Малое солнце (СИ) - Страница 2

Далее была короткая сводка о сильных магнитных бурях на Юпитере и протестах миллионов безработных на далекой Земле.

— Странно, Юпитер в последнее время очень неспокоен. Никогда прежде не видел таких магнитных бурь. Будь они немного сильнее, и… — Джейдер не стал додумывать. — До добра это точно не доведет.

Череду размышлений развеяла нарастающая невесомость. Ему пришлось взяться за поручень, чтобы не отправиться в неконтролируемый полет. Лифт тормозил с ускорением 1,2 метра в секунду, что было равно ускорению свободного падения на Каллисто. В такие моменты создавалось ощущение полной невесомости. Однако вскоре притяжение вернулось, лифт плавно закончил движение и бесшумно распахнул двери.

— Джейдер, ну наконец-то. Входи, — голографический экран замерцал, и тяжелая гермодверь инженерной палубы разъехалась в стороны.

— Доброе утро, Монар.

— 53-й час каллистианских суток, черт тебя бы побрал, Джейдер. Не слишком похоже на утро, нет так ли? — лицо Монара расплылось в гримасе, которая, по всей видимости, должна была походить на улыбку.

Он сидел за столом в дальнем углу каюты, окружив себя со всех сторон голограммами с техническими отчетами. Раздобревшая за последние годы физиономия скрывала некогда строгие черты лица. Короткие светлые волосы терялись на фоне бледной кожи, практически лишенной пигмента. Это было неудивительно. Бледная кожа была известной отличительной чертой всех колонистов. Острый недостаток солнечного света безуспешно компенсировался ультрафиолетовыми лампами в центральных атриумах. Прием пищевых добавок тоже был обязателен. Все это помогало весьма посредственно, но суровая колониальная жизнь не позволяла размышлять о таких мелочах, как загар. Да и можно ли было назвать это жизнью? Любая внештатная ситуация могла поставить под вопрос существование всей колонии. Это обстоятельство накладывало отпечаток не только на внешность людей, но и на их манеру поведения. К слову сказать, далеко не каждый землянин был способен выносить общество колониста, не обращая внимания на его откровенную грубость. Колонисты, и правда, не скупились на крепкие слова. Все это могло показаться проблемой воспитания, но сама жизнь в тяжелых условиях диктовала максимально прямую манеру общения. Радикальная прямота и честность ценились в этих кругах существенно больше, чем никому не нужные правила приличия и такта. От этого зависели жизни людей и существование целой колонии.

— Так какого черта ты столько спишь? — повторил свое замечание Монар, так и не дождавшись ответа. — Нейроталамуса у тебя нет? Так я тебе обеспечу, — он потянулся рукой к терминалу.

— Да после этого нейроталамуса голова трещит так, словно я всю ночь не просыхал в столовом блоке! Тебе бы так просыпаться, — отмахнулся Джейдер, потирая затекшую шею.

— Но-но… Мы все так просыпаемся, когда нужно, ты же знаешь. Зато никакой траты времени на раскачку, разряд — и ты бодр и полон сил. Ну, почти полон. У нас здесь без соблюдения биоритмов далеко не уйдешь, — нравоучительно произнес Монар, постучав ногтем по наручному терминалу.

На его экране горел круговой индикатор с человеком посередине.

— С этими 400-часовыми каллистианскими сутками только и остается полагаться на биоритмы, чтобы совсем не откинуться.

— Монар… — терпеливо произнес Джейдер. — Ты же не просто так меня вызвал?

Монар откинулся назад, оценивающе посмотрев на Джейдера.

— Как ты знаешь, просто так даже тараканы не плодятся, — произнес он, скрестив пальцы рук. — Благо для этих целей, у нас есть хороший пищевой инкубатор. А вызвал я тебя, разумеется, по делу. Нет на свете следствия без причины, запомни это. В этом мире всегда и на все есть весомая и вполне обоснованная причина.

— Хорошо, хорошо… — потерял терпение Джейдер.

— Это было прелюдией, — скривился в лице Монар. — А вот теперь слушай. Дело у нас на самом деле скверное. Добывающий комплекс GM-3 на соседнем Ганимеде пропал с поля нашего мониторинга. Мы просто перестали получать от него сигналы. Вся телеметрия, включая аварийную, все радиосигналы, — все пропало к чертовой матери по весьма странному стечению обстоятельств.

— Возможно, это временный технический сбой? — задумчиво произнес Джейдер. — Это, случаем, не та шахта, где тестируется экспериментальный проект фон Неймана?

— Да, он самый, — вздохнув, подтвердил Монар.

Получив ответ, Джейдер продолжил:

— Роботы должны были сами восстановить связь и все исправить. И как давно пропала телеметрия?

— Уже как 42 часа. Целых 42 гребанных часа! На заурядный сбой совсем не похоже. Это слишком долго. Роботы не могут нейтрализовывать сбой столько времени, ты же понимаешь. Очевидно, случилось нечто, с чем роботы по каким-то причинам не смогли справиться самостоятельно.

— Очень странно, что пропала вся телеметрия, — потер подбородок Джейдер. — Быть того не может. Роботы при любом сценарии ремонтного процесса, удачном или нет, должны были дать о себе знать. Даже если все они разом вышли из строя, аварийная телеметрия должна прощупываться!

— Вот именно, Джейдер. Должна. Но ее нет! А самое скверное… — Монар на мгновение задумался. — Самое скверное в этой ситуации, что эта шахта — один из источников редких металлов для колонии. А редкие металлы нам сейчас ох как нужны.

— Это, конечно, было гениально, — недовольно фыркнул Джейдер. — Тестировать экспериментальный проект на стратегически важном для всей колонии объекте. Как только до этого додумались?!

— Таково было условие робототехников, — сжал губы Монар.

Он пододвинулся вперед и углубился в документацию на голограммах.

— Они хотели тестировать искусственный интеллект в реальных условиях. В общем-то, мне плевать, пусть делают, что хотят. Этот вопрос не входит в ряд наших компетенций. Наша задача — решить возникшую проблему.

— Я все равно не понимаю, — покачал головой Джейдер. — Это все равно что держать все яйца в одной корзине.

Монар поднял глаза и подозрительно посмотрел на Джейдера.

— С каких это пор ты применяешь старые земные поговорки?

— Я просто не смог придумать другой аналогии, — пожал плечами Джейдер.

— Ну что ж, коли на яйцах тебе понятнее, я объясню так. Формально говоря, таких корзин несколько. Ты знаешь, у нас несколько добывающих комплексов подобного класса. Однако Ганимед был наиболее удобен для добычи. Редкие металлы были обнаружены на нем еще во времена зондирования Землей. В текущих условиях разведка дополнительных месторождений, да еще и на нескольких спутниках Юпитера, прямо скажем, — непозволительная роскошь. Такого количества ресурсов, людских, да и технических, — у нас сейчас нет. Гелия — море, водорода еще больше! Забирай даром! Харвестеры с избытком добывают его из атмосферы Юпитера. Как говорят робототехники из проекта фон Неймана, это слишком просто для их добывающих машин. Но титан, кобальт, никель, — вот с ними у нас проблемы.

— Знаешь, я всегда задавался вопросом, — немного выждав, продолжил Джейдер. — Почему бы не развернуть крупномасштабную добычу ресурсов здесь, на Каллисто? Почему бы не вложиться в разведку месторождений здесь, ведь это же логично! На кой черт мотаться на другой спутник в сотнях тысяч километрах от нас, тратиться на усложненную логистику, обустройство и техническое поддержание? В конце концов жертвовать драгоценным временем, контролем и стабильностью. Никогда этого не понимал. Неужели у нас, на Каллисто, недостаточно ресурсов?

— Верно! Но где на Каллисто титан?! — парировал Монар. — А где никель, черт его побери?! Правильно! Их надо искать! Вложиться в разведку, потратить много сил, искать и найти, а может быть, и не найти! А на Ганимеде они уже есть. Да, всего в нескольких местах, но неважно. Видимо, где-то пару миллионов лет назад произошел выброс пород, спровоцированный приливными силами Юпитера. Неудивительно, что найти металлы оказалось не так сложно. Это тот факт, который наша прагматичная бюрократическая система никак не может игнорировать. На фига ей вкладываться в разведку, пусть даже в кратере в ста метрах от нас, когда все положено на блюдечке на соседнем спутнике? Лети и забери. Собственно, поэтому там и существует эта чертова шахта уже много лет. Но теперь, непонятно по каким причинам, она перестала подавать признаки жизни.