Малиновый запах надежды (СИ) - Страница 7

– Тим… Тим? – поддаваясь наваждению, позвала я.

Голос от волнения почти пропал, но парень услышал мой едва различимый шепот и повернул голову.

Наваждение с оглушающим звоном разбилось на осколки, стоило лишь молодому человеку взглянуть на меня. Одурманенная распоясавшимся воображением, я ожидала увидеть морскую синеву, но глаза незнакомца оказались темно-карими. И этот цвет показался мне в свете жестокого разочарования обыденным и скучным.

Мы еще с полминуты молча рассматривали друг друга, после чего парень тихо произнес:

– Добрый вечер.

– Добрый, – смущенно улыбнулась я и пододвинула ближе к кровати дерматиновый стул.

– Меня зовут Александра. Я… Я решила навестить вас, потому что… Потому что беспокоилась. Я была в одной из машин, попавших в то ДТП. Приходила вчера, но мне не разрешили визит.

Он смотрел на меня, часто моргая и пытаясь сконцентрироваться на моих скомканных объяснениях. И от его молчания моя неловкость разбухала, будто замоченный в воде горох. Мне хотелось уйти, но просто взять и попрощаться всего лишь через пару минут «разговора» казалось невежливым. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было принести гостинец.

– Как вы себя чувствуете?

– Сносно.

Уголки его губ дрогнули в слабой улыбке, которая тоже, как и глаза, у него была своя, не имеющая ничего общего с улыбкой Тима. Сейчас, рассматривая лицо незнакомца, чуть оживленное и измененное мимикой, я видела, что оно не так похоже на лицо Тима, как казалось мне раньше.

Нервно теребя пальцами кожаную ручку сумочки, я судорожно искала, что бы еще сказать ему – незнакомому человеку, который с молчаливым вопросом во взгляде смотрел на меня. И на ум не приходило ни одной свежей мысли.

– Может, вам что-то надо? Книги, фрукты, музыку?.. – задала я банальный вопрос, не найдя других.

И почему-то почувствовала себя виноватой, так, будто это я была за рулем автомобиля, совершившего наезд.

– Нет, спасибо. Я еще не могу читать. Фрукты есть – тоже. Может быть, музыку…

– Я принесу плеер! – обрадованно пообещала я зачем-то, хотя не собиралась вновь навещать этого молодого человека.

– Спасибо, – со слабой улыбкой поблагодарил он.

А я, оглянувшись на шум открывающейся двери и увидев входящую медсестру, воспользовалась ситуацией, чтобы попрощаться:

– Не буду мешать. Мне уже пора.

Я вышла из госпиталя и зашла в первое попавшееся кафе. И когда усаживалась за столик, услышала писк мобильника в сумочке.

– Сашенька, это Мария Федоровна, – раздался в трубке знакомый чуть скрипучий голос, которому я несказанно обрадовалась.

– Мария Федоровна! – воскликнула я, но тут же тревожно спросила, потому что звонила она мне очень редко: – Что-то случилось? Как вы?

– А что со мной, старой перечницей, может случиться? – засмеялась старушка мелким дребезжащим смехом. – Все у меня в порядке. Звоню вот, чтобы сказать, что мой телефонный номер поменяется. Запиши, пожалуйста.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась я, доставая из сумочки ручку и беря салфетку.

Старушка продиктовала мне новый номер телефона, посетовала на телефонную станцию, зачем-то решившую поменять номера в их районе, рассказала немного о своих стариковских делах, поинтересовалась моей жизнью и, довольная нашим коротким разговором, попрощалась.

Я внесла ее номер в память мобильника, скомкала ненужную салфетку и бросила в пустую пепельницу на столе. Возле моего столика уже нарисовалась официантка, но не успела я сделать заказ, как мой мобильный вновь зазвонил. На этот раз – Лелик.

– Мартышка, что случилось? Как ты себя чувствуешь? Я приехал за тобой на работу, но твоя начальница сказала, что отпустила тебя домой, потому что ты плохо себя чувствовала.

Проницательный мой! Золотой! Ну почему, почему я не влюблена в тебя?

– Э-э… Со мной все в порядке, – постаралась успокоить я Леонида.

– Где ты? Я сейчас топчусь перед твоей дверью, но ты мне не открываешь.

– Я не дома, а в… кафе, – с некоторой запинкой призналась я.

Говорить о том, что навещала в больнице сбитого вчера пешехода, не хотелось.

– Где это кафе находится? Сейчас приеду!

Я вздохнула, набрала в легкие воздуха, чтобы отказать Лелику, но в последний момент передумала – хватит упиваться грустью. И назвала ориентиры кафе.

– Скоро буду, – лаконично ответил Леонид и отключил вызов.

А я наконец-то сделала заказ:

– Кофе, пожалуйста, и пирожное какое-нибудь.

– У нас большой выбор пирожных, – с гордостью отрапортовала молоденькая, лет восемнадцати, девчушка с крупными веснушками на белокожем лице. Две смешные рыжие косички торчали из-под ее «фирменного», с логотипом кафе, берета.

– На ваш вкус, – устало ответила я.

– Шоколадное, коньячное, клубничное, яблочное, с мороженым, – принялась бодро перечислять официантка, не вняв моей просьбе «на ваш вкус».

– Давайте клубничное, – сдалась я.

И, когда девушка упорхнула выполнять заказ, достала из сумки детектив в мягкой обложке и попробовала сосредоточиться на чтении.

– Ваше кофе и пирожное, – уже через пару минут раздался голосок девушки, обслуживающей мой столик.

– Спасибо.

Я оторвалась от книги и, мельком скользнув взглядом по кафе, заметила, что одна из официанток за стойкой, женщина без возраста, рассматривает меня. На секунду мы встретились с ней взглядом, и она поспешно отвернулась, сделав вид, что занята кассой.

Я старалась смаковать сюжет книги, как клубничное пирожное, но книжные слова вязли в моих мыслях, как в сиропе, их смысл так и оставался для меня нераскрытым. Прочитав трижды один и тот же абзац и так и не вникнув в написанное, я закрыла книгу и отложила ее на край стола. Неторопливо доела пирожное и заказала еще кофе. И в тот момент, когда проворная официантка ставила на мой столик чашку, в кафе вошел Леонид.

– Привет, Мартышка! Это тебе.

Он вручил мне обязательный букет темно-бордовых роз и присел за столик. Девушка в фирменном берете тут же поинтересовалась, что принести ему.

– Тоже кофе. Только черный и без сахара.

– Изменяешь привычкам, – усмехнулась я, зная, что Леонид обычно предпочитает чай.

– Бывает, – рассеянно ответил он и с тревогой посмотрел на меня: – Как ты? И что тут делаешь?

– Я – нормально. А что делаю… Как видишь, кофе пью.

– Твоя начальница сказала, что ты заболела.

– Предлог. На самом деле мне надо было навестить приятельницу, которая лежит в больнице.

Отговорка придумалась как-то сама собой, быстро и почти достоверно. Лелик, похоже, поверил, потому что кивнул. Вновь, как мне показалось, рассеянно. Он вообще сегодня был не похож на себя, не сосредоточен, не внимателен, даже забыл, как обычно, поцеловать меня при встрече в щечку, заметно нервничал, ерзал на стуле и за пять минут нашей встречи успел трижды глянуть на наручные часы.

– Торопишься? – прямо спросила я его.

– Тороплюсь? Куда? – в изумлении вытаращился на меня Лелик.

– Ну, не знаю.

– Никуда я не тороплюсь! Я это… Хотел сказать… Тебе нравятся розы, Мартышка?

– Нравятся, но куда интересней были бы кактусы.

В этот раз моя обычная шутка вызвала у Леонида странную реакцию. Он занервничал еще больше, заерзал на стуле, а его щеки покрылись неровными пятнами яркого румянца.

– Хотел купить тебе кактусы, но в магазине из всех цветов в горшках была только герань. Ты же ведь не любишь герань?

– Не люблю.

– И я купил розы…

– Лелик, что случилось? – прервала я его нелепые оправдания.

Похоже, у Леонида проблемы в бизнесе.

– Нет, ничего. Или нет, да, случилось, но ты не волнуйся, ничего страшного. Это я просто… Нет, не так. Болван, не так! – воскликнул он неожиданно громко, так, что обе официантки повернулись в нашу сторону.

– Тише, Лелик, – шикнула я. – Скажи спокойно, что с тобой?

– Обещай, что не будешь перебивать! – потребовал он.

Затем одним глотком допил остывший кофе, поморщился от его горечи и, отставив пустую чашку, внимательно посмотрел мне в глаза.