Мальчик и девочка - Страница 7

- мама, папа и мальчик - запросто прихлопнут бандита, который вломится ночью. Теперь у топорика появился смысл, и мальчик сжал узкие повлажневшие пальцы в кулак. На литературе, когда разбирали Раскольникова, учительница как-то очень грубо спросила, мог ли кто-то из них примерить на себя поступок Родиона. Она спрашивала так, будто не сомневалась - все мальчики девятого класса потенциальные убийцы. Они все возмутились, хотя потом, уже в разговоре между собой, некоторые признались: в жизни нельзя ни за что поручиться. Конечно, заповедь и то и се. Но кого она остановила? Убивают за так, за раз плюнуть. Но он признался, что сам не смог бы. Ни при каких обстоятельствах. "Ты теха", - сказали ему. "Я теха", - согласился он.

Вообще на этом месте мальчик вдруг почувствовал, что где-то в его глубине - "нутре", подумал он, - маленькая клеточка, такая незаметная из себя дура, набрякла, набухла, вытянулась, и из нее получились две. Он бы обдумал и дальше этот вполне физико-химический, а значит, конкретный процесс, если бы они не въехали на территорию их дачного товарищества и навстречу им не высыпал мелкий дачный люд, отслеживающий приезды и отъезды. На лавочке сидели те мальчишки, которых мальчик видеть не хотел, но увидел их сразу, в этом было свинство жизни, но он помахал им рукой, потому что так принято - здороваться даже со скотами, если отношения не обозначены окончательно. Сначала скажи открыто "сволочь", а потом уже не здоровайся. Это правило жизни. Но он не может никому из них сказать "сволочь", они такие же, как он, не лучше, не хуже, просто они ему не нужны, но это не повод не здороваться. В конце концов, в отношениях с мамой и папой у него все гораздо сложнее: он их не любит, а ест их хлеб. Хлеб мальчишек он хотя бы не ест.

Потом была разгрузка и установление прежде всего техники. "Рекорд" унесли в родительскую комнату, а в углу террасы аккуратненько встали красивенький "Шарп" с видаком и комбайн. "Вот это жизнь!" - сказал мальчик, усаживаясь на длинный расхлябанный диван, на котором ему теперь предстояло спать. Он боялся, что Дина с человеком-ретортой поставят технику к себе, то есть в его "ларь". Но они люди широкие, они делятся своим, но, по правде говоря, в его клетушке и места нет. Там от стенки к стенке его диван-подросток, а над ним полка с книжками, которые мама привезла, чтоб он их читал. Хрен тебе, мама. Я, может быть, и читал бы, не выставляй ты мне их перед глазами. Конечно, это вряд ли. Что может его подвигнуть читать "Молодую гвардию" и "Как закалялась сталь", какой такой ужас? Ни при каких обстоятельствах он не будет взращивать в себе патриотизм, так как не собирается защищать эту родину, разве что китайцы или корейцы пойдут тучей. Хотя и это не факт. Никто не способен принести его народу большего зла, чем он себе сам. Он это не то что прочел, он это понял. Он знает, что все русские делятся на две равные половины - разрушителей всего, что на земле, в небесах и на море, и тех, кому это все до фени. А строить потом на обломкахОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com