Маленькое чудо для босса (СИ) - Страница 9

— Максим Леонидович, — делаю акцент на его имени и отчестве, — ваша фирма не на обитаемом острове находится, а в большом городе. Вы не допускали, что я работать тут по близости могу? — задаю я прямой вопрос.

— Что-то я не вижу здесь поблизости ни ночных клубов, ни гостиниц. — Он окидывает взглядом окрестность, словно впервые всё это видит. — А значит, работать ты здесь не можешь! Так что послушай меня, девочка, — он выходит из машины, подходит ко мне и резко хватает меня за руку, — ещё раз я встречу тебя на своём пути, и ты сильно об этом пожалеешь!

— Отпустите, мне больно! — пытаюсь вырвать свою руку из его большой ладони, но куда там, Приозерский держит меня крепко. — Послушайте меня, Максим Леонидович, я вас не преследовала и не собираюсь. Я живу своей жизнью, вы своей. Если мы провели с вами вместе ночь, это ничего не значит, вообще ничего. Да и ночь-то была так себе! — после последних слов, Приозерский отпускает мою руку.

По нему видно, что мои слова его задели и больно ударили по его самолюбию. Но нужно же его как-то спустить с небес на землю. И корону снять с его буйной головушки. А то живёт в своём придуманном мире, и думает, что всё вокруг него крутится.

Пока он, кипя от злости, думает, что мне сказать, я быстро перехожу на другую сторону дороги. А там уже и моя маршрутка подъезжает. На которой я быстро уезжаю, оставив Приозерского около своей машины метать гром и молнии.

Влада

Не буду скрывать и появление и слова Приозерского задели меня за живое. Ну почему такие люди, как он, думают, что весь мир вращается вокруг него? Почему они дают себе право обижать и унижать других, не таких как они богатых? Потому что, говоря о том, что я работаю в ночном клубе или гостинице, Приозерский непременно хотел задеть меня тем, что я больше ни на что не способна.

Выйдя с автобуса, иду домой не спеша. Пытаюсь успокоиться и прийти в себя после встречи со своим боссом. И к концу пути мне всё же удаётся это сделать.

Время уже позднее, поэтому дома меня никто не ждёт. Аккуратно раздеваюсь, прохожу на кухню, чтобы что-нибудь съесть. Помню, что утром готовила себе сырники и диетический салат. Но в холодильнике меня снова ожидают только котлеты на сале.

Едва я вижу их, как приступ тошноты тут же накрывает меня. Быстро захлопываю холодильник и, подойдя к окну, открываю его. Лёгкий морозный воздух тут же обдаёт моё лицо, и мне тут же становится легче.

— Ты чего окно раскрыла? — слышу я недовольный голос тётушки за своей спиной. — Не лето всё-таки! — она включает свет.

— Просто плохо стало. — Отвечаю я, закрывая окно, не акцентируя при этом, как именно мне стало плохо.

— Что-то тебе последнее время постоянно плохо. — Тётушка садится на стул и сердито скрещивает руки на груди.

Вот только мне сейчас с ней разборок не хватало. Я ещё от общения с Приозерским не отошла, а тут он. Чего ей ответить, я не знаю, поэтому не нахожу ничего лучше, чем проще промолчать.

— Ужинать будешь? — спрашивает она. — Там котлеты есть. — Будто специально делает она акцент.

При одном упоминании о них, мне снова становится плохо. Снова отворачиваюсь к окну, чтобы не показать ей этого.

— Нет, спасибо. — Придя немного в себя, отвечаю я. — Я на работе поела.

Ага, поела я. Я с самого утра ничего, кроме каши не ела. В обед я не рискнула выйти из кабинета, так как по информации от Юлии Викторовны Приозерский был в офисе, а попадаться ему на глаза мне не хотелось. Я искренне надеялась поужинать дома, тем, что приготовила ещё утром, но и тут меня ждал неприятный сюрприз. Правда в комнате у меня есть пачка печенья, похоже, она и станет сегодня моим ужином.

— Ты кого обмануть хочешь? — вдруг спрашивает меня тётушка. Ты что, думаешь, я слепая и ничего не вижу?

— Вы о чём? — спрашиваю я, хотя нехорошая догадка уже закралась у меня в голове.

— Тебя тошнит каждое утро, ты реагируешь на запахи, бледная вон какая ходишь. — Перечисляет она, а сердце моё замирает при этом. — Ты что, думаешь, я не догадалась, что ты беременна?!

Вот тебе, Влада, ещё один сюрприз. Да что же за день-то сегодня такой. Не хватало мне ещё посреди ночи зимой на улице оказаться. Потому что тётушка не раз говорила, что в случае чего выгонит меня из дома. Единственное, надеюсь, она не такая бессердечная и даст мне хотя бы переночевать.

— Чего делать собираешься? Рожать? — продолжает допрос она, будучи полностью уверена в том, что у меня будет ребёнок.

— Да, — тихо отвечаю я.

Как бы сейчас не сложилась моя жизнь, но малыша я своего в обиду не дам. От волнения у меня в горле пересохло, наливаю в стакан воды и собираюсь пить.

— Ну и правильно! — шокирует меня тётушка, что я аж чуть водой не поперхнулась. — А ты что думаешь, я тебя на аборт погоню? — спрашивает она.

— Нет, рожать или нет, решать только мне. — Отвечаю я.

— Ну, вот видишь, сама всё понимаешь. — Соглашается со мной она. — Отец-то ребёнка в курсе?

— Нет, — честно признаюсь я.

— И говорить ты ему не собираешь? — вопросы льются рекой.

— Нет, — снова честный ответ.

— И это не твой несостоявшийся муж? — не унимается тётя.

— Да. — Отвечаю я.

— Да, — вздыхает она, — ну ничего, выдюжим. — Она смотрит на меня. — Квартира у меня большая, уберёмся, да и мне на старости лет всё веселее будет.

Вот уж чего я не ожидала, так не ожидала. Сколько раз она меня пугала, что если я вдруг окажусь, беременная выгонит из дома. А тут вдруг так отреагировала на эту новость.

— Мне-то чего не сказала? Испугалась? — продолжает задавать вопросы тётя.

— Да. — Отвечаю я.

Видимо сегодня вечер откровений. Да оно и к лучшему с одной стороны. Я так боялась её реакции, что постоянно была в напряжении. А сейчас мне стало намного легче. Я вздохнула с облегчением.

— Ты не смотри на меня, что я такая злая. — Продолжает откровенничать она, включив при этом чайник. — Это я от тоски и одиночества такая. — Ставит на стол чашки, достаёт из шкафа пряники и печенье. — Наломала я, Владушка, дров по молодости очень много. А ведь могла быть счастливой матерью, а струсила. Родителей послушала, которые говорили, что у меня ещё будут дети. А оказалось, что тот шанс был для меня единственным. — Она села на стул, а из её глаз скатились слёзы. — Так что я не только не погоню тебя на аборт, а напротив, помогу тебе, в чём смогу. — Я подошла к ней и обняла её.

Мне стало её так жаль, я вдруг почувствовала всю ту боль и тоску, которую она испытывает сейчас. После её рассказа, я посмотрела на тётю совсем другими глазами.

— А журила я тебя постоянно, потому что не хотела, чтобы ты мою судьбу повторила. — Честно призналась я. — А ты вон, сильнее меня оказалась. Никого у тебя нет, ни мужа, ни родителей, а ты всё равно решила рожать. Потому что сильная ты Влада, очень сильная.

Я снова обняла её, почувствовав как на глаза стали наворачиваться слёзы, а в горле встал комок.

— А теперь давай чай пить, — сказала она, когда чайник отключился, в ответ я ей просто улыбнулась.

Максим

Мчу по трассе в сторону дома, а сам не могу успокоиться. Как? Как эта девчонка посмела мне такое сказать?! Ночь была так себе? Она совсем границ не видит? Да кого она из себя возомнила? Приехала из глуши не просветной, и строит теперь из себя тут королеву. Да она со стороны-то себя видела?

Чёрт! Конечно, видела, поэтому и строит! Знает же, что природа её не обделила ни чем. Миниатюрная фигурка, правильные черты лица, пухлые натуральные губы, шикарные белокурые локоны. А эти глаза, эти небесно-голубые глаза. Смотришь в них и, кажется, что тонешь. Вот и утонул я тогда в тот вечер. А кожа, какая у неё нежная и бархатная кожа. В памяти снова всплывает тот вечер, а вернее наша с ней ночь. Боже, какая это была ночь!

Так, стоп! Приозерский, очнись! Ты что творишь?! Думаешь об этой серой мыши?! Совсем с ума спятил?