Мамы-мафия: противоположности разъезжаются (ЛП) - Страница 41

– Она всю прошлую ночь не спала, потому что её родители громко ругались, – сказала Мими. – Её отец отправил её в полтретьего ночи на заправку, чтобы купить пиво и сигареты.

– Она спит?

– Нет, она слушает музыку.

– Да? – Я посмотрела на Ронни. Он поджал губы.

– Я хотела бы у Корали кое-что спросить, – сказала я, встала и прошла в соседнюю комнату.

Ронни и Мими последовали за мной.

– Неужели это надо делать прямо сейчас? – спросил Ронни.

– Почему нет? – ответила Мими. – Корали, дорогая, ты не спишь?

Корали нас не слышала. Она, закрыв глаза, растянулась на диване, на её коленях лежала одна из кошек Мими и Ронни, рядом на журнальном столике стояло блюдо с нарезанными фруктами. С её шеи свисал розовый айпод, из наушников тихо доносилась грохочущая музыка.

– Это же… – сказала я, но Ронни перебил меня.

– Я знаю, что ты думаешь. Но это её собственный. Я спросил её про Неллин айпод, и она ответила, что она просто с ним играла, потому что у неё есть точно такой же. Но ей, к сожалению, приходится делить его с сестрой и братом. Она может получить его только раз в три недели.

– О чём ты говоришь? – спросила Мими.

– Об айподе, – ответила я. – Я подозреваю, что это Неллин, но Ронни считает это чудовищным с моей стороны.

– Это может быть Неллин айпод? – спросила Мими. – Но как он мог здесь оказаться?

Глаза Корали по-прежнему были закрыты.

– Констанца считает, что Корали могла его украсть, – сказал Ронни. – На дне рождения. Разумеется, это совершенно исключено. Как я уже сказал, у неё такой же…

Мими с отчаянием посмотрела сначала на Ронни, а потом на Корали.

– Давно ты об этом знаешь?

– Ты же не думаешь, что это Неллин айпод, – ответил Ронни.

– Но ведь это не исключено, верно?

– Это очень легко выяснить, – сказала я и сделала шаг к Корали.

Ронни остановил меня.

– Ты ведь не хочешь проверить, какая там записана музыка, да? Я бы не стал обременять её такими подозрениями.

Корали открыла глаза. Она с ужасом посмотрела на меня, но потом улыбнулась и вытащила наушники из ушей.

– Привет, – сказала она своим сладким голосом.

– Привет, Корали, – ответила я. – Это Неллин айпод?

– Пожалуйста, не слушай её, – сказал Ронни.

На щеках Корали появились ямочки.

– Нет, это не Неллин айпод. Это мой. То есть это наш общий. Я хотела зелёный, но цвет выбирала моя сестра.

– Ну вот видишь, – сказал Ронни.

– Можно посмотреть? – Я перевернула айпод. – Ну, какое совпадение. Твою сестру тоже зовут Нелли Вишневски, или почему здесь выгравирано её имя? И день рождения у неё в тот же день.

Корали вырвала у меня вещицу из рук и прижала к груди.

– Э… это какая-то путаница! – пролепетала она.

– О Боже, – сказал Ронни. Мими не сказала ничего.

Корали поняла, что ей надо менять тактику. Она расплакалась.

– Я этого не хотела! Но он очень классный, мне всегда хотелось иметь такой, и в конце концов я забыла его в своём кармане. Я собиралась его вернуть, честно. Я только хотела им немного попользоваться.

– Я могу наконец его забрать? – сказала я, протягивая руку. Корали неохотно положила в неё айпод. Из её больших глаз катились слёзы.

– Спасибо, – сказала я.

Мими и Ронни с поникшими плечами стояли у столика. Мне их было очень жаль.

– Всё в порядке, – сказала я. – Сейчас мы всё выяснили.

– Ничего не в порядке, – всхлипнула Корали, с душераздирающим видом глядя на Мими и Ронни. – Вы теперь не меня захотите…

Ронни и Мими ожили.

– Конечно, мы тебя захотим, – вскричал Ронни, а Мими обняла Корали.

– Но я гадкая в-воровка, – всхлипывала Корали. – Вы больше не можете меня любить. Я вас так разочаровала!

Йес!

– Нет, не говори так, – сказала Мими. А Ронни добавил:

– Все люди совершают ошибки, даже взрослые.

– Ну, я пойду, – сказала я, качая головой.

– Подожди! Мы сейчас вернёмся, хорошо, детка? – Мими погладила Корали по рыжим кудрям. Корали храбро кивнула. Я не могла не восхищаться её актёрским талантом.

– Пожалуйста, извини, Констанца, – крайне смущённо сказал мне Ронни в коридоре. – Мне так жаль насчёт того, что я тебе наговорил.

– Всё в порядке, – ответила я. – Ты просто её защищал.

Мими взяла меня за руку.

– Прости его. Он немного ослеплён, – сказала она. – Но ей нужны такие люди, как он. Которые принимают её такой, какая она есть. Конечно, понадобится время, но когда-нибудь она сможет быть с нами совершенно откровенной.

Да, когда вы составите завещание в её пользу, тогда наверняка.

– Не обижайся на неё, Констанца, – сказал Ронни севшим голосом. – Ей всего одиннадцать. И у неё тяжёлая жизнь.

И у Мими глаза были на мокром месте.

Глубоко тронутая, я обняла их обоих.

– Я вас так люблю, – сказала я. – Разве вы не видите, что вы созданы для детей? Не важно, своих или приёмных.

– Ты имеешь ввиду, что мы такие добросердечные болваны, которых даже маленькая девочка может обвести вокруг пальца? – сказал Ронни.

– Я имею виду, что вы можете без оглядки любить даже такую прожжённую пройдоху, как Корали. Не теряйте больше времени. Пора кончать с тайными жалобами на интернет-форумах и тайным выслеживанием. Где-то в большом мире… – Я замолчала. Это было уж слишком сентиментально.

– …нас ждёт, может быть, ребёнок, – сказала Мими, глядя Ронни в глаза.

– А лучше сделайте это сами, – добавила я.

*

Ноябрь прошёл в серо-дождливом однообразии с температурой чуть выше нуля. Искусно смастерённые фонарики для детского сада пришлось упаковать в целлофановые мешки, чтобы они не промокли, а Юлиус сильно простудился – он схватил насморк и кашель, которые не проходили целый месяц. Поэтому папины выходные он провёл не у папы, а со мной, поскольку Лоренц не хотел, чтобы кашляющий ребёнок заразил его нерождённых близнецов.

В связи с этим мои выходные с Антоном пропали, но я не очень печалилась по этому поводу, потому что я стала бояться момента, когда Антон дотронется до моей груди. Я не могла себе представить, что у нас опять будет безудержный секс, пока мы не выясним вопрос с узелком. Я пока не рассказала об этом никому, кроме Антона. Да и зачем? Если узелок окажется безобидным, то все будут только напрасно беспокоиться.

Четверги с Эмили и Валентиной стали регулярным мероприятием, и мне очень нравилось, что за обеденным столом сидит так много детей, только Нелли иногда ворчала.

– Куда не ступи, везде дети, – говорила она.

Домашние задания девочки всегда делали самостоятельно и очень быстро, потом они играли в зимнем саду, где собралось уже довольно много Эмилиных игрушек. Кроме того, они вместе сочиняли книгу. В тетрадке. Про двух маленьких зайчат, зимующих в норке. Иногда, если нам везло, они зачитывали нам с Нелли отрывки.

Нелли очень потешалась над зайчатками. Пока однажды я не показала ей письмо, которое она мне написала в первом классе.

«ДраГАЯМамаПраСтиЧТоЯткаяПлахая», – значилось там.

– Что это за язык? – спросила Нелли.

– Это значит, дорогая мама, прости, что я такая плохая, – ответила я. – Вот как ты писала, когда была в возрасте Эмили и Валентины.

– Но мне удалось поступить в гимназию, – ответила Нелли, правда, понизив голос. – Да, я признаю, что они обе действительно умные маленькие девочки. Но тем не менее смешно, как эти зайцы вяжут себе шапочки из мха. Мне интересно, что там будет дальше, а тебе?

Время до появления Даши, приходившей за дочерью, всегда пролетало очень быстро. В момент Дашиного прихода Валентина ещё не хотела идти домой, поэтому мы с Дашей привыкли пить кофе или чай и разговаривать.

Часто приходил Антон и присоединялся к нам.

Он, как и обещал, позаботился о Дашиных бумагах и прояснил все проблемы с иммиграционными службами. К первому декабря Даша и Валентиной должны были уехать из переходного жилья и поселиться на социальной квартире. Даша была так благодарна Антону, что она всякий раз при виде него бросалась ему на шею. Я немного ревновала, поскольку Даша была не только очень милой и музыкальной, но и действительно красивой.