно, я где-то оставил свой мобильный, – вспоминал я свой путь сюда. Балкон кабинета наверху! Да, где-то там. Я достал ещё сигаретку и захлопал по карманам в поиске зажигалки. Тэян подошёл и щелкнул своей под носом. – Что у него за срочное дело? – Он отобрал то, что тебе было нужно. Около четырнадцати кандидаток. Хочет, чтобы ты на свой вкус сказал, каких именно удить, – поведал он, и хотя поначалу до меня доходило заторможено, я быстро оклемался и почувствовал достаточную трезвость. – Ладно, но не сегодня, – я поднялся. Надо всё-таки раздобыть свой мобильный. – Перезвони ему, скажи, чтобы завтра приехал ко мне с отчетом, фотографиями, резюме. Как обычно, – я уже встал, но остановился, выпустив облако дыма. – Только не очень рано. Часов в одиннадцать. Хочу выспаться. Тэян кивнул, и я опять почти вышел. Нет, здесь я не хочу ночевать. – Вызови мне такси домой, ладно? – теперь всё. Я отправился выпить ещё бокал горячительного. Морской бриз обвевал лицо, которое я умыл и побрил, чтобы не чувствовать налёта от вчера. Горло сушило и было не до кофе, поэтому я пил прохладную минералку, глядя, как по воде скользят яхты, катера, лодчонки. Давно я на своей не выходил на прогулку. Но сегодня и не стану, не лучшая погода. Серо-палевые тучи блуждали в небе, клубясь, скапливаясь дождливой мусорной кучей, разрываясь, но не разлетаясь далеко. Они приближались, и по соленому запаху я угадывал, что ветер поднимется сильнее. Мино приехал пунктуально, без пяти одиннадцать. Поднявшись ко мне сюда, он расстегнул черный портфель и достал оттуда стопку папок, в каждой из которых в отдельных файлах лежали фотографии и листки. – Вот, пожалуйста, – разложил он веером на столе цветные обложки. – Изучай. – Посмотрим, – отодвинув пачку Lucky Strike, я подтянул к себе первую. – И насколько гарантия, что они целки? – Я не мог заглянуть в трусы каждой, – сдержано улыбнулся Мино. – По крайней мере, за такое короткое время. – Ясно, как всегда всё примерно, – выдохнул я, открывая подноготные зарубежных красавиц. В том, что они более-менее красавицы, меня убеждали снимки. Хотя на третьей я немного разочаровался и откинул папку. – Эта точно нет. – Хорошо, – безропотно забрал её Мино и убрал в свой портфель. – Так, а тут у нас что… – поскольку по внешности все были пригожими и хорошенькими, нужда как-то выбирать ограниченное количество, хотя бы тройку, давила на жадность, и я стал читать синопсисы. – Восемнадцать лет – не пойдёт, слишком молодая. Сказано же, чтобы не малолетка, а эта и на мордочку недозрелая, – я вернул Мино ещё одно портфолио. Надо же, модели даже не догадывались, что проходят кастинг куда-то! Возможно, сидят сейчас дома с мамочками и папочками, а я тут листаю пальцами их описания, решая судьбы. Кратковременно чувствую себя Богом. – Так, занимается танцами, хореография, коллектив с конкурсными выступлениями… да и на лицо профурсетка. Убирай. Девчонки с активными жизненными позициями и лезущие на сцену хотя бы в провинциальных масштабах вряд ли девственницы в двадцать два года, – Мино безропотно утягивал в свой волшебный ларчик отбракованное. – Факультет востоковедения. О, авось арабский знает или ещё что-нибудь. Эта точно да, – и на лицо была типичная славянка, такая вся румяная, русоволосая. Я пошел дальше и, придираясь так и эдак, отобрал четыре, но это тоже чересчур. Достаточно, чтобы привезли трех, и я из них на месте отберу одну. Если она не понравится, поэтапно зашлю остальных. Но красть массово – это наглость. Даже в преступном мире. Надо уметь не привлекать к себе внимание. Я подвинул две папки к Мино. – Выбери из этих сам как-нибудь. Не открывая, не заглядывая внутрь, он взял правую и сунул в свой портфель, вернув мне левую от себя. – И как ты сделал выбор? – подгреб я поближе к себе сигареты на ставшем посвободнее столе. – Наобум. – Слушай, как я сам не догадался? – повертев пачку, я закурил. Мино ждал дальнейших распоряжений, подняв свой похуистический взор к горизонту. Но так как я знал его немного дольше, чем простого коллегу, то мне помнилось, что он не всегда был таким неразговорчивым и отрешенным. – Не хочешь пропустить по бокальчику? – Спасибо, предпочитаю не пить до заката, – вежливо улыбнулся он. – Это что за установка? – мне вспомнилась одна знакомая дама, которая как-то отказывалась плавать со мной после полудня, обещая превратиться в монстра. Что только не сочиняют люди, чтобы избегать моего сомнительного общества! Разве я не лапочка? – Боишься, что голова не будет соображать до конца рабочего дня? – Да нет, просто такая привычка. – Мино… – я не психолог и не люблю задушевные беседы, но этот парень мне нравился, как честная продажная личность, которая импонировала моей безгрешной по меркам ада душе. – Ты что, до сих пор страдаешь по своей бывшей? Ну, расстались и расстались. Надо оторваться, встряхнуться! – Я вовсе не страдаю, – покривил он губы, опустив взгляд. Я отодвинул ему стул за спинку. – Садись, давай побалакаем полчасика, – он услужливо опустился. Не то чтобы сильно, до содрогания боялся меня, но со здоровой долей страха остерегался, возводя на пьедестал авторитета. Это хорошо. – Надо тебе развеяться как-нибудь… – Да я не люблю шумные развлечения, Джиён, правда. – Ну, баб-то ты любить не перестал? Выбрал бы и себе какую-нибудь, если хочешь, – указал я подбородком на саквояж. Мино покачал головой без интереса. – Не дело это, братец, жить воспоминаниями по какой-то прошлой любви. Ты что, веришь в неё что ли вообще? – Пришлось столкнуться, – хмыкнул он, посмотрев на меня. – А мне вот нет. Как думаешь, кому из нас хуже, а? – Не возьмусь судить, – умел он отвечать коротко, очень расплывчато, убеждая в том, что с тобой совершенно согласен и обрубая развитие разговора. Ни поспорить, ни придраться, ни развести на треп. Идеальный белый воротничок. Это мне в нём тоже нравилось, но иногда бесило. – Я думаю… нет, я знаю, что мне прикольнее. Посмотри на нас с Сынхёном. У него любовницы, у меня шлюхи. Часто это одни и те же женщины, но он их предпочитает называть на свой эстетический манер. А мне названная сахарной кислятина слаще не становится. Бляди и в Сингапуре бляди. Так что давай, прекращай жевать сопли и возвращайся в строй нормальных мужиков. – Джиён, я ценю твоё мнение, – в конце этой фразы затаилось неозвученное «но», которое я угадал. – У тебя другое представление об образе нормального мужика, я понял, – без обид докурил я и потушил окурок. – Я всего лишь не имею моральных возможностей твоего уровня. – Это прозвучало как «я не такой мудак, как ты», – засмеялся я, смутив Мино. Как он не пытался культурно выкладывать мне свои мысли, я читал между строк. – Вовсе нет… – Да ладно тебе, ты думаешь, что я огорчусь от подобного мнения? Я прекрасно знаю, чего заслуживаю своей деятельностью, своими поступками. Я настолько не ангел, что когда мною произносится это слово, на небесах придумывают им новое название, потому что прежнее осквернил мой язык. – Ты не так плох. – А что во мне хорошего? – поинтересовался я, откинувшись. – Ты жестокий правдоруб. Это подкупает, – заметил Мино. Да он тоже меня узнал достаточно. – Я способен на обман. – Но не на предательство. – Ты прав, – вздохнул я, задумавшись. Оба мы на некоторое время завязли глазами на горизонте. Я вышел из раздумий первым. – Наверное, потому что предают близких. А у меня таковых нет… у меня есть два прекрасных друга, которых я никогда не подставлю. На этом круг моих привязанностей заканчивается. Я бы даже тебя, наверное, мог кинуть, только пока не знаю, что мне за это такое нужно предложить… – Вот видишь, ты даже в этом искренен, – Мино улыбнулся. – Ты говоришь мне в лицо, что я не отношусь к избранным, что ты не тронешь. Впрочем, я это и так знал. – Хорошо, потому что не хотел тебя расстраивать, – пошутил я, и мы коротко посмеялись. – Ладно, не буду тебя задерживать. Иди, и свисти, когда отгрузишь телок. Когда это примерно будет? – Через неделю. Я постараюсь сделать всё, чтобы они были на месте. – Отлично. А тебе я всё равно антидепрессант найду! – бросил я ему, уже уходящему, в спину, перегнувшись через поручень своего кресельного стула. Он остановился в раздвижных стеклянных дверях. – Джиён, отстань, – нахмурил он брови, чтобы я не лез к нему со своим мировоззрением. – Всё-всё! Пока! – махнув, я вернулся к созерцанию. Какое умиротворение! Только дождь вот-вот начнет накрапывать, и с балкона надо уходить. И мобильный начал жужжать, ещё не переключенный с вибро на громкие звонки после ночи. Что ж, опять понеслись дела. «Криминал вас ждать не станет – криминал вас сам достанет» – любил я повторять фразу, ещё когда только начинал свои черные делишки. И ничего с тех пор не изменилось. Я по-прежнему мог достать что угодно, кого угодно, и где угодно. Вопрос денег и времени. И существования в природе искомого предмета. Впрочем, если бы мне предложили миллиард за единорога, я бы как-нибудь выкрутился.