Мальдивская загадка - Страница 9
Хрупкие поручни, напоминающие садовую ограду, отделяли нас и наших попутчиков от океана, не давая свалиться за борт. Над палубой от кормы почти до самого носа был растянут брезент – очень кстати, заключили мы, поскольку ночью над бывшей базой ВВС бушевала гроза с проливным дождем и в небе кругом все еще чернели завесы, чреватые шквалами.
Над головами скопища людей на палубе покачивались три деревянные койки, если так можно назвать подобие дверей, подвешенных на привязанных к углам веревках. Они были зарезервированы для самого капитана, Бьёрна и меня. Наши неунывающие товарищи улеглись на палубе в окружении смешливых мальдивских красавиц с детьми, с мужьями и без оных.
Пассажир первого класса Бьёрн, покачиваясь на койке, вытащил потрепанную фотокопию публикации Белла и принялся читать вслух раздел, посвященный острову, к которому мы направлялись. Белл указывал, что Фуа-Мулаку – одинокий атолл, расположенный в Экваториальном проходе почти на самой линии экватора. Пребывая там в «блаженном одиночестве», продолжал Белл, он по праву слыл у мальдивцев самым красивым и наиболее осчастливленным природой изо всех островов обширного архипелага.
«О полной изоляции Фуа-Мулаку говорит тот удивительный факт, что даже теперь, в XX столетии, он, по сути дела, остается неизвестным для европейцев. Факт почти невероятный, но тем не менее неоспоримый – единственные сведения об этом острове находим всего только в двух источниках: в середине XIV века о нем вскользь упоминает арабский путешественник Ибн Баттута; несколько больше написали два француза, братья Жан и Рауль Парментве, которые тоже ограничились коротким заходом на Фуа-Мулаку в первой половине XVI века…»
Миновав остров Миду, мы вышли из лагуны в открытый Экваториальный проход. Сила течения здесь чрезвычайно велика, в справочнике записано, что скорость его достигает 5,5 узла. Пассажиров нашего высокого корыта стало клонить в сон от бортовой качки, а некоторые женщины и малыши вынуждены были расстаться с недавно съеденным завтраком. Непривычный к морю Бьёрн утратил интерес к Беллу, и дальше я уже читал сам.
Из текста, следовало, что на Фуа-Мулаку нет ни гавани, ни лагуны, ни надежной якорной стоянки. Во всем Мальдивском архипелаге это единственный остров, не защищенный от волн барьерным рифом. Пляж из коралловой крошки, в которую нога погружается по щиколотку, круто уходит под воду навстречу подводному рифу. «В нескольких сотнях метров от рифа глубина никем не измерена, ибо дно обрывается в пучину. Подход к такому берегу в любое время неизбежно чреват риском; в иные сезоны он почти невозможен, во всяком случае, чрезвычайно опасен».
Мы поглядывали на окружающие нас черные тучи, однако капитан валкого корыта был совершенно невозмутим. По его команде юный кок разносил горячий чай и фунтики из зеленых листьев, содержащие бетель[5] для жевания в смеси с известью.
На полпути к месту назначения кокосовые пальмы оставшегося позади нас острова Миду – крайнего форпоста атолла Адду – скрылись за горизонтом. И в эту минуту я увидел впереди черное пятнышко, которое сперва принял за судно. На самом деле это были деревья, и росли они на каком-то холме, заметно возвышаясь над кронами показавшихся вскоре пальм. Интересно! Мы явно приближались к совсем другому, редко посещаемому миру, и похоже, нам предстояло увидеть не совсем еще разрушенное древнее сооружение. Белл провел здесь всего несколько часов – приехал утром, уехал в полдень. И с сожалением записал, что ему не суждено было проникнуть в тайны «этого восхитительного самоцвета Мальдивских морей, никем по-настоящему не изученного. Быть может, когда-нибудь повезет другому, более счастливому страннику, нам же остается сказать: прощай, красавец-остров!»
Пришло время убирать публикацию Белла в непромокаемую сумку. Перед нами совсем близко зеленела стена кокосовых пальм. Слышен рокот прибоя, видно, как разбиваются о берег белопенные валы. И никаких пристаней… Не без волнения смотрели мы, как кучка людей, борясь с пенящимся прибоем на крутом коралловом пляже, спускает на воду маленькую дхони. Буйно подпрыгивая на волнах, суденышко подошло к «Миду», приняло конец и пришвартовалось у нашего борта, вслед за тем несколько смуглых островитян с лодки и с «Миду» прыгнули в воду. Они ныряли снова и снова, пока один из них не отыскал длинный трос, закрепленный на дне и позволяющий небольшому судну, вроде нашего, стоять на якоре при благоприятном ветре. Такой же трос был закреплен с другой стороны продолговатого острова, обеспечивая надежную стоянку, когда с переменой сезона менялось и направление ветра.
Группами по три-четыре человека мы спускались с нашим имуществом в пляшущую на волнах весельную лодку и на гребне прибоя шли к берегу, где протянутые руки островитян выдергивали нас на крутой откос, после чего лодка с двумя гребцами антилопьими прыжками скакала через гребни обратно за новой партией пассажиров.
Приключения начались в первый же день нашей высадки на Фуа-Мулаку. Наскоро осмотрев наиболее многообещающий объект, мы возвратились на берег, чтобы извлечь свои вещи из горы доставленного на берег багажа. Явился какой-то доброволец с ручной тележкой, и через чистенькое селение, где из-за каменных стен на нас глядели любопытные глаза, в сопровождении приветливых островитян мы проследовали почти до противоположного берега. Здесь нам отвели недавно построенный опрятный домик с белоснежными стенами из коралловой крошки и известняка. До нас в нем жили только короткохвостые гекконы, которые сновали по стенам и потолку, ловя комаров и мошек. Мебели никакой не было, если не считать принесенные для нас раскладушки.
Фуа-Мулаку – один из крупнейших островов Мальдивского архипелага; в разбросанном среди кокосовых пальм и плантаций хлебного дерева селении живет около 5600 человек. Над каменными оградами вокруг маленьких домов выступали широкие листья бананов и деревья, увешанные апельсинами, лимонами, папайей, манго и другими тропическими плодами. Из-под кухонных навесов на открытом воздухе струился синий дымок. Большинство домов – беленые, сложенные из коралловых обломков и известняка, но можно было увидеть и побуревшие от солнца лачуги, сооруженные по старинке из сплетенных листьев кокосовой пальмы. Грунт, как и везде на Мальдивах, песчаный и ровный, как пол, однако, шагая через остров, мы с удивлением приметили поблескивающие лужицы и плантации влаголюбивого таро.
О нашем визите никто не был предупрежден, и нас поразила деталь, которая, как мы потом убедились, типична для Мальдивов: улицы были посыпаны свежим белым коралловым песком с пляжа. В любое время можно было видеть женщин, прилежно подметающих улицу веником. Они даже собирали куриный помет, блюдя безукоризненную чистоту для босых пешеходов.
Чужеземцы не селились на Фуа-Мулаку, но нам рассказали о двух гостях, которые побывали на острове уже после Белла. Его описание сохраняло свою силу: природа одарила Фуа-Мулаку таким плодородием и таким разнообразием плодов и корнеплодов, какого нет на всех других островах архипелага, вместе взятых. И люди здесь удивительно красивые, с гораздо большими вариациями физического типа, чем мы наблюдали на Мале. Несколько человек выделялись высоким ростом.
Был жаркий предвечерний час, когда мы разместились в отведенном нам доме. Харалд и Джон сбросили свои сумки на пол и разрешили нам расставить кровати по нашему усмотрению – им не терпелось искупаться в океане, пока солнце не зашло. Напрасно мы пытались отговорить их от этой затеи. Они твердили свое: дескать, знаем, что тут нет лагуны, знаем про течения и прибой, все эти опасности знакомы, не один месяц снимали жангады на буйных волнах Атлантики и сампаны в прибойной зоне у берегов Бангладеш. Ныряли с всевозможных примитивных суденышек, даже перевертывались вместе с ними. Я сознавал, что они не обязаны мне подчиняться – прилетели с Найлом на Мальдивы снимать парусные дхони, а гут их от главной задачи отвлекла надежда найти следы забытой цивилизации. Одолеваемые искушением освежиться в море, они схватили свои полотенца и поспешили на берег, дав слово не совершать безрассудных поступков.