Мальчик и девочка - Страница 36

ппировалось вокруг носа в комок, а глаза сблизились. Мама стала портретом воробья анфас. Это же надо, как похоже. У этой птицы-мамы было свое объяснение случившемуся, она не спросила у сына, что и как, она сама сказала ему, что и как. У нее был странный голос, как будто он пробирался к нему сквозь камни, голос цеплялся за них и становился скрипуче-шелестяще-твердым.

- Это ее деньги, - говорил воробей анфас голосом каменным. - Ей такими бумажками дали отпускные. Я видела своими глазами. А она отдала их тебе, чтоб ты тут с ней спал на глазах у матери. Так ведь?

- Замолчи, мама! - заплакал мальчик. Вот этого он не ожидал от себя слез. Стыдно-то как плакать большому, взрослому - в истории комической, как "Женитьба Фигаро". Там ведь тоже все время кто-то кого-то не понимает, а Миронов мечется, мечется. Он недавно видел по телику и думал, какой он молодой, а уже мертвый. Но если у жизни есть скорость, то, судя по Фигаро, он положенные семьдесят лет проскакал за сорок с чем-то. Но Миронов не плакал, он смеялся, а он слабый, он теха, он плачет, потому что хочет хоть этим остановить маму, которая уже расправила лицо до человеческого - значит, прониклась слезами сына.

- Как жаль, - сказала мама, - что нет райкомов партии. Там бы ей показали. Там бы ее лишили права учительствовать. А сейчас вольница. Можно все! Можно насиловать детей и платить им за это деньги. Я подам на нее в суд! - Мама даже привстала, он побоялся, что она упадет, и сделал ей шаг навстречу, тот самый шаг, чтоб она сумела выхватить у него из пальцев бумажки и защелкнуть их в сумочку.

- Это улика, - торжественно сказала мама и гордо легла на подушки.

Стало тихо-тихо... На тишину пришла собака и остановилась рядом с мальчиком.

- Иди, Дина, иди, - сказал он ей, - иди на место.

- Это человеческую суку зовут Дина, а собачью - Найда.

Мама была довольна тонкостью замечания и уместностью его.

- Ее зовут Дина, - сказал мальчик. - Мне сказала ветеринарка. Я придумал Найду, чтоб тебя не расстраивать.

Это же хорошо, что сын не хочет расстраивать мать. Что может быть лучше такого, разве только возможная радость, добытая сыном и положенная к ногам матери. Но в несчастной голове матери, видевшей "такое", понятия радости и горя были сбиты с ног и валялись как попадя. Вместо них в матери кустилось колюче-ядовитое оскорбление, поношение устоев, в которых она тесно, но правильно жила почти сорок лет. Она вдруг это вспоминает: сорок лет на следующий год, а ее уже часто называют бабушкой, пусть дети, семилетки, но не все ли равно кто? Она определена в иной предел. Сучка моложе ее на самом деле на семь лет. А дома она говорит: на три. Она прибавляет годы всем. Глядя на Пугачеву, чей год рождения знает в стране каждый, она кричит во все четыре стены своей квартиры:

- Да она мне в матери годится! Ей шестьдесят три, я точно знаю. Она училась вместе с моей теткой.

Самое смешное - она знает, что врет. Но есть такое свойство лжи притворяться правдой до последнего вскрика.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com