Малыш и Буйвол - Страница 11

– Теперь совсем рядом, – сказал Шалрой, и сердце его заколотилось сильней. – Совсем рядом… – негромко повторил он.

Выгоревшая степь выглядела точно так же, что и час назад, день назад. Непонятно было, как ориентируется здесь пастух, но Малыш и Буйвол уточнять не стали. Родные места знаешь сердцем.

Из-за гор поднималось алое солнце, опухшее, неровное, словно бы помятое. Воздух был неподвижен. В сухой траве неуверенно стрекотали цикады, затихая, когда рядом проходили люди.

– Благодать, – сказал Малыш.

Буйвол выразительно хмыкнул и почесал переносицу.

Воды не было. А поднимающееся солнце снова наливалось жаром.

Деревню было видно издалека – небольшие дома с низкими покатыми крышами, лабиринты изгородей на огородах, несколько высоких деревьев с побуревшими редкими кронами. Шалрой не отрываясь смотрел вперед, он надеялся разглядеть там хоть какое-то движение, какой-нибудь признак, что деревня жива. Пока он ничего не видел. И невольно ускорял шаг.

– Погоди, – окрикнул пастуха прихрамывающий Буйвол. – Не гони.

Шалрой остановился, обернулся.

– Я не был дома почти две декады, – голос его чуть дрожал. – Может там… Может там уже никого нет?

– Если там никого нет, тогда тем более незачем спешить, – заметил Буйвол.

– Будем осмотрительны, – сказал Малыш.

– Да, – Шалрой кивнул. – Хорошо. Я понимаю.

Дальше они шли не торопясь. Плечом к плечу. Молча. Вглядываясь в далекую деревню.

Малыш больше не улыбался. Лицо его закаменело. Глаза превратились в узкие щелочки.

– Видишь что-нибудь? – спросил Буйвол.

– Куры, – ответил лучник.

До первых огородов было никак не меньше двух километров. Полчаса ходу.

– Человек… – негромко сказал Малыш и, помолчав какое-то время, уточнил: – Женщина.

Через десять минут Буйвол подтвердил:

– Вижу.

– Это Риша, – неуверенно сказал Шалрой. – Кажется, это она.

Малыш остановился.

– Что? – насторожился Буйвол.

– Не знаю… Собак не видно… У вас же есть собаки?

– Да, – ответил Шалрой. – Как же без них.

– Собак не вижу. И не слышу… Подождем…

– Подождем, – согласился Буйвол.

Шалрой спорить не стал. Он вдруг вспомнил чужака – вора и убийцу, – его кривую ухмылку, прищур глаз. И его слова: «…потом я начну искать тебя, меченый…»

Они стояли долго. Солнце пекло им головы, жарило плечи, но они не замечали этого. Им хотелось есть и пить, но они об этом забыли. Они пристально следили за деревней.

Какая-то женщина вышла из крайнего дома, направилась на дальнюю сторону селения, скрылась из вида. Поднимая пыль, распугивая кур, в сторону огородов пробежали два мальчика. Открылось окно, кто-то выглянул на улицу. В тени дерева уселся старик…

– Вроде бы все спокойно, – наконец сказал Малыш. – Только вот собак не видать.

– Ну так что? – спросил Буйвол. – Идем?

– Пошли.

Никто не вышел их встречать. Напротив, люди, которые были на улице, завидя приближающихся чужаков, попрятались в домах. Только старик, что сидел, прислонившись к стволу сохнущего тополя, не двинулся с места.

– Неужели это ты, Шалрой? – проскрежетал он, когда его еще никто не мог слышать. – А мы-то думали, что больше никогда тебя не увидим…

Путники шли мимо домов по пыльной дороге, которую следовало назвать тропой. Малыш озирался. Буйвол смотрел прямо. Шалрой хмурился. Он чувствовал, что что-то изменилось. Собак действительно не было. Что это должно означать? Неужели?..

– Они были здесь?

Старик, что сидел под деревом, тяжело поднялся, вышел на дорогу, обнял Шалроя, отстранился, сказал негромко, качая головой:

– Твой отец…

– Я знаю. И Харим. И Рахель.

– Мы нашли их. Но тебя там не было.

– Я выжил.

– Те люди… Они были здесь.

– Были? Когда?

– Семь дней назад. Пришли и перестреляли всех собак. Сильно избили Наерха и Тарума. Убили Руата, он заступился за свою жену. Они издевались над ней.

Шалрой побледнел.

– Айхия! Что с ней?

– Она спряталась. И прячется сейчас.

– Где? Где она?

– Дома.

– С ней все в порядке?

– Да… Все в порядке. С ней… Но не с нами… Не с нами… Так что нам теперь делать, Шалрой?

– Я не знаю… Но может быть знают они, – Шалрой мотнул головой в сторону Малыша и Буйвола, молчаливо ждущих, когда на них обратят внимание.

– Они? – Старик посмотрел на чужаков, словно только что их заметил. – Кто это?

– Они помогут нам.

– Ты нанял воинов?

– Да.

– Зачем? Чтобы отомстить?

– Нет. Не только. Чтобы вернуть стадо.

– Вернуть стадо… – задумчиво повторил старик. Помолчал. Посмотрел на небо. И сказал:

– Тогда пойдемте. Поговорим.

Старика звали Халтет. Был он худ и беззуб. Босые ноги его обросли коростой. Желто-черные ногти выпирали словно крошащиеся камни. Его крючковатый нос был сворочен набок. Угол иссохшего рта подрагивал. Заскорузлые пальцы постоянно искали что-то в серой спутанной бороде.

Старик был безобразен.

Но дома у него было чисто.

На окнах висели льняные занавески, кровати были аккуратно убраны, на столе – скатерть, на полу – многоцветные тряпичные дорожки, на стенах – широкие доски с затейливой резьбой и соломенные циновки.

Халтет был старостой деревни. И все деревня следила за порядком в его доме…

Старик принимал гостей. Все сидели за накрытым столом, пили травяной настой, хорошо утоляющий жажду, ели холодную кашу из пророщенных пшеничных зерен. Меч Буйвола и лук Малыша остались у порога, как того требовали приличия, вместе с пропыленной обувью. Без оружия гости чувствовали себя как-то неуверенно. Тем более что они знали – враг близок.

Халтет рассказал им, как, поджав хвосты, прибежали в деревню овчарки. Как встревожившись долгим отсутствием Мирха, отца Шалроя, пятеро селян отправились к пастухам. Как они издалека заметили пирующих стервятников, как нашли три тела, похороненные под обломками досок, и чужие боевые стрелы. Забрав убитых, они вернулись в деревню с плохими новостями. А вскоре пришли чужаки. Их было много, человек пятнадцать. Их предводитель ехал верхом на лошади, что когда-то принадлежала Мирху. Он громко смеялся, а в глазах у него была злоба. Чужаки гоняли кур и людей. Они искали человека с отстреленным ухом. Они забирали хлеб и овощи. Они забрали последних лошадей. А потом ушли к горам, пообещав вернуться. И они возвращались. Трижды. Приходили небольшими отрядами по пять-шесть человек. И снова спрашивали про человека с отстреленным ухом. Снова требовали еды.

– Откуда они приходили? – спросил Буйвол. – С какой стороны?

– С востока.

– Сколько верховых? – поинтересовался Малыш.

– У них три лошади. Наши лошади.

– Чем вооружены? – спросил Буйвол.

– Мечи и луки. Ножи и дубины.

– Когда они были в последний раз?

– Три дня назад. Мы напуганы. Мы стараемся не выходить из домов.

– Они опять придут, – уверенно сказал Малыш. – Скоро.

Буйвол кивнул:

– Пять или шесть человек. Половина банды.

– Но вас только двое, – сказал старик. – Что вы собираетесь делать?

– Ничего, – хмыкнул Буйвол.

– Ничего?

– Ничего особенного, – сказал Малыш. – Когда они появятся, мы их просто убьем.

Халтет долго качал головой.

– Плохо… – бормотал старик. – Плохо… Земля не родит, вода ушла, солнце печет… Кровь не напоит почву… Будет только хуже…

– Вы хотите получить назад свое стадо? – Буйвол нахмурился.

– Да, – сказал Шалрой.

– Мы вернем его вам…

Они сидели еще долго. Пили настой и ели кашу. Малыш и Буйвол невольно косились на порог, на свое оружие. Шалрой несколько раз рассказывал о нападении, о том, что он увидел, очнувшись, и как отправился в большой мир, за горный хребет, как смеялись над ним воины, к которым он обращался за помощью. Халтет кивал, вздыхал, тер слезящиеся глаза.

– Без скотины зиму мы не переживем, – говорил Шалрой.