Мамаево побоище. Русь против Орды - Страница 4

Хотя получалось так не всегда. Княжество находилось на юге Руси, ближе всего к Орде, и куда бы с походом ни шли ордынцы, путь их большей частью пролегал через земли рязанские. А где войско чужое идёт — всегда разор. Даже если впрямую не грабят и деревни не жгут, так провизию им дай, луга сочные их кони съедят да вытопчут.

Дмитрий вёл своё войско через Коломну, в земли рязанские, желая встретить врага на чужой земле, подальше от своих границ.

Лазутчики донесли, что Бегич с войском идёт к Воже, притоку Оки.

Через несколько дней, пятого августа, к войскам Дмитрия присоединился полк рязанский под водительством князя Даниила. Поскольку князь хорошо знал местность, войска решили расположить у единственного брода реки Вожа.

Переправа, пусть и вброд, — самое уязвимое действие любых войск. Ратники не в строю, управление ими почти невозможно — и русские и татары это хорошо понимали. Единственное, о чём беспокоился Даниил, так это о своём городе Пронске, оставшемся в тылу татарском.

На княжеском совете решили расположить войска таким образом. Прямо перед бродом был холм.

Слева от него решили поставить московский полк под руководством Тимофея Вельяминова, окольничего княжеского. Справа — рязанский полк Даниила Пронского. Большой полк, а за ним — запасный, по центру, с Дмитрием Иоанновичем.

Войска в полной готовности заняли отведённые места. Дмитрий же с князьями и боярами выехал на холм. Расположение большого полка было тем хорошо, что за холмом неприятелю его не было видно.

Вдали показались тучи пыли. Потом уже, через время, начал нарастать конский топот.

Первыми к броду подскакали разъезды татарские. По обычаю басурманскому пускали стрелы, грозили нагайками, кричали слова непотребные. Потом унеслись назад, а уж далеко за полдень показалось основное войско.

Князь Дмитрий облегчённо вздохнул — не обманули лазутчики да соглядатаи.

Татар на беглый взгляд было не больше трёх туменов. Русских немного больше, а расположение их у брода было выгоднее.

Войска некоторое время стояли неподвижно, разделённые рекой. Потом татары отступили на версту, расположились лагерем. В виду русских войск переводить ордынцев через брод Бегич не решился — этот шаг мог стать началом разгрома.

Стояли день, два, три.

— Что он медлит? — спрашивал Дмитрия князь Пронский.

— Во все стороны разъезды послал, другие пути-броды ищет, — невозмутимо ответил Тимофей Вельяминов. — Поставь себя на его место, и ты бы так делал, князь!

— Верно!

— Через брод ему, Бегичу, идти никак нельзя, проиграет. Тогда в Орде его умертвят. Вот он и ищет выход, — внушительно сказал Дмитрий Иоаннович.

— Тогда надо приманить ордынца! — сказал Даниил.

— Это как? — хором спросили Тимофей и Дмитрий.

— Полки, что на флангах, отвести немного. Пусть татары думают, что устрашились мы. А большой полк и засадный на месте оставить. Не сможет Бегич перед искушением устоять, переправу начнёт. Вот тут и ударить!

— А ежели не поведётся на уловку нашу?

— Я так мыслю. Он на чужой земле, долго стоять ему нельзя — ратников и коней кормить надо. И ещё. За спиной у ордынцев столица рязанская, Переяславль. А ну как Олег с ратью своей им в тыл ударит? Тогда ордынцы меж двух огней окажутся, тогда им погибель верная. Нет, не будет Бегич ждать!

— А думаешь, ударят?

Дмитрий Иоаннович испытующе поглядел в глаза князю Даниилу. Но тот лишь пожал плечами и отвёл глаза.

Дмитрий Иоаннович вздохнул тяжко. Понял он — не стоит ждать помощи от Олега. Опять — каждый князь сам за себя, за своё княжество. Нет чтобы всем вместе собраться и объединённым войском ударить! В Орде замятия сейчас, самое удобное время! Ведь Орда данью душит, как арканом на шее, жить не даёт. Доколе ярлыки на княжение ханы ордынские князьям русским давать будут?

А ведь и вправду опасается мурза. Кто знает, что Олегу в голову придёт? У Олега рать немалая, да и у Дмитрия тоже. Ни один поганец не уйдёт тогда живым!

«Эх, мечты! — Дмитрий усмехнулся горько. Потом голову мысль пронзила. — А не выжидает ли Олег, чья возьмёт? С него станется! Станут татары одолевать — он им поможет, а если Москва верх брать будет, так и вовсе за стенами Переяславля отсидится, чтобы гнев Мамая на Рязань не навлечь. Так что многое от исхода боя зависит».

Вечером, когда стемнело, Тимофей Вельяминов и Даниил Пронский отвели свои полки подальше, спрятав их в дубравах. Глядя с татарской стороны, можно было подумать, что русичи и вовсе ушли. Полков на флангах не видно, а большой и запасный полки за холмом укрыты. Только дозорных князь оставил, повелев им спрятаться в прибрежных кустах. То-то Бегич утром возрадуется, увидев, что брод свободен, и на противоположном берегу нет русских ратей.

Утром, едва рассеялся небольшой туман, наползший от реки, полки построились к битве. Со стороны реки послышался шум, ржание лошадей. И почти тут же прибежали запыхавшиеся дозорные.

— Князь, татарва окаянная начинают брод переходить!

— Сколько их?

— Пока передовой отряд перешёл, сабель триста.

Доведись ему, князь сделал бы то же самое. Сначала переправил бы передовой отряд, чтобы под его прикрытием брод перешли основные силы. Затем потребуется время — построить перешедших ратников.

— Вот что, — обратился он к дозорному, — заберись на холм — только так, чтобы тебя не заметили. Жди, пока татары переберутся, все их силы. Тогда знак дай — пусти стрелу вверх.

— Понял, княже.

Дозорный тяжело побежал к холму. И то — железа и оружия на нём пуда полтора-два, да ещё вверх, на подъём. Холм только издалека выглядит невысоким.

— На холм смотри, на дозорного — глаз не своди. Как стрелу увидишь, что вверх пустят, сразу скажешь, — предупредил князь молодого витязя из свиты.

Слева, из-за холма, вынесся на рысях татарский дозор — около десятка.

— Стрелами их сечь! — распорядился князь.

Не успели татары назад повернуть, увидев большой полк, как попадали с коней мёртвыми. В каждом торчало по несколько стрел.

Судя по высланному татарами разъезду, нападение их должно было последовать вскоре.

И в это время витязь из свиты князя закричал:

— Стрелу вижу!

Стрелу успели увидеть многие.

Привстав на стременах, князь крикнул:

— Приготовиться!

Прапорщики продублировали команду князя знаменем, подняв его высоко. На чёрном княжеском знамени сиял золотом лик Христа. Ратники в который раз проверили, легко ли сабли вынимаются из ножен, склонили вперёд копья. Лучники наложили стрелы на тетивы, открыв колчаны.

Над войском повисла напряжённая тишина. С обеих сторон холма, обтекая его, как вода камень, появились первые татарские сотни. Сразу за холмом они соединялись, образуя сплошной монолит.

Сотни прибывали и прибывали. Татары видели большой полк. Запасной стоял за ним, будучи невидимым для врага. Полк рязанский Даниила и московский Тимофея стояли в дубраве и обнаружены не были.

Бегич, въехавший со свитой на холм, счёл, что русских мало. Взвыла татарская труба, бунчуки качнулись вперёд, и татары пошли в атаку. По обыкновению своему басурманскому они издалека начали метать стрелы.

Наши лучники тоже ответили градом стрел. Появились первые раненые и убитые.

Князь Дмитрий взмахнул рукой.

— Вперёд! За Русь! За Москву!

— А-а-а-а, — прокатилось по кованой рати.

Конница начала разбег. Дмитрий специально отвёл полки назад, подальше от холма, чтобы было место для разгона. При встречном конном бою всё решает скорость. Успеют ратники набрать ход, ударят живым тараном по врагу, проломят его оборону — считай, полдела сделано.

Страшен встречный бой. Две конные лавы, многие тысячи всадников, ощетинившись копьями, несутся друг на друга. Сшибка ужасна. Грохот щитов, железа о железо, ржание лошадей, крики раненых и умирающих. Шум страшный, слышимый за несколько вёрст.

Потери с обеих сторон огромные. Кто не ранен, погибает в жуткой давке. А кто уцелел, да упал с коня, выбитый своим же копьём, застрявшим в татарском теле, конями же и затоптан. Только месиво кровавое на земле, никакие доспехи не спасут.