Мальчик и девочка - Страница 14

ет тело к спинке и указывает ему место. Фильм уже катится к концу, сейчас покажут детей тех детей, которых он так любит. Эти новые дети ему не нравятся. Они, как и он, еще не дозрели, не дошли до самих себя, и мальчик печально и громко вздыхает.

И чувствует Динину руку на своей спине. Она слабо так, как в бессилии, оглаживает его от плечей до пояса. Иногда пальцы ее замирают и тихонько выстукивают какой-то текст, но тут же спохватываются и лениво волокут себя вверх-вниз, вверх-вниз. Он уже не видит кино. Он ждет постукивания, спина его - уже не его спина. Она затвердела и живет своей похотливой жизнью. И руки его, что плетью висят между колен, какие-то невероятно длинные и тоже не его. Они жаждут закинуться назад - это им запросто! - и вынуть из-за спины Дину и переложить ее к нему на колени. Руки ждут, когда она еще разок постучит. И она стучит, но руки как висели, так и висят. Потому что нельзя. Это "нельзя" такое огромное, больше его сильных рук, больше спины, больше той силы, которая распирает его изнутри, больше самого большего. У этого "нельзя" есть имя. Сла-бак. Те-ха. Он не умеет идти навстречу судьбе, он предпочитает отсидеться, делая вид, что судьбы нет и никто не стучит ему пальчиками.

- Горе ты мое! - слышит он голос Дины. - Ну повернись ко мне, несчастный.

Оказывается, он, слабак, закон приказа понимает. Он поворачивается и падает прямо в эти губы, с которыми в мечтах он поступал грубо, теперь же так нежно касается их, что чувствует, как она замирает, Дина, как она затихла, когда он осторожно, смущаясь своей неловкости, прикасается своим бездарным ртом к ее фантастическим губам и понимает, что жизнь кончилась, но и началась одновременно.

- Ты не целовал девочек? - шепчет она ему в ухо. И он не понимает смысла вопроса. Как будто так можно - касаться чьих-то других губ?

- Как прекрасно, правда! - шепчет ему через какое-то время Дина. Он же думает совсем другое: сейчас самое время умереть, потому что лучше не будет, он отдал себя всего, без остатка, в нем одна оболочка, и надо прожить целую жизнь, чтоб наполнить ее и стать снова собой. А может, это будет уже другой человек, не он? Во всяком случае, сейчас его нет, есть женщина, которая забрала у него жизнь, но это, видимо, и называется счастье?! Просто он не понимает, как она такая могла снизойти к нему. Она его целовала, она говорила ему: "Мальчик мой, мой божественный мальчик!"

Фильм кончался. Сейчас в кадре тарахтит мусоросборник с крутящимся барабаном. Все. А потом был взрыв гексогена, тротила, был атомный гриб и смерть всего живого. Была мама.

- Вон! - сказал ее голос. - Вон!

Интересно, как давно она стояла в дверях? В огромной мятой ночнушке с полинялыми розами ткани.

- Кажется, я люблю твоего сына, - смеется Дина. - Как в старой песне. Она нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь... Прости и смирись... Он вырос, и он прекрасен.

- Вон! - повторяет мать. Но это совсем другое "вон". Это уже патрон без пули, пчела без жала. Это форма без содержания.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com