Маловероятно (ЛП) - Страница 17

Между тем годы, что мы провели порознь, были к ней благосклонны, чего нельзя сказать обо мне. Ее волосы того же причудливого цвета и чудненько бы смотрелись намотанными на мой кулак. В носу колечко, которое она наверняка и по сей день теребит не переставая. Длинные ноги в чулках в сеточку и одежда пятнадцатилетней малолетки, фанатеющей от «Yungblud» и «5 Seconds of Summer». Над ее верхней губой родинка в стиле Мэрилин Монро, на виске выступающий шрам в форме полумесяца, историю которого она, само собой разумеется, не знает. И такие густые ресницы, что на щеках Авроры появляется тень, когда она опускает глаза.

Хороша без сомнений. Как и большинство женщин.

Большинство женщин, ради которых я не стал губить свою жизнь.

Сейчас, вспоминая, как меня мучила вина из-за того, что я не все рассказал ей, — не смог, потому что дал клятву, — меня тянет на смех.

Да, я многое скрыл от Авроры.

Но куда мне до нее. Вот она-то многого меня лишила.

Спроси вы меня сегодня, что привлекло меня в ней в тот судьбоносный день на Друри-стрит, и я не смогу дать точного ответа. Она милая, но слишком зациклена на себе, как и все претенциозные девицы, которые прекрасно орудуют как камерой, так и ртом на членах богатеньких мажоров.

Я давал себе слабину. Промежуток с шестнадцати до двадцати двух лет прошел в тумане беспробудного пьянства до потери пульса. Такая как Аврора с легкостью проникла в мое безнадежно жизнелюбивое сердце.

Однако к тридцатнику сердце мое покрылось ледяной коркой, как деревья в зимнем саду. А еще я давным-давно перестал укладывать к себе в постель роковых барышень и обещать им вечную любовь.

Урок усвоен, и Рори оказалась непревзойденным учителем.

Да, Аврора Белль Дженкинс ни капли не изменилась.

Зато я? Совершенно другой парень.

Она поворачивается ко мне лицом и намеревается неуклюже и неуверенно меня обнять. Я тоже разворачиваюсь, но за спиной цепляю руки в замок. Когда Аврора понимает, что теплого приветствия ей не видать, я протягиваю руку и, приподняв ее подбородок большим пальцем, закрываю ее удивленно раскрытый рот.

— Ты здесь, — шепчет она.

— Всегда наблюдательная и смышленая Аврора. — Я порывисто улыбаюсь. Мое пальто до сих пор у нее на плечах, ведь я помню, что ей всегда холодно. Как-то не довелось признаться, что мне, напротив, всегда невыносимо жарко.

Нам правда было очень хорошо вдвоем. Во всяком случае те двадцать четыре часа.

Настороженно и удивленно глядя на меня, она делает шаг назад — перепуганный зверек, услышавший смертоносный щелчок курка. Напрасно, не стоит. Я никогда не причиню ей боль. В физическом смысле точно. Разве не я тот самый тупица, что потратил на нее все свободное время, когда она была в Ирландии? Да-да, вот он — я.

В воздухе так и висит очевидная тема, но если Аврора считает, что я сжалюсь и первым заговорю о прошлом, то ей еще предстоит познакомиться с обновленной версией Мала. Он очень отличается от того парня, что она оставила в Ирландии.

— Почему… как… зачем ты здесь? —удивленно хлопает она глазами.

Ее обескураженный и растерянный вид не приносит мне тот моментальный восторг, какой я ожидал прочувствовать все эти годы, не зная, суждено ли нам снова встретиться. Если Аврора не изменилась, то это ее состояние продлится недолго. Скоро она вновь адаптируется.

Я имел удовольствие заметить ее сразу, как вошел этим вечером в зал. Я узнал ее в ту же секунду. В конце-то концов, Аврора навечно и мучительно втрескалась мне в память.

— По работе, — отвечаю. — А ты?

— Аналогично. — Аврора прочищает горло и выпрямляется, вернув привычное хладнокровие. — Ты теперь певец? Мал, это чудесно.

— Я пишу песни, — возражаю я и делаю глоток виски. Заметно, как она потрясена и обижена тем, что я не бросаюсь ниц к ее ногам с признаниями в любви. Я сам в шоке. Спросите двадцатидвухлетнего Мала.

— А ты? — киваю я в ее сторону.

— Я фотограф в «Блю Хилл Рекордс». — Она улыбается, пытаясь разрядить обстановку. — Боже, Мал, не представляла, что снова с тобой увижусь. Судя по всему, мы все так же предсказуемы, как и наши родные края.

— Говори за себя. — Я окидываю взором ее телом, стараясь не задерживаться на том, что раньше вызывало интерес. — Может, ты и предсказуема. А у меня припасена пара новых трюков.

Улыбка сходит с ее лица. Аврора открывает рот, собираясь ответить. Наверняка хочет дать достойный отпор — она всегда была боевой, и сомневаюсь, что это изменилось. Но вдруг открывается дверь, и на балкон вываливается Джефф Райнер.

Джефф Райнер — то, что случается с каждой чертовой книгой, когда в ней появляется банальный герой с ничтожной индивидуальностью, толстым кошельком и внушительным наследством. Франкенштейн из подвала низкобюджетной голливудской киностудии. Потрепанный, зависимый от кокаина и гнусный Пиджак из звукозаписывающей компании.

Несколько лет назад он получил в наследство от отца небольшую студию звукозаписи «Блю Хилл» и решительно намерен ее угробить. Его недавнее приобретение — контракт с Эштоном Ричардсом, сольным исполнителем, таланта в котором столько же, сколько в полупустой бутылке смазки. Ричард являет собой плачевную помесь бомжа, модели и изгнанного участника группы One Direction. Певец из него такой же, как из меня фараон. Ему, наделенному вокальным диапазоном забитого кита, остается полагаться на автотюн и свои ярко-синие глаза.

Второе приобретение Джеффа Райнера — я, ваш покорный слуга. За скромную сумму в один миллион евро мне полагается написать песни для следующего альбома Ричардса. Скромную, потому что моя гордость бесценна. И все же во имя всеобщего блага я срываю с себя равнодушную личину. И за это тоже ответственна она.

Благодарю покорно, Аврора.

— Дженкинс! Вижу, ты уже познакомилась с героем дня, — язвит Райнер, зигзагами петляя к нам, изо рта у него торчит сигарета. Он похож на Шалтай-Болтая в пестром костюме, мокрая верхняя губа блестит как сточные воды. — Это Малаки Доэрти. Мал, это Рори, наш младший фотограф. Рори снимала обложку для нового альбома «Фиона в Стране чудес».

Та обложка великолепна. Принцесса поп-музыки в противогазе и пышном свадебном платье стоит на открытом поле.

На секунду становится интересно, не Аврора ли предложила этот образ, а потом решаю, что мне до лампочки. Значит, эта вероломная девица оказалась профи. Звоните чертовым репортерам.

— Рори, Мал один из величайших поэтов нашего времени. Он продал несколько классных песен, в том числе «Найти тебя, потерять себя», «На Друри-стрит», «Под звездами» и «Принцесса из Нью-Джерси».

Если она понимает, что значат эти мучительно очевидные названия, то виду не подает. Я этому рад. Тупая или бессердечная? Учитывая, что мне о ней известно, уверен: последнее.

— Какое удовольствие, — насмешливо огрызается она, пытаясь взглядом просверлить дырку у меня в черепе.

Она отлично приспосабливается к меняющейся обстановке. Аврора ни капли не рада нашей встрече. Не страшно. Не хочу, чтобы она была добровольной участницей этой игры. Хочу, чтобы она просто внесла свою лепту. Так выйдет намного сумбурнее, а сумбур — это весело.

— Рори, я позвал тебя, чтобы сделать выгодное предложение. Джейк, наш старший фотограф, сейчас с Cold Blaze в их последнем туре. Закончив, он на какое-то время осядет в Нью-Йорке, его девушка ждет ребенка. Так что для следующего проекта нам нужен фотограф.

— Я к вашим услугам, — кивнув, поворачивается к нему Аврора.

Я поджимаю губы, стараясь спрятать довольную ухмылку. Райнер не спеша встает между нами, поворачивается и облокачивается на перила балкона, смотря то на меня, то на Аврору.

— Это ценное предложение, Дженкинс.

Она кивает, направив все внимание на него.

Она по-прежнему убийственно красива. Ее привлекательность больше всего меня беспокоит. Но зря. Это всего лишь значит, что мне не составит труда ее трахнуть, что я само собой и сделаю, а потом выкину ее обратно на родину — на сей раз без чувств и без обещаний.